— Здравствуйте, здравствуйте! Как поживаете?
— Благодарствуем, барышня, хорошо поживаем!
— Тут вот Николай говорит, что инструмент, который ты у Роман-Григорича заказывала, уже готов, — съехидничал я.
— Точно так-с! — подтвердил мои слова Колян.
Походу Лерка и сама никак не могла вспомнить, что она заказывала. Или её сбило с толку слово инструмент?
— Коли пожелаете, сопроводить могу, — предложил свои услуги Колян.
— Это будет кстати, — согласилась заказчица. — Вот только здесь сейчас закончим.
Микола несколько смутился и осторожненько так:
— Барышня, дозвольте, я тут сбегаю недалече… вроде как отпросился и сразу же заверил: — Мигом обернусь!
Барышня лучезарно улыбнулась и снова повернулась к узбеку. Я напутствовал Коляна словами типа «Бегом давай», и он, заверив меня: «Мигом обернусь!», умчался.
— А что ты у них заказала? — спросил я сестру.
Она прервала беседу с торговцем перцем и травками, повернулась ко мне. Вот интересно, когда она так смотрит прямо в глаза, она хочет, чтобы я вспомнил, или сама вспоминает?
— Маникюрный набор, — не сказала, а в известность поставила и отвернулась дальше болтать с узбеком.
Пока я пребывал в прострации Колян уже вернулся. Через пару минут и Лерка тоже закончила:
— Саша, как думаешь, полчаса уже прошло?
Я не знал.
— Ну, ладно. Прошло не прошло, давайте потихоньку двинемся, — предложила она.
Семён уже обернулся и ждал нас на «стоянке». Где дом господина Михайлова ему объяснять не пришлось, поэтому минут через пять мы уже разговаривали с Романом Григорьевичем.
Если в двух словах описать суть нашего разговора, то получится, что господин Михайлов восхищаясь красотой, как он полагал Леркиного замысла, позволил себе продемонстрировать отдельные «инструменты» некоторым своим знакомым. Те, опять-таки впечатлившись, пожелали иметь в своём распоряжении нечто подобное. Лерка, не будь дура, предложила за скромненькую долю от продаж, наизобретать ему ещё кой-чего, в рамках идеи маникюрного набора и, получив согласие, тут же поделилась парой домашних заготовок.
Через полчаса довольные друг другом мы расстались. Дальше наш путь лежал в ателье, Лерка решила заказать себе ещё брючных костюмов спортивного типа. Мне бы тоже, кстати, не помешал бы такой, только мужской естественно. И вот поскольку он мужской, то и заказывать его нужно не у госпожи Зайцевой, а у Константин-Саныча. К нему мы, правда, не попали.
Мадам-кутюрье взяла Лерку в оборот сразу же, как только мы появились. Оказывается, она поступила совсем как Михайлов, показала Леркины эскизы своим товаркам. И те из них, кто уж если и не держал руку на пульсе моды, а хотя бы придерживал, все пожелали иметь наряды этого фасона.
Далее от госпожи Зайцевой последовало пожелание ещё больше расширить модельный ряд. На что Лерка отреагировала практически так же как в случае с маникюрным набором. По факту моментально достигнутой договорённости в распоряжение Людмилы Прокопьевны поступил эскиз «новейшего писка» Австралийской моды. Восхищённая хозяйка ателье на радостях презентовала нам с Леркой, в основном ей, конечно, семь листов бумаги, а также поведала о местонахождении лавки, торгующей разнообразными офисными принадлежностями.
Визит к Константин-Санычу был отложен до лучших времён, и заменён поездкой в магазин канцтоваров. Хорошо, что Семён знал город как свои пять пальцев, сами и заблудиться смогли бы.
Лавка канцтоваров поражала богатством выбора и скудостью ассортимента одновременно. С одной стороны ни калькуляторов, ни стиплеров с дыроколами, ни фломастеров, ни обычных линеек, с другой же «безумное» количество всевозможных чернильниц, пузырьков с чернилами и других девайсов, назначения которых я себе даже не представлял.
А ещё там продавались книги, только не те, что с картинками или с буквами, нет, это были книги для ведения записей, и стоили они целый рубль, или всего рубль, после дома за семнадцать рублей я уже ничего не понимаю. У нас бы они проходили по разряду тетрадей, но сами тетради тут пока ещё не изобрели. Я это исправлю. Наверное. Попробовать, точно попробую.
Лерка пожелала приобрести листов десять бумаги. В процессе покупки мы выяснили значение такого интересного термина, как десть. Оказывается десть — это стопа бумаги, даже не стопка, потому что спота — это двадцать дестей, а десть — это скорее пачка в двадцать четыре листа. Короче мы взяли десть бумаги. Поскольку ни скотча, чтобы заклеить, ни резиночек, чтобы перехватить, здесь не имелось, да и не производилось, то скрученные в рулон листы, нам попросту перевязали узенькой полосочкой ткани, и мы, наконец-то, отбыли восвояси.
Хотя, нет, пока бумагу «упаковывали», Лерка успела задать нелепейший, на мой взгляд, вопрос о цветных карандашах с очень предсказуемым результатом. Торговец даже не понял, о чём его спрашивают, и показал нам простые карандаши, покрашенные в красный и синий цвета. И уже после этого мы откланялись и свалили.
Семён довёз нас до гостиницы, спросил, не нужен ли он нам будет завтра. Поскольку на завтра у нас было намечено такое непредсказуемое мероприятие как предвступление, мы и сами не знали, поедем в город или нет. Собственно так ему и сказали. Извозчик пожал плечами и, высказавшись в том смысле, что где его искать, мы теперь знаем, положил в карман второй пятак и уехал.
Встреченный нами на ресепшне господин Мозель, поинтересовался, нужны ли нам теперь купленные им для нас недостающее шесть листов бумаги. Я заверил его, что несмотря ни на что, заказанную ранее бумагу мы непременно выкупим. Дмитрий Францевич в свою очередь пообещал прислать её с кем-нибудь из горничных. Мы раскланялись с ним и поднялись к себе.
Глава десятая
Лерка кинула рулон с бумагой на секретер и уселась, правильнее сказать плюхнулась, в своё любимое кресло у окна.
— Чё думаешь? — без предисловий спросила она меня.
— О чём? — уточнил я.
Лерка неопределённо поводила рукой в воздухе:
— Ну, так вообще о ситуации.
— Всё страньше и страньше, — ответил я, садясь на диван.
— Ты о чём? — нахмурилась Лерка.
— Ну, так вообще о ситуации.
— Смешно, — слегка покивав, заметила напарница. — А серьёзно?
— Если серьёзно, Лерчик, то я ни хрена не понимаю в здешних ценах. От слова вопще.
— И что же тебя смущает? — заинтересованно глядя, спросила Лерчик.
Я перевёл дух, собираясь с мыслями и одновременно прикидывая, о чём стоит поговорить прямо сейчас, а с чем и подождать.
— Знаешь, Лер, всё как-то не сообразно. С одной стороны поездка на такси, будем говорить так, стоимостью в пять листов ватмана, с другой десятидневное проживание в двухместном номере за те же деньги. С питанием, заметь.
