К слову сказать, если бы я сразу начал с определённого интеграла, то тюменцам было бы полегче. Оказывается, здесь такое ещё не изобрели. Стоило мне заикнуться о том, что я могу решать и их, преподы моментально побросали своих подопечных и подошли смотреть. Лерка в свою очередь узрела в этом второй шанс для себя и вызвалась продемонстрировать процесс решения.
Вся кафедра пришла в бурный восторг. На радостях Кулаковых признали годными к обучению магии, а Лерке весь математический курс, как и мне, зачли автоматом.
Следующей по расписанию для нашей пятёрки была история. И тут выяснилась удивительная вещь, оказалось, что по личному распоряжению ректора нас с Леркой от этого экзамена освободили и разрешили просто передохнуть в коридоре. Выходить во двор настоятельно при этом не рекомендовали.
Лерка предположила, что с чистописанием выйдет примерно также. Да даже если и не выйдет, разве смогли бы мы за то время, которое находились в Армагорске выучить все нужные правила русского языка. Тем более что как мы уже выяснили, в разных губерниях они разные. Я пораскинул мозгами влево-вправо и принял решение больше не заморачиваться на эту тему. Выйдет, как выйдет.
Минут через пятнадцать из кабинета математики вышли донельзя изумлённые маги огня с Кириллом во главе.
— Что вы им там такого нарассказывали? — спросил он, подойдя к нам.
— А что? — насторожилась Лерка.
— Да они нас почти и не слушали никого. Всё про вас двоих между собой говорили. Какие вы одарённые.
— Так вам это помогло или нет? — с чем-то затаённым в голосе поинтересовалась обладательница автомата по вышке.
Кирилл задумался:
— Скорее да, чем нет.
— Ну, хоть какая-то от нас польза! — рассмеялся я.
— Вас действительно освободили от дальнейшего изучения геометрии? — поинтересовался один из парней.
— Да-а-а! — гордо заявила Лерка.
— Непостижимо! — отреагировал тот.
— Хорошо, что Мнишека нет, — произнёс Кирилл. — Он бы точно не пережил бы, что какие-то мещане его — барона — в чём-то обойти смогли!
Остальные задорно расхохотались. Да! Добрую же память о себе Западловский ухитрился оставить.
— Вообще-то, господа, — проговорила Лерка. — В мещане нас на прошлой неделе разжаловали, а до этого мы всё же дворянами были. Отсюда и образование.
Кстати, правильно она им сейчас напомнила. Как говорится, птицу видно по полёту. Вот пусть и не забывают, с кем дело имеют.
Но как оказалось никто, в общем-то, и не забыл, это они больше над бароном смеялись, для которого титул превыше всего.
Последний на сегодня экзамен нашей группе предстоял по естествознанию. Странное, непривычное такое название, вот и гадай, что будет ботаника какая-нибудь или что-то ещё?
Оказалась странная смесь химии с физикой.
Что там спросили у Лерки, я не слышал — пытался грамотно объяснить взаимосвязь архимедовой силы и удельной плотности.
— Саша, корпускулы — это молекулы или атомы?
Я на секунду задумался:
— Молекулы.
— Барышня, вообще-то подсказками пользоваться — дурной тон, — произнёс лысоватый мужчина, проверявший её знания. — Но Вы сейчас назвали пару интересных терминов. Не поясните ИХ значения?
— Извольте, — с наигранной меланхоличностью, даже скукой, ответила Лерка. — Все вещества состоят из молекул, а молекулы из атомов.
— Вещества состоят из атомов, — поправил её препод. — Этот факт открыт ещё древними. Он так и называется, потому что слово «атом» означает «неделимый».
— Нет-нет-нет, постойте! — вмешался я. — Мельчайшая частица вещества, обладающая всеми его химическими свойствами — это как раз молекула. А вот из атомов состоят только химические элементы, — тут я вдруг подумал, что понятие химического элемента ещё не придумали, и стал объяснять по-простому: — те вещества, из которых состоят другие вещества, более сложные.
Объяснил — ничё не скажешь! В аудитории воцарилась мёртвая тишина. Препод, наверное, охренел от такого заявления. Сейчас он придёт в себя, и я узнаю о себе много нового. Теперь жизненно важно не упустить инициативу:
— Вот, например, вода — это вещество. Её молекулы состоят из атомов водорода и кислорода, а та же ртуть — это химический элемент. Состоит только из атомов ртути, которые даже между собой не связаны.
— Молодой человек! — оборвал меня, опомнившийся, наконец, препод. — Это как раз вода является, как Вы выразились, элементом, и лежит в основе множества веществ. А ртуть… ртуть рождается из земли и воды. И посему элементом являться не может по определению!
— Да вы чё тут, спятили что ли?! — выкрикнула Лерка. — Даже дети знают, что из земли и воды ничего кроме грязи не слепишь. А тем более ртуть!
— Ртуть — это металл, и она не может ни состоять, ни рождаться из воды! — я это не выкрикнул, но сказал очень громко. А на всякий случай ещё добавил: — По определению!
— Вы заблуждаетесь, сударь! — в его голосе была даже не сталь, а самый чёрный из металлов — чугун. — Ртуть — это жидкость, рождённая из земли и воды. Металлы же рождаются из земли и огня!
Я глубоко вздохнул и произнёс как можно спокойнее:
— Ртуть — это металл, находящийся в жидком состоянии, и если его охладить до минус тридцати девяти, то он кристаллизуется и станет твёрдым, как и остальные металлы.
Моя пламенная речь не произвела ровным счётом никакого впечатления. И тут я вспомнил две вещи: во-первых, у них ещё нет шкалы Цельсия, поэтому про минус тридцать девять они ни хрена не поняли, а во-вторых, Ольга говорила, что зимы в Армагорске короткие и малоснежные. Получалось, что минус тридцать девять у них тут и не было никогда. А следовательно замёрзшую, кристаллизованную, «металлическую» ртуть они тут даже… Да металлизированную ртуть они не видели, а вот металлизированный голос кристаллизовал всю аудиторию:
— Повторяю Вам, сударь, Вы ОШИБАЕТЕСЬ!!!
Кто ошибается? Я????? Да я три года подряд от своей школы на районных олимпиадах по химии выступал! Не побеждал, конечно, но в последний год в десятку всё-таки вошёл. А он мне: «Вы ошибаетесь, сударь». Щас я тебе так ошибусь — у тебя вся щёлочь прокиснет! Сузив глаза до китайских размеров, я спросил:
— А найдётся ли у Вас лист бумаги? — и спохватившись, прибавил: — С карандашом.
Нарисовал им таблицу Менделеева. Само собой, с элементами. С теми, которые вспомнил. А вспомнил я под полсотни. Без лантаноидов, конечно. Рассказал про всё: протоны, электроны, ковалентные связи. А когда дошёл до изотопов, понял, что на меня смотрит человек двадцать… преподавателей. И оба проректора.
Короче, по естествознанию нас с Леркой тоже сочли пригодными, правда, алхимия здесь — предмет «профильный», так что учить всё равно придётся. Ну и ладно.
