Пользуясь случаем, я снова попытался выяснить для себя причину крутого поворота в судьбе Горбунова. Ерёмин с Устином наперебой повествовали, про то, как доблестный дядя Коля, выявив затесавшегося в захребетные князья вражину, шпионившего в пользу Филарета, не чинясь, срубил ему башку. «А оно-то вишь как, бригадиры-то князьям головы самоуправно рубить не моги, токмо гиниралам дозволяется!». «Князья-то взбунтовались, дескать, эдак-ту скоро и майоры с капитанами головы самочинно рубить зачнут. А гиниралы такой укорот им дали, что ежели кто шпиён супостатный, тому не то что поручик, а и ефрейтор пущщай без требуналу манифест выдаст!» «А государь-то наш, Тагир-то Борисыч, за самоволие такое осирчал на него люто, и вофси уж в самые солдаты хател, да токма гиниралы его упросили. Царь-то батюшка он ведь у нас хоть и крут, а всё ж отходчив, как ни крути не простой князь, а лазутчик, стало быть, правильно казнил. На том они с министрами и порешили, чтоб посерёдке, значится, ни князьям, ни гиниралам. Так вот, стало быть, значится, и стал Николай-то Михалыч из бригадиров прям в поручики».
Пипец какой-то! История мутная до невозможности. Кого не спроси, каждый свою версию озвучивает. Одно понятно, дядя Коля кого-то не того мочканул. Хотя, может, и того, но не вовремя. А с другой стороны, если он уж совсем бы всё не правильно сделал, то не был бы сейчас старшим майором. Хрен бы ему дали снова из лейтенантов, считай в подполковники выбиться. Ладно, война план покажет, а время имеет способность всех по местам расставлять, вот тогда и увидим, кто из ху.
Однако, приехали. Мы распрощались с обоими нашими провожатыми, но Ерёмин, сославшись на мучительную жажду в пересохшем горле, пошёл с нами. Устин напутствовал его словами: «Смотри не засиживайся!»
Я посмотрел на небо и попробовал по примеру Акимыча по его цвету определить время. По форме и скорости движения облаков, я заключил, что три уже было, а шести ещё нет. Когда мы вошли в фойе, оказалось, что и Лерку мучал тот же вопрос, но она его задала Аннушке, обретавшейся на рецепшене. Та практически сразу выдала:
— Четыре, пятый.
Лерка поблагодарила её, и мы пошли наверх.
— Что с майором делать будем? — спросила она у меня, когда дверь за нами закрылась.
— Не знаю пока, а что?
Лерка, бросив на стул свою треуголку и, плюхнулась в кресло.
— Вот что я думаю, — начала она. — Михалыч — крутой мужик, но вляпался в какую-то нездоровую фигню. Сдается мне, что он завалил какого-то перца, только не по понятиям завалил, а тот хоть и важный пельмень был, но тоже лихо накосорезил. Ну, а поскольку сам-то Михалыч не из простых, то нашёл способ снова приподняться. Да и главный… этот… Борисыч… царь короче, тоже, видишь, как решил: и вашим, и нашим. Вроде как бы и приструнил, и лазейку оставил. Вот майор сейчас и будет носом землю рыть, да каждый шанс использовать.
— Ага! И мы для него как раз ещё один шанс?
— Да, и нехилый. — Подтвердила Лерка. — Только надо всё основательно продумать, чтобы и для нас это тоже шансом оказалось.
— Не знай, не знай! — усомнился я. — Пока что на джек-пот не тянет.
— А нам сейчас джек-пот и не нужен.
— Это почему? — я реально не понял, с чего бы нам от джек-пота отказываться.
— Пользы, знаешь ли, не будет.
— Чёй-то не будет? — спросил я и, сняв пинжнак с карманами, уселся на диване.
Лерка сразу не ответила, поёрзала в кресле, откашлялась.
— Саня, а вот скажи, сколько у нас с тобой сейчас денег?
Я задумался, поприкидывал. Выходило, что рублей эдак пятьсот-шестьсот. Так и сказал сестре.
— То есть точно не знаешь? — съехидничала та.
— Ну, а когда считать-то было? — возмутился я. — Давай щас посчитаем!
— Пусть даже и пятьсот, — почему-то быстро согласилась на мою прикидку Лерка. — А как, по-твоему, Саша, это много или мало?
— Много! — выдал я, хотя и сомневался в таком ответе.
— А на сколько много? Что купить себе сможем? Квартиру или целый дом?
Я задумался. Получалось, что не знаю. А Лерка ждала. Я пожал плечами.
— Видишь! Трудно сказать что-то определённое. А почему? — снова спросила она.
Я опять пожал плечами.
— Лер, мы же цен ни хрена не знаем! И вообще… — я не договорил.
— Во-о-от! — обличительно ткнув в меня указующим перстом, произнесла она. — А если горячку не пороть, понаблюдать за ситуацией, пообтереться? Что тогда?
Я задумался. А правда, если всё потщательней обмозговать, то можно с Батлером и поторговаться. Только и предложить надо что-то такое, от чего он ну просто не захочет отказываться.
— Я смотрю, до тебя доходить стало. — Заулыбалась Лерка.
— Ну да, ну да! Пообтереться — это твоя правильная мысль. Заприкинуть чё почём… А то как бы не получилось, что за гнилые сухари будем работать.
Лерка засмеялась.
— Ладно, чем займёмся? — спросила она.
— Сейчас или вообще? — уточнил я.
Лерка хмыкнула.
— В принципе меня интересует, что ты думаешь по обоим поводам.
Прикольно. То есть опять всё мне придумывать? Так значит? Карашо.
— Сейчас нам нужно заняться тем, что спланировать наши дальнейшие действия! — ловко выкрутился я.
Лерка снова засмеялась. В этот раз уже менее добродушно.
— И как ты представляешь себе процесс планирования? — катнула она мяч на мою половину поля.
Этот словесный пинг-понг мог бы ещё долго продолжаться, но под лежачий камень вода не течёт, так что надо переходить к чему-то серьёзному.
— Лер, а у нас вот прямо сейчас какое положение сложилось? Вот прямо к этой минуте?
— Ты о чём, братец?
— Ну, вот смотри, Лер, — Начал я. — Жить у нас пока есть где. Так? — Дождавшись от Лерки утвердительного кивка, продолжил: — И на что жить, пока тоже есть. Если с нашими деньгами сравнивать, у нас никак не меньше миллиона.
— Я думаю, не меньше двух. — Уверенно заявила напарница.
Я не разделял её оптимизма, но вслух сказал:
— Тем более!
— А дальше?
— Да! Вот сейчас деньги у нас есть, а дальше? Дальше мы их, где будем брать? Не драться же постоянно. Ну, покажем мы народу ещё пару трюков, типа двое на одного, а ну как не выйдет? Вдруг двоих не ты, не я не завалим, тогда что? Выйдут два Трофима, или Емельян с Шемякиным, и всё, привет!
— Постоянно драться — это не вариант! А вот учить других… — Взгляд у Лерки стал каким-то блуждающим, как у человека, у которого мысли в голове гопака пляшут.
— Ты сейчас про местных вояк? Думаешь, дядя Коля нам бабла широкой лопатой отвалит?
