— Подавлено?
— Ну, выключено. Current interruptus. Отключение тока, — подмигнул Парсонс.
— Выключить магнитное поле? — переспросил Сент-Ив. — Но ведь это безумие. Чистое безумие.
— Однако такое уже случалось. Общеизвестно, что магнитные полюса планеты не раз менялись местами и что в промежутке между сменой полюсов Земля вообще оставалась без электромагнитного поля. Странно, что мне приходится напоминать о подобных вещах такому опытному физику, как вы.
Парсонс бросил на Сент-Ива взгляд поверх пенсне, а затем выудил из супа длинный побег какого-то растения. Сент-Ив изумленно воззрился на его добычу.
— Ламинария, — пояснил ученый секретарь, заправляя влажную водоросль в рот.
Кивнув, Сент-Ив ощутил, как по спине бежит холодок. Розовая цыплячья грудка под вялыми листьями латука на его тарелке вдруг вселила в ученого подлинный ужас. Его общение с Парсонсом за обедами в клубе «Бейсуотер» со всей неизбежностью сводились именно к этому. Ученый секретарь всегда одерживал верх, опережая его на шаг, благодаря здешней кухне.
— И что же мы предпримем? Будем уповать на то, что подобное явление случится как раз в нужный момент?
— Ничего подобного, — отмел такую догадку Парсонс. — Мы уже работаем над созданием нужного прибора.
— Прибора?
— Устройства, которое в любой заданный момент сможет обратить полярность планеты и тем самым устранит всякое естественное притяжение, могущее возникнуть меж нею и кометой.
— Немыслимо… — пробормотал Сент-Ив, чье сердце дрогнуло под напором сомнений и страхов.
— Отчего же? — беззаботно помахал вилкой Парсонс, а затем ею же поскреб кончик своего носа. — Над машиной трудится не кто иной, как сам лорд Келвин, хотя теоретический фундамент, бесспорно, подведен Джеймсом Клерком Максвеллом
[3]. Шестнадцать уравнений Максвелла в тензорном исчислении более чем убедительно подтверждают идею, что гравитация — всего лишь разновидность электромагнетизма. Однако скрытый подтекст его совокупных умозаключений сулил столь ужасные, далеко идущие последствия, что было решено вообще их не публиковать. Разумеется, у лорда Келвина есть к ним доступ — но только у него. В столь надежных руках открытия Максвелла едва ли сулят что-либо, кроме общего прогресса науки… Но вернемся, однако, к насущным вопросам: к уже упомянутой временной смене полюсов и отключению любых токов, способных притянуть нашу комету. Доверьтесь нам, сэр. «Угроза», как вы ее именуете, в действительности ничем нам не грозит. А посему без опаски направляйте свои многочисленные таланты на решение более животрепещущих проблем.
Несколько секунд Сент-Ив сидел молча, задаваясь вопросом, могут ли хоть какие-то возражения проникнуть в голову Парсонса в тот момент, когда он занят пережевыванием растительной пищи. Скорее всего, нет. И все же он, Сент-Ив, должен попытаться — выбора нет. Два дня назад в Дувре, заверяя своих друзей, что расстроить планы Игнасио Нарбондо не составит труда, он никак не рассчитывал на подобный поворот. Возможно ли, что хитроумные разработки лорда Келвина и членов Королевской Академии грозят даже большей катастрофой, чем та, которую замыслил доктор? Кто бы мог подумать? И однако же вот он, Парсонс, преспокойно разглагольствует о смене полярности Земли… Нет, Сент-Ив просто обязан возразить! Похоже, ему на роду написано то и дело вступать в препирательства с коллегами…
— Этот ваш… прибор, — наконец заговорил Сент-Ив. — Его смастерили за несколько недель?
Вопрос, казалось, ошеломил Парсонса.
— Ну, знаете ли! Это устройство не из тех, которые мастерят. Но раз уж вы спрашиваете, отвечу: нет. Думаю, могу без преувеличения сказать, что это кульминация трудов лорда Келвина, плод всей его жизни. Прочие его изыскания в области электричества просты и элементарны — пустяки, безделицы. Но в работе над этой машиной, сэр, гений лорда Келвина явил себя во всем своем блеске и величии.
— Выходит, он всю жизнь пестовал амбициозную мечту — развернуть полярность Земли? Но с какой целью? Или вы хотите сказать, что он уже сорок лет предвкушает появление кометы?
— Ничего подобного я не говорил и даже не собирался. Ведь, пожелай я открыть вам всю правду об этом изобретении, — чего я предпочитаю не делать, — вы все равно мне не поверите. И окажетесь к тому же в весьма неловкой ситуации. Достаточно упомянуть, что этот человек готов пожертвовать собственными устремлениями ради блага человечества.
Сент-Ив покивал в ответ, рассеянно тыча в цыпленка на своей тарелке кончиком указательного пальца. С тем же успехом в лужице солоноватой подливы могло бы покоиться одно из тех бледных и аморфных созданий природы, какими усеяна прибрежная полоса в часы отлива. Устремления, значит… У Сент-Ива тоже имелись некие устремления. Он давно уже подозревал, над какого рода устройством трудится лорд Келвин в своем харрогейтском амбаре. Парсонс открыл ему правду — по крайней мере, отчасти. И эта правда означала, что Сент-Иву необходимо так или иначе завладеть этой чудесной машиной.
Вот только идея не казалась достойной сама по себе. Безусловно, ветры этого мира подчас уносят человека в моря, которых еще нет на карте. Но, меняя образ его действий, они не должны менять курс его души! Поучись у Робинзона Крузо, сказал себе Сент-Ив. А затем вспомнил об Элис, о том, как недолго они были вместе, и неожиданно для себя самого принял твердое решение навести порядок в ее огороде, выкорчевать все сорняки. Эта ободряющая мысль, как ни странно, привела его в состояние глубокой подавленности, и Сент-Ив молча уставился на неопрятное содержимое своей тарелки. Парсонс удовлетворенно глядел за окно, ковыряя в зубах ногтем.
Сейчас есть кое-что поважнее, напомнил себе Сент-Ив. Шутка ли — поменять полярность Земли!
— Вам доводилось читать работы молодого Резерфорда? — спросил он Парсонса.
— Вы имеете в виду Пинвинни Резерфорда
[4]? Из Эдинбурга?
— Нет, Эрнеста Резерфорда, из Новой Зеландии. Я познакомился с ним в Канаде. Он проводит очень интересные исследования в области световых лучей, если их можно так назвать.
Сент-Ив отделил от грудки цыпленка тонкое волоконце и уже было поднес ко рту, но, приглядевшись к нему, все же опустил вилку.
— Есть основания полагать, что магнитное поле планеты относит вредные для всего живого солнечные альфа- и бета-лучи к полюсам, защищая тем самым всю остальную поверхность. Весьма вероятно, что в отсутствие поля они обрушивались бы прямо сюда — и мы просто купались бы в радиации, что привело бы к чудовищным мутациям. К слову, моя любимая теория утверждает, что динозавры вымерли вследствие смены полюсов и связанного с этим отключения магнитного поля.
Парсонс пожал плечами.
