— А, нет, — замахал я руками. — Не на хибары, а на приличные дома. Ну, и квартиры бы тоже… неплохо бы.
— Алексей! — позвал помощника Карпов. — Покличь Андрюшку, с господами Малиновскими пойдёт, дома, что на продажу выставлены покажет.
Я вдруг вспомнил того Андрюшку, который меня на бой с Трофимом подзуживал. Неприятный тип. Не хотелось бы с ним снова встречаться.
Андрюшек в Армагорске оказалось много, то есть достаточно для того, чтобы мне сегодня с тем, рыночным не встречаться.
Чернявый, похожий на цыгана, Андрюшка стал нашим сегодняшним гидом. В разных концах города он продемонстрировал нам десятка полтора разных объектов. Самым натуральным образом на любой вкус. Были среди них и такие, как наш номер у Мозеля, были и с Горбуновскую квартиру размером. Более крутые Лерка смотреть отказалась. Короче, выбор был.
На всякий случай мы посмотрели и пару домов. Один из них с лёгкостью бы вместил в себя пяток квартир товарища старшего майора, а второй, как бы на контрасте с первым, внушал уныние всем своим видом. Лерку аж передёрнуло, а когда Андрей сказал, что это убожество стоит всего десять рублей, молчавший всю дорогу Семён произнёс:
— Кошель за таки деньжищи сторговать можно.
— Да на что им кошель? — возразил Андрей. — Господа ведь. Не крестьяне какие.
— Простите, Андрей, а о чём сейчас речь? — осведомилась моя сестра.
Оба спорщика воззрились на нас, явно не понимая сути её вопроса. Не дождавшись никакого ответа, Лерка спросила ещё раз:
— Что такое кошель? — и добавила: — Мы ведь приезжие, у нас там это сумочка для денег. Я так понимаю, что у вас здесь это что-то другое. Так?
Семён с Андреем переглянулись.
— Так ведь дом это, — ответил удивлённый извозчик.
— Да, только… — Андрей замялся.
— Только что? — подбодрила его Лерка.
Андрей собрался с духом и начал:
— Кошель — это большой дом, с подворьем.
— И с землицей, — вставил Семён.
— Да, и с землицей.
— Ежели у кого родни несколько семей так и хозяйство сподручней вести, — снова вмешался возница.
— Что ты, прям, я не знаю! — шикнул на него Андрей. — Ну, вот куда им кошель? Чай не хозяйство вести собрались. Учиться люди приехали. Кошель, кошель. Что им с того кошеля? Капусту садить, да на рынке ей торговать?
— Отчего ж капусту, — не сдавался Семён. — Они ежели ведовством промышлять зачнут, дык травки там всякие… какие эта… — И он замысловато покрутил рукой, по-видимому, изображая магические свойства растений.
— Балда ты пустоголовая! Учиться они приехали. Понимаешь? А не ведовством промышлять, — Андрей немного сбавил том: — Учиться они будут, некогда им промышлять ни ведовством, ни другим чем.
Вот это слово «промышлять», что-то в моей голове взбудоражило, и разные обрывки мыслей прямо хоровод там устроили. Даже тараканы, наверное, заметались. И, по ходу, не только у меня.
— А земли с ним много дают? — осведомилась Лерка, причём интерес у неё просматривался непраздный.
— Это когда как, — отреагировал на её вопрос Андрей. — Когда две десятины, а когда и все десять.
— Эт кому ж тако щастье привалило, ажник десять десятин? — поинтересовался Семён.
Андрей слегка смутился:
— Кому не знаю, но слыхал, что и такое бывает.
— Ххе, быва-а-ет! — передразнил клерка таксист. — Бывает, что у девушки муж помирает, а у вдовы живёт.
Андрей на эти шутки-прибаутки отвечать не стал.
— Что-нибудь ещё посмотреть желаете? — спросил он у нас.
Мне и увиденного-то было много, а вот Лерка, та ещё не насмотрелась, по ходу.
— А можно на эти кошели посмотреть?
— Да на что они вам? — удивился Андрей.
— Любопытно, — просто ответила Лерка.
Андрей призадумался, но ненадолго:
— Пожалуй, можно. Есть тут недалеко один.
— Вашмилсть, лошадёнку бы подкормить, притомилась она.
— После подкормишь, — осадил Семёна Андрей. — Сказано же, недалеко. И так, поди, с господ гривну взял, мошенник.
О как! Даже гривенник здесь за проезд, получается, много, а он с нас полуполтину взял. Хотя, нет, не взял ещё.
«Мошенник» сразу как-то сник, голову опустил и в плечи её втянул:
— Куда ехать-то?
— Фортунатов дом знаешь?
— У оврага что ль?
— Да.
— Дык, кто ж его не знает? Самый, что ни наесть медвежий угол, — поморщился Семён.
— За заводами ещё есть, — предложил ему Андрей.
— Ну, хозяин — барин, Фортунатов, так Фортунатов, — отказавшись от альтернативы, Семён повёз нас смотреть приовражный кошель.
— Зачем тебе этот кошель? — спросил я у Лерки.
— Просто посмотрим, — пожала она плечами. — Нам же не нужно его прямо сейчас покупать, а представление иметь, не помешает.
Уж не знаю, медвежий угол, или ещё как, но окраина — это точно. Впрочем, всё относительно. Если смотреть со стороны школы, то рынок как бы и не подальше будет. Только он в другую сторону. Вернее, это Фортунатов дом в другую сторону.
Дом — это не совсем подходящее слово, доми́но, даже домище. Он даже издали поражал своими габаритами. Особенно на фоне соседних строений. Никогда таких здоровенных домов не видел. То есть видел, конечно, только все они были или кирпичные или панельные, а вот деревянных домов такого размера, я даже на картинках не видел. Я сразу даже и не понял, три в нём этажа или четыре.
— Вот, извольте видеть, тот самый кошель, — сказал Андрей, и Семён почти сразу остановил лошадь.
— А сколько человек там живёт? — задала Лерка вопрос, который мучал и меня.
— А сейчас никто там не живёт, — ответил Андрей.
То, что сейчас в нём никто не живёт, можно, конечно, и самим догадаться, но вопрос подразумевал совсем не это.
— Почему? — поинтересовалась моя сестра.
— Хозяин умер, а наследников нет, — пожал плечами Андрей.
— Три года уж почитай, — добавил Семён. — А сыновья, все троя ишшо раньше… Младший-то утоп, а старшие в лесах сгинули.
— Что, разве кроме них никого? В смысле, в этом доме больше никто не жил, только они? — спросил я.
— Акромя них никого, — вздохнул Семён.
— Трагично, — покивав, согласилась Лерка. — Нельзя ли поближе подъехать? Получше рассмотреть хочу.
— Извольте, — обречённо вздохнул извозчик, и мы тронулись.
При более близком рассмотрении, оказалось, что этажей с окошками в доме всё-таки два, но имелись ещё чердак, тоже с парочкой окон, и цокольный этаж, эдакий полуподвал. Дом построили на пологом склоне небольшого пригорка, и полуподвал частично заглубили в землю. Выходило так, что с главного фасада, достигавшего по ширине метров двадцати-двадцати пяти, цокольный этаж имел нормальный вход с полноростовой дверью, а дальше полуподвал плавно переходил в подвал. Плавно, потому что боковой фасад имел в длину никак не меньше пятнадцати метров, а то и все двадцать.
