Секунд пять она просто смотрела на меня. Может, не поняла?
— А Вы, Александр Константинович, тоже музицируете?
Её бездонные чёрные глаза ждали ответа, а я не решался ни соврать, ни сказать правду.
— Не как Валерия, это уж точно! — нашёл я компромисс между желаемым и действительным положением дел. — Так, потренькать немного…
— Потренькать? — спросила она это так, словно прекрасно поняла вложенный смысл.
— Ну, да, — смущённо кивнул я.
Образовалась драматическая пауза. А вдруг здесь у них на гитарах только серьёзные люди серьёзные вещи играют, а я такой: «Потренькать!»
— Я спрошу у Дмитрий Францыча. Полагаю, не откажет.
И вот странное дело, во взгляде у неё ясно читался вопрос: «Что-нибудь ещё?», но он как-то так… совсем не обидно, типа: «Идите нафиг, пожалуйста!», а… Нет-нет-нет! Я всё неправильно понял! Так огромными буквами: «ЧЕМ Я ЕЩЁ МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР?», может быть даже и «КОНСТАНТИНОВИЧ».
Блин! А чё я ещё-то хотел? Вроде бы, всё.
— Татьяна Андреевна, а правда, что если парень девушке пряник подарит, то это означает, ну, что он её замуж позвал, что ли?
Похоже, мой вопрос слегка развеселил её.
— А Вам уже приглянулся кто-то?
— Ну, я просто… просто про обычай такой спросить хотел. У нас-то в Австралии с этим не так строго. В смысле, когда пряники даришь, жениться потом не обязательно.
Улыбка на её лице стала более лукавой:
— Ну, если Вы так ставите вопрос, то скажу Вам со всей откровенностью, что бисквиты за печатные пряники не считают. Так что можете угощать, кого захотите. И ничего Вам за это не будет.
Мне слегка полегчало, а то сунешься так без задней мысли, и всё! Как честному человеку придётся жениться, чтобы девушка потом опозоренной на всю жизнь не считалась.
— Спасибо Вам, Татьяна Андреевна, прямо от души отлегло. А то ведь наделал бы дел по незнанию.
— Ну, что Вы, Александр Константинович, пряник-то один сам по себе ничего не значит, нужно ещё и слова какие-нибудь сказать. Вот тогда уже… — она не договорила.
— Тогда только считается, да? — догадался я.
— Да, — немного подумав, ответила девушка.
На всякий случай я решил уточнить:
— А какие слова? Ну, те, которые считаются. А то ненароком ляпну.
Татьяна глубоко вздохнула, глянула на потолок и сказала:
— Например, так: «Глашенька-душенька, не ты ль моя суженая?» Ну, а Глашенька ответит, что-нибудь: «Как же не я, Епифан Ипатьевич?» и пряник возьмёт. Или, наоборот: «Обознались Вы, Александр Константинович!» и тогда уже не возьмёт.
— Это Вы сейчас к чему, стесняюсь спросить, про Александра Константиновича-то?
— А к тому, что если девушка одному парню своё согласие уже дала, то другому непременно отказать должна, а то и с первым не сладится.
Ну, это как раз очень даже логично. И ещё, насколько я понял, Пишка своё согласие уже получил, а меня об этом тактично проинформировали. На всякий случай, скорее всего.
— Пойду, пожалуй, — сказал я и пошёл.
Поднявшись в номер, я начал размышлять, и мне повезло: одна дельная мысль меня всё-таки посетила.
— Лер, а ты уже все кексики попробовала?
— Тебе зачем?
— Да я вот подумал, а не испить ли нам кофею́?
— Сань, вот от чайку я бы и правда не отказалась бы.
— Так я схожу, закажу?
— Сходи, — согласилась Лерка.
Тут меня посетила ещё одна стоящая идея:
— Может, девчонок с рецепшена тоже угостить?
— Кого просватать собрался? — ехидненько так поинтересовалась сестра.
Вот язва!
— Лер, я просто хотел их угостить. Нам-то всё равно всё не съесть. А так…
— Правильно мыслишь. Предложить нужно всем, а там уж кто согласится, на той и женишься.
— Тьфу на тебя! — беззлобно ругнулся я на смеющуюся Лерку.
Набрав с десяток разнокалиберных плюшек, я снова пошёл вниз. В этот раз там я застал только Аннушку. На всякий случай я предупредил её, что пряники для них для всех, и никаким скрытым смыслом не наделены, разве что начинкой. Девушка поблагодарила меня за всех и обещала поторопиться с чаем. Удовлетворённо кивнув, я вернулся в наш с Леркой номер.
— Ну, и кто в итоге принял предложение пряника в виде сердца ручной работы?
— Представляешь? Все!
— Да ладно! — у сестры явно случилось хорошее настроение. — И как же вы собираетесь выходить из положения?
— По графику.
— Чего?
— Составим график, по которому они все и будут выходить.
— Замуж или из положения?
— Сначала замуж, а после из положения.
— А входить в положение, они в каком положении будут?
— Это, Лера, кому как по графику выпадет.
— Понятно. А с чаем что?
В дверь постучали.
— Вот и чай! — я вернул сестре ехидную улыбку и пошёл открывать.
На пороге стоял господин Ли. Естественно никакого чая маг нам не принёс, и это не смотря на то, что чай — это чисто китайское изобретение. Он поздоровался и вошёл.
Лерка, с которой до этого я разговаривал через открытую в её комнате дверь, услышав голос Шена, моментально явилась в зал.
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Шен Косиджанович! — радостно защебетала она. — Что-то давненько Вы к нам не заходили.
— В Челябинске был, у генерал-губернатора. Бумаги вам выправил, — с этими словами он достал из внутреннего кармана несколько листов обычного А-четвёртого формата, на которых почему-то не имелось ни малейшей складочки.
Интересно, как это у него так получилось? Хотя, о чём я?! Он ведь и целую карту тогда достал тоже без сгибов, а сам-то, наверное, постоянно её раз в десять складывает.
— Вот, ознакомьтесь! — и маг протянул мне бумаги.
Я уставился на наши новые документы, а Лерка изобразила из себя радушную хозяйку:
— Проходите, Шен Косиджанович, присаживайтесь!
Китаец не стал чиниться и сел на указанный Леркой стул возле стола.
Верхний лист плотной бумаги с какими-то замысловатыми вензелями являл собой паспорт на имя Малиновского Александра Константиновича, понятное дело, без фотографии. Следом шёл Леркин паспорт, который я сразу же передал хозяйке, а сам углубился в изучение своего. Оказывается я родился 12 июля 7325 года. О, как! Место рождения… ага, подданство… Ух, ты! Сибирская империя! Со вчерашнего дня! Сословие… мещанин. Ну, кто бы сомневался!
