Сарай, пристроенный сзади к этому и без того громадному сооружению, мало уступал дому по размерам. Разве что пониже немножко. За сараем начинался огород. Вернее, начинался-то он чуть раньше, потому что забор, обозначавший периметр приусадебного участка… ну, в общем, сарай частично находился на территории огорода.
Заросший бурьяном огород, тоже оказался не мелким. По всему выходило, что прежние хозяева жили, мягко говоря, на широкую ногу.
— И вот это, Вы говорите, стоит десять рублей? — обратилась к Андрею Лерка.
— Нет, этот семнадцать.
— Не возьмуть! — безапелляционно заявил Семён. — Нихто нивозьмёть. И за пятнадцать не возьмут. Красна цина двянацить. Дюжина, сталбыть.
— Это ещё почему? — нахмурился Андрей.
— А, правда, почему? — подхватила Лерка.
Семён повернулся в сторону дома и, тыча туда кнутом, приступил к разъяснению:
— Дык, усад-те, он жи тама, в овраге, сталбыть. Его ж пахать надобно, а как? Не сподручно. А без усаду-то, на кой он, такой доми́но-то. Вот, сталбыть и не возьмуть нихто.
В овраге? А где там овраг? Или то, что мы сейчас видим, это ещё не весь огород? Чума!
— Скажите, Андрей, нельзя ли изнутри осмотреть это чудо? — поинтересовался я.
— Да нешто купить замыслили, барин? — удивился извозчик. — Да на что он Вам сдался? Кошель и кошель. Изба, тока шо больша уж больно, а так изба да изба.
— Ну, я просто… посмотреть хотел. У нас же таких не строят, — вывернулся я.
— Это ключи у Аверьян-Ефремыча взять надобно, — сообщил Андрей.
Не сказать, чтобы я расстроился, но посмотреть очень хотелось.
— Я думаю, мы на сегодня уже достаточно посмотрели. Можем возвращаться, — томом бывалого риэлтора оповестила нас Лерка.
У меня сложилось впечатление, что в этот момент облегчённо вздохнули все, даже лошадь.
Андрюшика мы подкинули до мещанского офиса, а сами двинули на рынок.
— Лошадёнке-то на прокорм, уж не обессудьте, — не очень бодрым голосом проговорил Семён, когда мы добрались.
— Сколько с нас за день? — поинтересовалась Лерка тоном человека, решительно настроенным продавить свою цену.
— Пятиалтынный, — слабо веря в такую удачу, ответил извозчик.
— Сколько??? — по Леркиному возгласу трудно было понять, то ли ей показалось, что дорого, то ли она на самом деле не знает, что такое пятиалтынный.
— Ну, гривну-то хоть дадите? — с надеждой спросил Семён.
Поскольку Лерка уже начала вести эти переговоры, то я счёл за благо не вмешиваться.
— За день. — Твёрдо сказала она.
Семён горестно вздохнул:
— А щас-ту пятачок бы… — и на всякий случай добавил: — Лошадёнке на прокорм.
— Саша, дай ему пятак.
Я послушно полез в карман за деньгами.
— Благодарствую, — сказал Семён, с поклоном принимая деньги. — Куды подать прикажите?
Мы с Леркой переглянулись. Ориентиров на местности имелось не так чтобы очень… Да, в сущности уверенно опознать мы смогли бы только пятачок для боёв без правил. За которым, кстати, находилась стоянка местных «таксомоторов», туда мы Семёна и направили.
— Как долго лошадёнка кормиться будет? — поинтересовалась Лерка.
— Ась?
— Сколько времени, спрашиваю, нужно, чтобы лошадь покормить? Полчаса, час?
— Куды ж цельный час-ту?! Знамо дело, быстрей обернусь.
— Прекрасно, — сообщила извозчику бесстрашная путешественница по мирам. — Значит, через полчаса мы подойдём. Но только если вас с лошадью там не будет, мы вас не ждём.
— Будем, будем! — заверил нас Семён и заторопился.
Мы неспешно двинулись к рядам торговцев.
— Слышь, Лерчик, а ты серьёзно хочешь это купить? — спросил я напарницу по приключениям.
Она посмотрела по сторонам и ответила вопросом на вопрос:
— Ты о чём?
— Я про домище этот, ты его купить хочешь?
Лерка остановилась:
— С чего ты взял?
Я по инерции прошёл ещё пару шагов и тоже остановился, только мне кроме того пришлось повернуться в её сторону.
— Да так. Уж очень пристрастно ты про него расспрашивала.
— Можно подумать, тебя совсем всё это не заинтересовало, — усмехнулась она. — Огромное здание, плюс земля, и всё за какие-то семнадцать рублей.
— Лер, ты же слышала, что Семён говорил. Дорого.
— Саша, у нас есть такие деньги, если ты помнишь.
— И зачем нам этот дом?
— Сашенька, братец мой ненаглядный, а недвижимость вообще, она нам для чего? Ну-ка, напомни.
— Нет, ну, ты сравнила! Недвижимость и это чудо.
— В одном хлеву держать не стоит козла и трепетную лань? Так что ли?
Я поразился цинизму, с которым она переиначила слова классика, правда, я никак не мог вспомнить, какого именно, поэтому не нашёлся с ответом. Но Лерка и сама неплохо справилась:
— Потом обсудим, а сейчас нам нужно найти… этого… продавца пряностями.
— Джамшута? — подсказал я.
— Абдурахмана!!! — разозлилась подельница. — Как там его?
Я выждал небольшую паузу, Лерка тоже.
— Анварка-узбек! — вспомнила она, наконец. — Пошли! Чё стоишь?!
И мы пошли. Вот так всегда, сама остановилась и сама же орёт.
Подойдя к рядам торговцев, мы начали спрашивать, где нам найти Анвара-узбека. Нам показывали, объясняли, и мы шли дальше. В конце концов он нашёлся. Лерка вступила с ним в продолжительные переговоры, суть которых сводилась к выяснению, какие специи у него есть, и какие он может привезти. Ну, не привезти, это неправильное слово, правильное раздобыть, когда придёт караван. И какие у них можно будет заказать в следующую поставку.
Я не особенно вслушивался, больше по сторонам смотрел. Глазел на товары соседних лотков, ну, и от карманников тоже помогает, рынок всё-таки. Только всего всё равно не углядишь, вот и я прозевал:
— Доброго здоровьица, Ваша милость!
Ба! Да это же Колян!
— Здравствуй, здравствуй! — обрадовался я. — Как дела?
Николай на пару секунд задумался, а потом его осенило:
— Готово, Ваша милость! Почитай, с утра уже. Ежели пожелаете сей момент забрать, милости просим!
— Подожди, подожди, — замотал головой я. — Что готово-то?
— Да как же, Ваша милость?! Инструментик для сестрицы для Вашей. Доброго здоровьица, Валерия Константиновна! — поклонился он повернувшейся к нам Лерке.
