— А я думал, ты сдержишь свое обещание. Если мы будем постоянно задумываться о том, что потеряли, то никогда не обретем счастья в нашем браке. Почему мы не наслаждаемся тем, что у нас есть?
Охваченная чувствами, Вивиана пыталась понять по взгляду любимого истинное значение его слов. Несмотря на тепло в очаге и жар мужского тела, она испытывала внутренний холод.
— Что нам остается, если мы потеряли доверие и надежду?
— Доверие со временем можно построить, — Дунстан взял ее руку и положил себе на грудь. — Но, к сожалению, я не знаю как.
— Ты же видел, насколько серьезно я отношусь к твоей клятве, — Вивиана вспомнила, как Дунстан защищал Хьюго. Есть вещи, которые она не может сделать для своего сына в этой суровой земле, которую они называют домом. И она понимала, что это подвластно только Дунстану.
— Все зависит от тебя, — продолжил он. — Ты можешь сдержать обещание, которое мне дала.
Горец подошел к девушке и заключил ее в объятия.
Вивиана молчала и млела перед лицом страсти, которую не могла сдержать, находясь рядом с ним. Затаив дыхание, она обняла его за плечи. Дунстан засунул обе руки в расшнурованные рукава ее платья и обнажил ее плечи.
— Ты дала мне обещание, что согреешь мою постель. Можешь начинать, прямо сейчас, — несомненно, Дунстан знал, что она придет к нему. Но он предпочитал, чтобы девушка сделала этот шаг по своей воле. Ведь на самом деле она раскаивалась, что нарушила свое обещание пять лет назад.
Дунстан намеренно отсутствовал несколько дней, чтобы дать Вивиане время смириться с их браком. До этого вечера он не верил, что она придет добровольно к нему. Только если обстоятельство не вынудит ее упасть к нему в объятия. Когда воин планировал взять Ледяной Утес, он не ожидал, как сильно захочет завладеть сероглазой госпожой.
— Я не в состоянии сопротивляться твоему желанию, — Вивиана облизала губы, она не хотела брать на себя ответственность за свои собственные желания. Она гладила кончиками пальцев его кожу. Сердце воина билось так сильно, что его стук можно было почувствовать через тунику.
— Я ничего не требую от тебя, — Дунстану стоило немало усилий сдержать себя в порыве страсти. Вена на его виске пульсировала от напряжения. Он мог бы отпустить ее, и он был готов к этому. Но Дунстану нужно было подтверждение, что страсть между ними была обоюдной.
Растерянность в ее красивых серых глазах доставило воину большое удовольствие.
— Какой же ты коварный, — с вызовом бросила она тихо и приблизилась к нему. — Не покидай меня.
Вивиана расстегнула застежку, и отделанный драгоценными камнями пояс упал на пол. Глаза Дунстана следили за ее движениями. Воину едва верилось, что она отдается ему, он потерял дар речи, когда она развязала шнуровку на своем платье и сняла тяжелую ткань через голову.
— Ты подарил мне моменты радости, которые я не представляла себе, — мягкая ткань ее туники облегала изгибы девичьего тела, показывая мужчине все, что она скрывала. — Ты заколдовал мою душу, поэтому я не могу уйти, даже если ты отпускаешь меня.
Дунстан протянул руки, привлек ее нежное тело к себе и нежно укусил нижнюю губу. Вивиана покачнулась и, чтобы не упасть, уперлась ладонями в грудь воина.
— Ты высказала мои мысли вслух, — его рука ласкала ее спину и плечи. — Я чувствую то же самое.
Вивиана встала на цыпочки и прижалась к его губам. Ее желание разожгло в воине огонь. Он разорвал ее тунику, чтобы побыстрее коснуться ее кожи. Ей самой не терпелось, и она потянула за шнуровку его рубахи, а затем принялась расстегивать широкий ремень.
— Предоставь это мне, — в считанные секунды Дунстан освободился от своей одежды.
Вивиана рассматривала его тело в свете огня. Эта девушка интриговала Дунстана с тех пор, как его отец писал ему о ее внешность и умения хозяйки. Вивиана из Ледяного Утеса не обладала женским обманом или фальшивой скромностью. Она жаждала приключений и познаний страсти. Может, быть теперь, когда ей больше не нужно скрывать свои тайны, она обретет свою любовь.
— Никогда еще взгляд женщины не утешал меня так, — Дунстан так сильно хотел ее, это желание было настолько безумно страстным, что он испытывал боль.
Вивиана вцепилась в него, плотно закрыв глаза. Тихий стон вырвался у нее. Острое желание заставило ее вновь прижаться всем телом к Дунстану, ей хотелось, чтобы эта сладкая пытка длилась вечно.
— Никакой мужчина не позволял мне такие вольности, — она поцеловала его в шею, там, где билась и пульсировала жилка, потом прижалась головой к его плечу, вдыхая замечательный мужской запах.
Вивиана обвила руками талию Дунстана. Никогда еще поцелуй не доставлял ей такого наслаждения, никогда еще его язык так не возбуждал. Его руки не знали покоя, они гладили, ласкали, вызывая у нее дрожь. Желание вспыхнуло в ней, словно огонь. Ей хотелось касаться его, нежить, боготворить его тело так, как он — ее, но возникшие ощущения были слишком новы, слишком остры. Сейчас она могла только прижиматься к нему и умолять о продолжении.
— И теперь больше никакой другой мужчина не осмелится на это, — Дунстан подтолкнул Вивиану к кровати, и она упала на жесткое ложе.
Бережно коснувшись ладонями ее груди, Дунстан приподнял округлые холмики и, наклонившись, провел языком сначала по одному соску, потом по-другому. Он рассматривал Вивиану так откровенно и беззастенчиво, что ей невольно захотелось прикрыться, спрятаться от его властного всепроникающего взгляда.
— Ты великолепна, восхитительна. На свете нет никого прекраснее, — Дунстан провел пальцем по плавному изгибу талии вниз, к бедру, — каждая линия на твоем теле безупречна.
Вивиана неотрывно следила за каждым его движением. Отвести глаза она не могла при всем желании. Массивная, крепкая фигура воина ее гипнотизировала. Шрамы на его коже создавали замысловатые узоры, мощные мускулы рельефно проступали на груди и даже на животе — там, где многие мужчины с годами тяжелеют. Но только не он, не ее доблестный, закаленный в боях воин.
Дунстан поцеловал ее нежно, и Вивиане стало тепло и спокойно. Поцелуи продолжались, спускаясь все ниже и ниже, по подбородку и шее к нежной коже возле уха.
— О!
Дунстан улыбнулся, однако ни на миг не прекратил путешествие, а проложил дорожку к груди. Натянутое, как струна, тело уже подчинялось собственным законам. Вот властные губы сомкнулись вокруг соска, и, сама того не замечая, Вивиана запустила пальцы в жесткие волосы горца.
— Ты божественна. Ах, до чего же ты божественна! — невнятно пробормотал он.
Вивиана вздохнула. В покоях было отнюдь не жарко, однако холод ее не беспокоил. Широкая кровать казалась ей роскошным королевским ложем, а сама она медленно таяла, как восковая свеча. Счастье обволакивало и лишало воли.
Продолжая ласкать ее грудь, Дунстан скользнул ладонью по животу и, помедлив мгновение, проник в развилку бедер. Он нашел самое чувствительное место и начал слегка поглаживать, а потом и массировать ровными круговыми движениями.
