В конце собеседования Антонина на всякий случай, наверное, спросила, точно ли мы планируем взять на хозяйство ещё и «мужика», о Владимире она, похоже, уже слышала. Лерка заверила её в крепости наших намерений, а поскольку и он тоже к этому моменту прибыл, то поговорили и с ним. Антонина же изъявила желание подождать внизу результатов нашей встречи с Владимиром.
Владимир уступал мне в росте сантиметров семь-восемь, может быть, десять, а вот в плечах, наверное, даже превосходил, хотя, это как раз могло мне просто казаться. Его русые волосы, от природы завивающиеся в кудри (вряд ли он накручивал бигуди), имели длину большую, чем носили уважающие себя мужчины в покинутом нами мире, но по меркам местных реалий образовывали в целом довольно приличную причёску. Даже если бы не глаза, чисто внешне он всё равно производил бы впечатление умного и волевого человека. А вот глаза… про такие в книгах пишут, что их взгляд похож на два пистолета. Не знаю, как там Лерка, а у меня создавалось впечатление, что меня просвечивают рентгеном.
О себе Владимир рассказывал неохотно, даже правильнее будет сказать скупо, потому что на все заданные вопросы он-таки дал исчерпывающие, хотя и немногословные ответы. И это совсем утвердило меня в мысли о его незаурядном уме. Будучи сыном по сути простого крестьянина, к двадцати восьми годам Владимир почти ухитрился выйти в люди. Почти, потому что всё-таки потерял своё место помощника мастера на сталелитейном заводе. При этом потерял он его не из-за раздолбайства какого-то, а по причине принципиальных разногласий в вопросах кадровой политики. По словам того же Акимыча, слишком серьёзно подошёл к делу. У меня не имелось ни одной причины не верить Акимычу. Сам же Владимир наотрез отказался вдаваться в подробности.
По поводу размеров его, так сказать, гонорара Владимир высказался в том смысле, что пока платить ему стоит также как и Антонине. Когда мы посчитаем возможным, тогда и добавим, ну, а если вдруг не сойдёмся во взглядах на правильность ведения хозяйства, то своё увольнение он готов воспринять как должное, тем более что прецеденты уже бывали. Мне, сказать по правде, его позиция очень подходила. Лерка тоже не имела ничего против.
Назначив им обоим начало трудовой деятельности на вторую половину завтрашнего дня, мы распрощались с людьми, которые должны будут стать нашими… нашими кем? Слугами, работниками, или всё-таки теми, на кого мы сможем всецело полагаться? Увидим.
В четверг, то есть завтра нам с Леркой, да и не только нам, нужно было с самого утра явиться в школу для… ну, по-нашему это проверка знаний общеобразовательных предметов. Наибольшее беспокойство у меня вызывали история, география и, назовём эту дисциплину «Русский язык». Читать на этом старославянском с ихними ятями и ижицами я ещё худо-бедно мог, а вот писать…
Лерка же напротив, относилась к делу, на мой взгляд, легкомысленно, полагая, что раз уж нас взял к себе хоть и второй, но всё же проректор, то с «непрофильными» предметами всё как-нибудь образуется. Так-то оно так, но как говорят мудрые люди на Востоке: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай».
Привязывание верблюда я решил начать с разговора с будущими сокурсниками, хотя, раз уж нас всех зачислили, то уже с просто сокурсниками, без будущих.
По мнению большинства, знание географии сводилось к умению пользоваться картой, то есть способности быстро и безошибочно находить на ней нужные объекты. Понятное дело, при наличии собственной карты, а у нас с Леркой таковая имелась, особого труда выучить местоположение наиболее значимых стран, городов и «субъектов» империи, не составляло. С географией ясно, с историей более менее тоже, но как быть с грамматикой и пунктуацией местного значения?
Люди, вместе с которыми нам предстояло грызть гранит наук, долго не могли понять как такое вообще возможно. Как? Как получилось, что говорить, читать и понимать на русском мы можем, а писать — нет.
После Леркиных слов: «Саша, покажи!», я смотался наверх и, вернувшись с бумагой и карандашом, показал. «У лукоморья дуб зелёный…» ну, и дальше по тексту сколько вспомнил.
Кирилл с Евгением читали первыми. Их вердикт был прост и во многом ожидаем: всё понятно, но непривычно. Матвей попенял мне на отсутствие буквы ЕРъ в конце слов, оканчивающихся согласными буквами. Земляк Лёха поинтересовался, не Самарская ли Лука описана столь высоким слогом? А Агата попросила рассказать те сказки, которые легли в основу сюжета.
Меня, конечно, заинтересовало, правило про твёрдый знак в конце слов, называемый здесь так странно — ЕРъ. Я, по совести сказать, думал, что он называется ЯТЬ, ан нет, ЯТЬ — это тут у них такая хитрая разновидность буквы Е. По поводу того, в каких случаях пишется Е, а в каких ЯТЬ мнения разошлись. При чём, явно прослеживалась тенденция разделения приверженцев тех или иных правил по территориальному принципу.
В результате я пришёл к мысли о том, что в разных городах грамматику русского языка преподают по-разному. Как всегда у медали за это открытие имелось две стороны, получалось, что мы не сможем научиться писать однозначно грамотно, это — раз, а раз так, то и напрягаться не придётся, это — два.
К слову сказать, такая чехарда у них тут происходила не только с этими двумя буквами. Разновидностей буквы И, как оказалось вообще четыре, вот где салат из мозгов. Просто буква И, И-восьмеричная — это как латинская И с точкой, И-десятичная (или десятеричная, я не понял) — такая же латинская, только с двумя точками, а ещё была ИЖИЦА, там вообще что-то греко-римское.
После ужина мы с Леркой как обычно развлекли сотоварищей игрой на разных музыкальных инструментах. Она на рояле, а я на арфе. Шучу, я на гитаре.
Кто-то из парней рассказал пару анекдотов про царя Филарета и его приближённых. Само собой высокохудожественный юмор в них отсутствовал, но пипл схавал. Я сделал себе заметку на память, переделать что-нибудь в старорусском стиле. Для колориту.
Глава шестнадцатая
Ночью я снова летал над тайгой. Сам. За спиной у меня были крылья. Похоже, я превратился в горгула, которые школу охраняют. Заразился от них. Или это я как раз в такую зверюгу и перекидываюсь. Ну, Шен же говорил, что мы с Леркой оборотни. Вот в этих и превращаемся. Да ну, на хрен! Стремновато как-то в такое превращаться.
Летал я, короче, летал, замок тот видел, а Лерку нет. Пока искал её, проснулся.
Утро этого дня никакими примечательностями не выделялось. Умылся, побрился, окатился у Акимыча. Позавтракали и вместе с остальными почапали в универ. Ну, в смысле, в школу, демонстрировать отсутствие необходимых знаний. Пропуска у нас на руках уже имелись, так что попали на территорию учебного заведения мы практически беспрепятственно.
В этот раз нас провели в здание учебного корпуса. На Хогвартс оно мало походило. Никакой мрачности, наоборот, всюду большие окна. Нас разделили на несколько групп по пять-шесть человек и в таком виде заводили в аудитории. В них каждого студента экзаменовал отдельный преподаватель, поэтому дело двигалось довольно быстро.
