— Ну, ты не равняй! — вступился за Батлера Гаврила Егорыч. — Много ты видал капитанов, чтоб Великих князей спасали? — и, не дожидаясь ответа добавил: — Вот то-то и оно! И без меня завистников хватило!
— От маркиз! И чего дурной башке на плечах не сиделось? — с досадой выругался князь.
— А вот ежели бы Катерину бы отдали за Николая, глядишь бы и он так ту не горячился бы. И вот вышел бы уже и в генерал-адъютанты, и служил бы, где к Колывани поближе.
— Не в Колывани, а в Тобольске, при Великом князе. — Высказал свои соображения на счёт гипотетической карьеры Батлера Михалыча Борис Фёдорович.
— А чем плохо? — тут же парировал Егорыч.
— Да ничем! — такт ему ответил князь.
— Во-о-от! — заключил Гаврила Егорыч.
— Что во-от? — передразнил его градоначальник. — Чай не генерал тогда сватался-то, а секунд-майор! А в Захребетье, сам знаешь, по всякому обернуться может, сегодня ты живой статский советник, а завтра…
— Дохлый маркиз!!! — закончил за него Семёнов.
Старики умолкли, похоже, высказали всё, что хотели.
— Ну, — промолвил, наконец, Егорыч. — Давай для аппетиту, что ли.
— Разливай! — согласно кивнул князь.
Гаврила Егорыч со всем тщанием наполнил рюмки. Девушкам, как выражалась Лерка, полукрасного вина, а нам полукреплёной водки. Князь предложил выпить за нас с Леркой, чтобы у нас с ней всё получилось. Я и раньше знал солёные рыжики — первоклассная закуска, но под первоклассные рыжики можно просто до бесконечности…
Жаркое из барашка… Да что я говорю?! Я никогда ничего такого не то что не ел, а и не пробовал даже. Может здесь не только бытовая, может тут у них ещё и кулинарная магия имеется?
— Всё такое вкусное, — восхитилась Лерка. — Даже не верится, что простой человек такое приготовить может. У Вас, Ваша Светлость, должно быть, на кухне волшебники из магической школы колдуют!
— Не без того, — хитро улыбаясь, ответил князь.
— А у вас в Австралии рыжики водятся? — обращаясь сразу к обоим, спросил Егорыч.
Я точного ответа не знал, поэтому предоставил разбираться сестре. Она, кстати, и сама догадалась, что говорить именно ей:
— Да, но только у нас в Кэрнсе, нет. Из горных лесов привозят. Мы их на рынке покупали.
— Рыжик — самый лучший гриб, от того везде и растёт! — заключил Егорыч.
— Чевой-то везде? — не согласился князь. — В Степном не растёт, там лесов нет.
— А ты там бывал? — напрягся Егорыч. — Может, и там растёт?
— Сват Николай Степанович бывал. Служил там в молодости. Говорит там ни лесов, ни грибов. Растут какие-то бледные круглые в степи, есть можно, а вкуса совсем нет.
Я подумал, что князь имеет в виду шампиньоны. Они как раз белые, круглые и безвкусные. Выражаясь словами Данди-Крокодила: «Есть можно, но на вкус — дерьмо». Ну, не дерьмо, конечно, но против рыжиков не тянут.
— А у нас рыжики есть! Вот давай ими, и закусим! — предложил Гаврила Егорыч.
Князь сделал жест рукой, и Гаврила Егорыч наполнил всем рюмки. Нам опять пожелали удачи, а потом, наверное, в назидание, нам снова коротко пересказали историю жизни господина Семёнова. Как он — сын пехотного вахмистра попал в драгуны. Как сам стал сначала капралом, потом сержантом, а через десять лет держа экзамен на офицера, первый раз неудачно, но потом, уже вахмистром попал служить в роту к князю. Как они вместе служили в Захребетье, самом не спокойном месте Сибирской империи. То есть, по сути, там же, где и Батлер, только лет на тридцать пораньше. А поскольку неспокойно там было почти что всегда, то и повоевали. Постепенно история жизненного пути Гаврилы Егорыча перешла в историю их с князем совместной службы, короче, бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они.
Поскольку от третьей мы с девушками отказались, то старые солдаты продолжали без нас.
— А это у вас не клавикорд стоит? — спросила у графини Лерка, показывая на что-то укрытое чем-то вроде скатерти.
Морозова посмотрела в указанном направлении.
— Рояль. Только на нём давно не играли. Его для тёти Кати дедушка выписал.
— А Вы не играете? — зачем-то поинтересовался я.
— У меня свой. — Ответила Ольга. — Правда, я не очень хорошо играю, да и времени заниматься, почти нет.
— А можно мне попробовать? — с надеждой спросила Лерка.
Вместо ответа Ольга обратилась к князю:
— Дедушка, Валерия Константиновна интересуется, нельзя ли ей на вашем рояле поиграть?
Разговоры старых солдат приостановились. Князь подозвал ожидавшего в сторонке Осипа:
— Открой инструмент! — приказал он слуге, а Лерке поведал: — Младшенькой моей. Эх, и славно она играла на нём! А Вы, Валерия Константиновна, тоже обучались? — и получив от Лерки утвердительный кивок, продолжил: — Катенька музицировать любила, Лизонька — рисовать, и карандашом и красками… ух, как она рисовала!
Осип закончил расчехлять рояль, и нашим взорам предстал черного цвета инструмент допотопной конструкции. Хотя, откуда здесь другим взяться? Пока я размышлял над этим, Осип уже принёс пианистке стул.
— Прошу, — сделала ей приглашающий жест Ольга.
Лерка неспешно и с достоинством прошествовала к инструменту и, грациозно усевшись, открыла крышку. Пробежав пальцами по клавиатуре, она отобразила на лице приятное удивление и, придвинув стул поближе, заиграла смутно знакомую мелодию. А когда запела, я сразу её узнал. Да и как не узнать? Один припев чего стоил!
— Давай за вас, давай за нас, и за десант, и за спецназ…
Деды, услышав такое, оставили свои воспоминания и стали внимательно слушать.
— А спецназ — это, которые… — шепотом поинтересовался у меня князь, делая при этом непонятные жесты рукой.
— Да! — твёрдо сказал я.
— О! — подивился он.
— А десант — это когда с кораблей? — уточнил Гаврила Егорыч.
— Да! — согласился я, немного подумав.
— Тогда давай и за них! — с этими словами старый друг князя налил и мне.
Лерка сыграла ещё несколько песен, но «Давай за вас, давай за нас» публика требовала на бис, каждый раз наполняя три рюмки. Я уже начал думать, как бы свалить побыстрее, но тут Егорыч внезапно подсказал мне повод:
— А про списназ свой ты Николаю непременно расскажи, толковая мысль!
— Так мы тогда прямо сейчас и поедем! — сказала Морозова, которая тоже уже тяготилась встречей однополчан.
— На посошок? — предложил Гаврила Егорыч.
Я помотал головой.
— Пейте, пейте, Александр Константинович! — разрешила графиня, спокойно так разрешила.
