— Химеры, наверное. Или горгульи. А может ещё как-нибудь.
— Не знаю на счёт химер, но горгульи — это такие водосточные трубы в виде статуй. Даже есть такое мнение, что горгульи — это сначала горизонтальные статуи, а уж потом водостоки.
— А вот по телевизору показывали, что горгульи раньше были живыми, и помогали людям защищаться от врагов. Но их предали и заколдовали. И теперь они выглядят как каменные статуи.
— Лер, да ты гонишь! Ну, как по телевизору могли такое сказать?!
— Да, я своими глазами видела, — невозмутимо возразила мне Лерка.
Да, нет. Я аж головой помотал, отгоняя наваждение. Это же хрень какая-то!
— Лер, ты чё? Прикалываешься? Кто такое мог по телевизору сказать?!
— Сань, да чтоб мне сдохнуть! Целый сериал был, так и назывался «Горгульи».
— Кино что ли? — разочарованно переспросил я.
— Нет, — совершенно серьёзно произнесла напарница, и как о чём-то ужасно важном и достойном безусловного уважения добавила: — Мультфильм.
— Пу-у-у-ф-ф-ф-ф-ф!!! — вырвалось у меня. — Ну, ты, мать, даёшь!!! Мультфильм!!! Кха!
— А чего? — абсолютно невозмутимо продолжала эта… смотрильщица телевизоров. — У меня младшая сестра всегда так говорит. И в логике ей тут совсем не откажешь: мультфильмы ведь по телевизору показывают, значит, по телевизору сказали, а в мультфильме там или ещё как-нибудь — это вообще не важно, главное, что по телевизору.
— Ага! Я смотрю, моя младшая сестра, глядя на свою младшую сестру, готова пользоваться источниками информации любой достоверности, лишь бы по теме.
Лерка бросила на меня взгляд полный снисходительного снисхождения. Я не знал, что такое возможно, поэтому не подготовился.
— Сань, ты когда про горизонтальные статуи речь держал, у тебя такое невообразимо серьёзное лицо было, прямо профессор, я просто не смогла удержаться.
Ну, вот что тут скажешь?
— Сегодня на ужин пойдём? — спросил я сестру.
— Я думаю, сегодня обязательно сходим!
Сокурсники выглядели одновременно и встревоженными, и возбуждёнными. Если ещё вчера все чинно-благородно сидели на стульях и диванчиках, то сегодня…
Особенно способствовало «братанию» отсутствие барона. Кирилл… Кирилл!!! Кирилл сидел за роялем и двумя пальцами пытался извлекать из него какую-то грустную мелодию, по сложности аккордов и витиеватости композиции уступающую даже «собачьему вальсу». Но простота мелодии и общая неоднозначность ситуации отнюдь не мешала Агате танцевать. Ну, не прямо вот отплясывать, а… так… Стоявшая рядом с инструментом блондинка совершала ритмичные движения в такт «музыке», правда, этим она нисколько не смущала «пианиста». Лариса, обычно следящая за «моральным обликом» Агаты Григорьевны, в этот раз откровенно забив на неё, что-то увлечённо обсуждала с другими блондинками — Ираидой и Таисией.
Сословия, похоже, значения уже не имели, а иначе с чего бы вдруг дворянка Зинаида стала беседовать с купчихой Галиной. Кокорин и Стоногин приняли в свой круг Аристарха и Стаса, а Матвей о чём-то довольно живо разговаривал с незнакомыми мне господами.
На мой взгляд, очень не хватало чего-нибудь слабоалкогольного. Может быть, и его бы принесли, если бы не прямой запрет, а как тут обходятся с нарушителями, все уже знали.
Наш приход не остался незамеченным, хотя заметили нас не сразу. Агата только что на шею Лерке не бросилась, а Кирюха радостно уступил ей место у рояля. Я, конечно, помню, что этот клавесин как-то по-другому называется, просто рояль — это привычней.
Как выяснилось почти сразу, о происхождении и судьбе шпиёнов-диверсантов и врагов народа в общих чертах в курсе были уже все. Так что ничего нового о них мы бы сообщить не смогли. За исключением того, с какой именно целью Архимаг их забросил в наш, так сказать, тыл. Но тут тот самый случай, когда слово — серебро, а молчанье — лишние годы жизни, поэтому никому ничего мы сообщать и не стали.
Сыграв парочку композиций более-менее подходящих сложившейся обстановке, Лерка подозвала меня и сказала:
— Знаешь что, Саня, а иди-ка ты… за гитарой.
Вернувшись, я застал интересное зрелище: господин Мозель руководил действиями двоих солдат в красных мундирах, державших приличных размеров ящик, в котором что-то подозрительно позвякивало. Офицер школьной охраны говорил, обращаясь к радостно притихшей молодёжи:
— …и лично я, рассчитываем на ваше благоразумие.
— Будьте покойны, Альберт Янович, — бодро ответил ему Кирилл. — За рамки приличий не выйдем!
— Ловлю Вас на слове, господин Трынов! — погрозив ему пальцем, сказал офицер.
Дожидавшимся его солдатам, Альберт Янович сделал знак, следовать за ним, и, раскланявшись с Мозелем, покинул залу. Мозель в свою очередь обернулся к присутствующим:
— Ну, если уж сам малимбек Азамат Хатийябович распорядился… — и, разведя руками, мол, «что я могу сделать?», повторил: — Рассчитываем на ваше благоразумие.
Я не понимал, что происходит, но, похоже, хозяин гостиницы и сам был сильно озадачен, и вот в этом своём озадаченном состоянии он и вышел.
Я подошёл к Лерке и шёпотом спросил:
— А кто такой Азамат Хотабыч, и про что он распорядился?
Сестра, как и все в зале, пребывала в состоянии лёгкой ошалелости, но ответила довольно исчертывающе:
— Саня, нам как участникам, можно сказать, боевых действий сам ректор только что пожаловал ящик вина, для снятия стресса, как я понимаю.
Нда-а-а!!! Вот те, бабушка, и Юрьев день! Не было ни грошика, и вдруг полтина. Ну, что ж, разговеемся!
И мы начали снимать стресс. Как оказалось, снимать было что. Хоть мы с Леркой и являлись единственными студентами, прибывшими непосредственно на территорию школы, но крылатых статуй на ограждении заметили не одни мы. Вернее, замечены, оказались не только сами статуи, но и их, так сказать, перемещения.
— Их переставляют, наверное, — предположил Дмитрий. — Не сами же они с места на место перелетают!
— А я ей как в глазищи-то глянула! — вещала Агата. — А она-то на меня как зыркнет! Я прямо обмерла вся! Живая! Истинный свет, живая!
— Да, полно! Скажите тоже! — усомнился в результатах её наблюдений земеля. — С чего бы здесь такую живность держать стали?
— А я слышал, что они по ночам оживают и школу стерегут, — вставил свои пять копеек Стас.
— Скажите, пожалуйста, оживают! — не поверил ему земеля. — Вы прямо сами видели?
— Нет, — смутился Станислав. — Сам я только слышал.
— Вот именно, что слухи всё это! — заключил добрейший из самаритян.
— Алексей Сергеич! — перестав играть, довольно громко обратилась к нему Лерка, чем не преминула привлечь к себе внимание аудитории. — Из источников близких к осведомлённым мы с братом знаем, что эти крылатые статуи не только способны оживать, но ещё и летают, не производя при этом громких звуков. И, к слову сказать, темнота им для этого вовсе уж ни к чему. Они зато́чены… ну, то есть реагируют, на вторжение. Эдакий дополнительный магический караул.
