— Валерия Константиновна, а что Вы сейчас играли? — спросил Шен.
Вместо ответа Константиновна снова заиграла, только на этот раз она ещё и спела:
— Если вы не очень боитесь Кощея, злого Бармалея и бабу-ягу, приходите в гости к нам поскорее, там, где зелёный дуб на бе-ре-гу.
Да, точно, в какой-то сказке была такая песня.
Шен прищурился и спросил:
— Валерия Константиновна, а Бармалей, про которого Вы сейчас пели, он кто?
— Сказочный злодей, — ответила Лерка. — Сань, она не так сильно расстроена, я потом поправлю.
— Кощей, надо полагать тоже сказочный? — уточнил Шен.
— Да! — согласилась гитаристка. — И он, и баба-яга, и остальные. А что?
— Да, нет, ничего, — неопределённо ответил китаец и усмехнулся своим внутренним мыслям.
— Вы про наместника хотели рассказать. — Напомнила Лерка, ставя гитару около кресла.
— Про Николая Андреевича? — Маг как будто вынырнул из глубоких раздумий.
— Ну, можно и про него, — пожала плечами Лерка. — А наместник вообще, он кто?
Китаец задумался, может, о наместнике, а может, о чём-то другом. В дверь постучали. В очередной раз я её открыл, а открыв, увидел перед собой графиню Морозову. Легка на помине, минут пять назад про неё говорили. Всё это я подумал параллельно с исполнением приглашающего жеста. Её сиятельство удивилось сначала подобной церемонии встречи, это я угадал по приподнявшейся бровке. Но почти сразу она увидела Шена и удивилась ещё сильнее, тут её выдали радостная улыбка и вторая бровь.
— Я смотрю, вы тут плюшками балуетесь? — обратилась она к Шену.
— Это моя реплика, — играя в обиженного ребёнка, прохныкал я.
— А вот и нет! — заявила Ольга. — Она мне нравится, и я забираю её себе!
Я громко и сокрушённо вздохнул. Лерка решила взять инициативу на себя:
— Шен Косиджанович нам про наместника рассказывал.
Ольга подошла к столу и, присаживаясь на свободный стул, спросила, всё также улыбаясь:
— На приём к Великому князю собираетесь?
— Да, — сказал я, закрыв дверь и сев на диван. — У нас, знаете ли, теперь паспорта есть.
— О-о-о! — Морозова одарила восхищённым взглядом Шена и, обратившись к Лерке, сидевшей рядом, спросила: — Позволите полюбопытствовать?
Та не чинясь, встала и, достав наши бумаги, протянула их графине. Ольга быстро пробежала их взглядом.
— Всё-таки просто Валерия Константиновна, без Антуанетты, — констатировала она.
— Да, — как бы сокрушаясь, проговорила просто Валерия. — Даже непривычно как-то.
— Лер, да всё нормально! — заверил сестру злорадствующий я. — Раз уж здесь так принято… Да и всё равно бы местные на свой лад бы переделали! Вот Шен Коситжанович не даст соврать! Правда же, Шен Коситжанович?
Китаец хитро посмотрел на меня и спросил:
— Мой юный друг, Вы уверены, что готовы всем и всегда говорить только правду?
— Да я вообще никогда не вру! — задорно выпалил я.
— То есть заклинание правды налагать мне на Вас не придётся? — не переставая улыбаться, уточнил китаец.
Когда до меня дошёл весь смысл сказанного, мне стало совсем не смешно. Ведь это означало… заклинание правды — это же «сыворотка правды» местного значения, и ещё не известно, что сильнее.
Шен не стал добивать меня самим заклинанием, вместо этого он обратился к Морозовой:
— Ольга Павловна, устройте, пожалуйста, нашим друзьям аудиенцию у Бориса Фёдоровича. Бумаги у них теперь есть.
— Хорошо, нынче же переговорю с дедом. — Она посмотрела на меня, на Лерку, на Шена и сказала то ли ему, то ли нам: — Чтобы он вас завтра после обеда принял.
Я попытался вспомнить, нет ли у нас каких-нибудь планов на завтра. Хотя, в любом случае их придётся отменять — князь и уездный управляющий, или как он правильно называется, не будет подстраиваться под двух заезжих мещан, читай: не пойми кого. Но его внучка прервала мои размышления:
— Господа Малиновские, я ведь пришла сообщить вам о назначенном на вторник предвступлении.
— Утром? — осведомился Шен.
— Да, в девять часов.
— А у нас часов нет, — поведала о затруднении Лерка.
— О, за это не переживайте! — Ольга сделала рукой успокаивающий жест. — Я приду сюда в половине девятого. Мне ведь не только вас двоих, а всех поступающих в школу сопроводить нужно.
— Много в этом году набирается? — поинтересовался Шен.
— Ожидается почти девяносто человек, — буднично так ответила Ольга.
Блин! Откуда столько?
— А мы только человек двадцать пять видели! — озадаченно произнесла Лерка.
— Верно! — ответила графиня. — В заведении господина Мозеля вместе с вами будет проживать тридцать студентов, но оно здесь не единственное. И потом поступающих на бытовую магию всегда размещают отдельно. А местные и вовсе дома проживать будут.
Мне стало интересно, почему тех, кто на бытовую магию селят отдельно, Лерке тоже, но у неё реакция быстрее, поэтому спросила она, а не я.
— Всё просто, Валерия Константиновна, там большинство поступающих, — начала объяснять Ольга, но поправилась: — Почти все. Почти все люди подлого происхождения, вот они и селятся отдельно и живут в других, более подобающих им условиях.
— Крестьяне и ремесленники? — переспросила Лерка.
— Точно так, — ответил ей китаец. — Ещё случаются разночинцы, солдатские дети и уж совсем редко мещане.
— Ну, если это всё приличные люди, за что ж вы их тогда так обзываете: «Подлого происхождения»? Не красиво как-то. — Заключила Лерка.
— В Регламенте сословий так прописано, уж лет сто тому как. — Сказал, как отрезал.
— Не иначе Олег Алексеич? — усмехнулась незамужняя мещанка Малиновская.
— Иван Олегович, если точнее. — Ответил ей китаец и холодно добавил: — И впредь, Валерия Константиновна, старайтесь избегать тех высказываний об особах Императорской Фамилии, кои могут быть истолкованы как хула. Добром не кончится.
Морозова, также смотревшая на мою циничную сестру, мрачно покивала.
— У вас здесь за это головы рубят? — на всякий случай поинтересовался я.
— Последние лет сорок, что-то не припомню, а раньше и до этого доходило. — Сказал Шен уже гораздо более спокойным голосом. — Ну, а вас господа, как вы есть мещане, запросто могут подвергнуть телесным наказаниям.
— Высечь? — догадался я.
— Высечь! — подтвердил Шен.
— Что? И меня тоже? — не поверила Лерка.
— И Вас! — покивал Шен.
