— А покажите ещё раз, как Вы это делаете, Татьяна Андреевна? — попросила Агата.
— Вот так. — Просто сказала Татьяна и сделала движение рукой, после которого над столом пронеслось с полсотни летающих тарелок, и по паре дюжин вилок, ложек и ножей. Так вот почему горничные ничего не расставляли.
— Вау! — это Лерка. Я тоже обалдел.
Выглядело это прям-таки круто, но, к сожалению, других чудес мы в этот вечер больше не увидели.
За обеденный стол мы с Леркой сели поближе к краю, как-никак мы теперь люди низкого сословия, и сидеть на почётных местах нам уже не придётся. Ну, или так: долго ещё не придётся.
Как это ни странно, но за время ужина, наибольшее количество внимания было уделено именно нам. Нас на разные лады расспрашивали о каратэ, о том, как мы теперь без дворянства жить будем, ну, и, конечно же, о нашей родной Австралии.
Про каратэ Лерка высказалась в том смысле, что оно сродни фехтованию, нужно долго и упорно заниматься под руководством опытного наставника. Про дворянство и жизнь без него мы сказали, что чётких планов пока не имеем, но твёрдо намерены выжить и выслужиться в «люди». А вот Австралия…
Я не знаю, видела ли Лерка кенгуру своими глазами, думаю, видела, но рассказывала она про них очень красочно. Примерно в тот момент, когда она перешла в своём повествовании к коалам и сравнила их с плюшевыми медвежатами, выяснилось, что про последних, ну, про игрушечных плюшевых медведей здесь слыхом не слыхивали. Сначала это вызвало недоумение и у Лерки, и у меня, кстати, тоже, но я сделал себе заметку на память, что это дело может угрожать деньгами, если моду на любимую игрушку леди Ди внедрить и здесь. В конце концов, разного рода винипухи и умки — эти милые и добрые ребята были в детстве у всех, кого я знал в нашем мире. А это заставляет задуматься.
Пока Лерка объясняла Агате, сидевшей от нас по диагонали на другом конце стола, кто такие, как выглядят и чем занимаются сумчатые медведи, Кирилл высказал мысль, которую поддержали, пожалуй, все. Только барон предсказуемо воздержался. Кирилл предложил пересадить нас с Леркой в середину стола, чтобы всем было удобно и слушать, и спрашивать. Лерка отказалась в том смысле, что сегодня это одни только неудобства и вызовет, а вот завтра… завтра всегда пожалуйста.
По окончании ужина, посуда была убрана горничными самым обычным, можно сказать дедовским способом. Да, далеко им ещё видать до Шена, так чтоб рукой махнуть, и всё само помылось-протёрлось и на места убралось. Жаль, очень полезное умение.
Лерка снова поиграла на рояле, а Матвей подошёл ко мне и полушёпотом спросил:
— Александр Константинович, Вы давеча обещали рассказать про приборы для отсчёта атомов.
Я причумел, когда это я ему про синхрофазотроны рассказать обещал, даже и не помню.
Чтобы выиграть время на воспоминания и обдумывание, предложил наш высоконаучный диалог перенести если уж не на завтра, то хотя бы на диванчик в уголке, ну, это чтоб остальным не мешать.
— Так что Вы спросить-то хотели? — осведомился я, когда мы с ним уселись на пустующий диван у дальней от рояля стены.
Матвей, приняв очень серьёзный вид, начал:
— Третьего дня, когда сестрица Ваша про часы с четырьмя стрелками говорила, я было подумал, что и атомы у вас в Австралии на обычных же часах отмерять научились. Только никак в тол взять не мог для чего. А Вы, Александр Константиныч, тогда ещё сказали, будто для учёта атомов у вас там специальные приборы имеются. — Он вздохнул, наверное, набираясь смелости, и выдал: — Расскажите про них?
Оба на! Ни хрена себе задачка! Да я даже про счётчик Гейгера и то не знаю что говорить, кроме того, что он вообще есть. Тут я вспомнил одну хитрую фразу, которая в такие моменты жизни очень помогает:
— С какой целью интересуетесь, Матвей Никодимович? — блин, а он точно Никодимович?
Матвей на Никодимовича среагировал нормально, значит, и я не ошибся.
— Видите ли, в чём дело, Александр Константинович, давно меня интересовало, как замерять очень малые промежутки времени. От учителя естествознания в гимназии я узнал, что часы делятся на минуты, а те на секунды. — Он чуток помолчал, проверяя, какую реакцию вызовут его слова, и продолжил: — Но потом он сказал мне, что читал трактаты по фи-зи-ке, — он произнёс это слово по слогам, и я подумал, что это у них тут не самая распространённая дисциплина. — И что великие умы уже давно условились разделять секунду на шестьдесят атомов. Вот я и подумал, раз третья стрелка на часах нужна для отсчёта секунд, а не для того ли нужна эта четвёртая стрелка, чтобы её отмерять атомы?
— Ах, вот Вы о чём! — меня прямо аж отпустило. — А я-то подумал…
— О чём? — сразу же насторожился «естествоиспытатель».
— Да нет, пустое. — Отмахнулся я, но вопрос со временем всё же решил прояснить. — Видите ли, у нас в Австралии атомами называют совсем другие вещи. Они ко времени отношения не имеют. А для отсчёта маленьких промежутков времени у нас имеются секундомеры. — При этих словах Матвей как бы сник, ну да, название говорящее, он, видать, и понял его дословно. Придётся разъяснить. — Так вот с помощью этих секундомеров можно засекать десятые и, иногда, сотые доли секунды.
Тут его глаза снова просветлели.
— Покажите? — с надеждой спросил он.
— Да помилуйте, Матвей Никодимович, ведь у нас с собой и простых-то часов не оказалось! А тут целый секундомер!
Матвей Никодимыч заметно расстроился. Он немного помолчал, потупившись, потом задал вполне закономерный, но от этого не менее неожиданный вопрос:
— А для чего вы там у себя секундомеры применяли? — и почти сразу же уточнил: — Ну, я имел ввиду, в каких случаях?
— В основном на спортивных соревнованиях. — Сказал я первое, что пришло в голову.
— ГДЕ??? — похоже, Матвей про спорт раньше просто не слышал.
— Спорт, это когда люди соревнуются между собой в разных… — Я попытался подобрать подходящие слова, но как перевести слово спорт на средневековый русский так и не догадался. — В разных умениях. Ну, кто быстрее пробежит, или на лошадях кто кого обгонит. — Мне показалось, что я сумел объяснить.
Матвей покивал и задумался.
— Александр Константинович, а секундомер тогда зачем? И так же понятно, кто обогнал. — Он смотрел на меня, искренне не понимая. — А-а-а! Я понял! Это чтобы замерять, кто кого на сколько обогнал! Да?
— Ну, в целом Вы угадали, — уклончиво ответил я. — Просто есть такие виды спорта… Ну, такие виды состязаний, когда одну и туже дистанцию… Это… В общем… — Я не знал как перевести слово «дистанция». — Когда один и тот же путь одновременно может проходить только один участник соревнований. И кто прошёл быстрее сразу и не видно, тогда секундомером замеряют время каждого. У кого меньше, тот и победил.
Фу-у-у… Блин, вот речугу закатил, аж самому не верится!
