Спросил. Проректор не стал удовлетворять моё любопытство, сказав лишь: «Всему своё время». Кроме этого он посоветовал уже завтра, а ещё лучше сегодня обзавестись, у кого нет, хотя бы одной тетрадью, здоровенной такой книгой для записей, и чем-нибудь пишущим, карандашами, чернильницей перьями.
На следующей неделе планировалась проверка уровня знаний поступивших по общеобразовательным предметам, с целью назначения на летний период дополнительных занятий для тех, у кого будут выявлены недостатки этих знаний. Математика, история и география. Даже не знаю, чего больше бояться, наверное, того, что будет сдаваться письменно. Читать с «ятями» и «фетами» я ещё смогу, а вот писать… в смысле писать без ошибок, это уж вряд ли. Война план покажет, предвступления мы тоже боялись, но обошлось же.
— А что Вы с бароном сделали? — поинтересовалась Лерка.
— Домой отправил, — махнул рукой Пётр Андреевич. — Открыл портал прямо приёмную залу его батюшки, да вся недолга.
— Прямо в приёмную залу? Вот это да! — восхитился Матвей. — Да как же такое возможно?
— У меня прошлым летом как раз в Ирбите дела случились, ну, вот и у барона Мнишека побывать довелось. У Карла Юзефовича. Как раз в этой зале.
— Научите? — изобразив надежду в голосе, вопросила Лерка.
— Всему своё время, всему своё время, — произнёс Осокин, что-то обдумывая. — Вы ведь сейчас сами обратную дорогу, пожалуй, не найдёте.
Мы дружно закивали.
— Вы, господин Кулаков, ступайте, а с господами Малиновскими мы ещё побеседуем.
Лёгким движением руки…
Когда портал за Матвеем закрылся, проректор произнёс фразу, часть которой нам с Леркой была хорошо знакома:
— День сегодня выдался трудный, но ночь всегда завершает день, — и он замолк, ожидая ответа.
— Утро вечера мудренее! — тут же ответила Лерка.
Пока удивлённый Осокин смотрел на неё, я рылся в глубинах памяти, ища там правильный отзыв.
— Во тьме рождается новый! — вспоминал я, наконец.
— Шен Косиджанович рассказал мне, как встретил вас в Вольном граде, — сообщил нам проректор.
— И Вы решили стать нашим куратором? — поинтересовалась Лерка.
— Он просил приглядеть за вами. Стать куратором — лучший способ выполнить его просьбу.
Я посмотрел на сестру, она над чем-то тяжело соображала.
— То есть, никаких способностей у нас на самом деле нет? — спросила она.
— Вот об этом я как раз и хотел поговорить с вами без свидетелей.
Глава тринадцатая
Из портала мы вышли прямо ко входу в гостиницу. Наше появление хоть и привлекло внимание, но вряд ли кого-то удивило, все случайные свидетели нашей телепортации очень быстро вернулись к своим делам. Похоже, мы сегодня не первые.
— Сань, а у нас наливка там ещё осталась? — спросила Лерка, когда рамка портала схлопнулась за нашими спинами.
— Нет, а что?
— День и без того развесёлый, а тут ещё…
— Чё? Грузанул Пётр Андреич? — попытался шутить я.
— Не то слово!
Мы зашли в вестибюль.
— …а уже годика через два-три… — донеслось со стороны рецепшена.
— Пишка! — резко выкрикнула дежурившая сегодня Глаша. — Вот они идут!
Фигура в синем форменном кафтане развернулась и превратилась в солдата Ерёмина. Хотя, нет, не солдата, помнится, нам про него говорили, что он капрал.
Приглашение отобедать у премьер-майора вызвало совершенно неоднозначные, прямо скажем, противоположные эмоции. С одной стороны нам обоим с Леркой казалось, что приключений для одного дня более чем достаточно. С другой же именно переизбыток этих самых приключений на душу населения породил непреодолимое желание выпить. А поскольку другого места, где сейчас можно промочить горло, мы всё равно не знали, то большинством голосов приняли решение, приглашение «его выскоброть» принять.
Капрал Пишка Ипатич остался продолжать свои… отношения с Глашей, а мы поднялись к себе. Валерия Константиновна изъявили желание переодеться, я же, просто поваляться на диване.
Значит, Осокин с Шеном заодно. Хорошо это, или плохо? Наверное, хорошо. Вот проректор нас под своё крыло взял, и заместитель начальника гарнизона через день в гости зазывает. Неспроста всё это. Как бы цена такой удачи не оказалась…
— Пошли! — Лерка стояла в дверях в своём любимом брючном костюме.
Я поднялся. Желание ехать куда-либо полностью покинуло меня, с другой стороны надо как-то развеяться, потусить, здесь же никаких клубов нет, я так думаю. А майор — не самая скучная компания. Стиснув волю зубами в кулак, я кивнул, и мы пошли.
Майор был не один. Невысокого полноватого с залысинами офицера в мундире тёмно-серого цвета дядя Коля представил нам, как капитана Демидова Михаила Анатольевича, командира роты фортификаторов. Предполагалось, что именно он займётся проектированием здания спортзала.
В очередной раз, изложив концепцию спортивного комплекса, мы приготовились отвечать на «глупые» вопросы, но капитан оказался неожиданно толковым строителем, почти в самом начале разговора запросил у Батлера бумагу с чернилами и по ходу пьесы делал разные записи и даже наброски.
Заскучавший хозяин предложил для начала перекусить, но мы, увлечённые процессом, отказались. Единственно, Лерка высказалась в том смысле, что полукрасного не грех и выпить. Проступившее на лице удивление дядя Коля и не подумал скрывать, но ждать себя не заставил.
Отхлебнув из своего бокала, Лерка вздохнула так, словно это и был тот самый бальзам, который только и мог залечить её душевные раны. Отвечая на чересчур заинтересованный взгляд товарища майора, новоявленная адептка магии огненного эфира голосом, до краёв наполненным воспоминаниями о перенесённых муках произнесла:
— Вы не представляете, дорогой Николай Михайлович, что нам сегодня довелось пережить!
При этих словах у Батлера на лице появилась «очаровательная» улыбка, а капитан на несколько мгновений замер, но ни тот ни другой ничего не сказали.
— Трое злоумышленников, — я подивился термину, применённому Леркой для описания случившегося. — Пытались незаконно проникнуть на территорию школы. Но Вам, должно быть, и без того это известно.
— Да помилуйте! Откуда? — совершенно неподдельно изумился Батлер.
Теперь удивилась Лерка:
— Но как же? Ведь это же Ваши люди в красных мундирах… милиция, кажется… Они так отважно бросились ловить беглеца… Позвольте! А почему тогда Вы не в курсе?
Дядя Коля оказался не только не в курсе, но ещё и не при делах, а в Леркины слова просто не врубался:
— Ландмилиция действительно носит кафтаны красного цвета, но магическую школу ни они, ни инфантерия не охраняют. И, ради светлого неба, о каком курсе Вы говорите?
