Вместо ответа сестра вдруг расхохоталась, да так задорно, что я даже удивился.
— Ты чё? Представила целый «КамАЗ» местных баксов? — спросил я у неё.
— Не-е-ет! Просто вспомнила, как эти двое рассказывали, что прорабам князей без разрешения убивать нельзя.
— Кому-у??? Прорабам?!
— Ну, или кем там Горбунов был?
— Бригадиром!
— Ну, уж если прорабам нельзя, то значит, бригадирам вообще без вариантов! Са-а-ань, а кто такие бригадиры? Это круче чем старший майор?
— Круче! Бригадир — это бригадный генерал по-нашему.
— А у нас чё? Реально бригадные генералы есть?
— Нет! У нас нет. У нас комбриги были.
— Сань, а комбриги — это кто? — Лерка спросила так, как будто я над ней издеваюсь.
— Ты фильмы про начало войны смотрела?
— Шутишь?! Конечно!
— Ну, вот там у военных знаки различия не на погонах, а на петлицах. — Сказал, а сам подумал, что про петлицы она тоже может не знать.
— На чём?
— На петлицах. Это такие штуки на воротниках. У кого кубари, у кого шпалы, у кого треугольники. А у комбригов было по одному ромбу.
— Это типа круто?
— Комбриг, он же бригадный генерал, он же бригадир — это такое звание, чин по-здешнему, между полковником и генерал-майором.
— А он старше чем, полковник?
— Старше.
— То есть он — старший полковник? Или младший генерал?
— Лер, вот ты смеёшься, а в китайской армии сейчас есть такое звание — старший полковник.
— Надо будет у Шена поспрашивать.
— Блин! Не сейчас здесь, а там в нашем времени!
— А-а-а-а-а… И типа дядя Коля был здесь таким вот старшим полковником?
— Да. Ну, и как тебе? Круто? Между прочим, Ольга в этих всех чинах разбирается.
— Конечно! Ей же партию выбирать надо!
— А тебе, Лерочка, как будто не надо? Или чё? Бригадиры — это ни о чём? Нам мещанам неровня?
Лерка скорчила мордашку:
— Бригадиры — это стрёмно, им князей без спросу убивать нельзя!
Ну да, ну да! Это важный фактор. Просто основополагающий.
— А вот Татьяне Лариной не в падлу было.
— Так она же за генерала вышла! — Проявила Лерка знание классики.
— Вышла-то она за генерала, а вот отец у них с Ольгой бригадиром был. — Продемонстрировал я ещё более глубокую осведомлённость. — Смиренный грешник Дмитрий Ларин господний раб и бригадир под камнем сим вкушает мир.
Лерка покивала головой, с понтом впечатлилась.
— Ладно, бригадир, что делать будем? — осведомилась она.
— С Горбуновым? — переспросил я.
— Ну, с ним в целом понятно. Надо помочь, только надо придумать как. Я про остальное. Деньги и правда, как-то зарабатывать нужно. Бизнес какой-нибудь замутить?
— Наверное, да. Батлер тоже про бизнес говорил, когда про недвижимость рассказывал. — Вспомнил я.
— Батлер — это Горбунов что ли? — Наморщилась Лерка.
— Ага! Дядя Коля!
— Ты поосторожней кликухи раздавай, а так и будешь: дядя Коля да дядя Коля.
— Ну, да! Ольга же его так называла.
— Сань, ну, где ты, и где графиня Морозова?
— А ты, кстати, не её ли дедушку ликвидировать собиралась, когда распрягалась, что бригадиры — лохи, и им князей мочить нельзя?
— Ну, он мне пока ещё ничего плохого не сделал, а то ведь я не посмотрю кто там кому князь, а кто бригадир.
— Да-а-а! А ты оказывается совсем бескровопощадная. — Придумал я определение леркиному взгляду на жизнь.
— А вот разных толерастных пацыфёров не спрашивают! Сходи лучше вниз и добудь пару листов бумаги, а то карандаш у нас есть, а писать не на чем. Не на карте же.
Я встал.
— И это… если опять любовь свою встретишь, не задерживайся.
Получив подобное напутствие, хочется сделать всё с точностью до наоборот, но это уж как выйдет. Для начала я сам вышел из номера и пошёл вниз. Внизу я встретил всё ту же Аннушку и …
— Агата Григорьевна, да вот он сам идёт! — указала на меня Аннушка.
Увидев, что у дежурной горничной уже есть «посетители», я, было, остановился, но коль скоро речь зашла обо мне, всё же продолжил спускаться.
— Здравствуйте, Александр Константинович! — сделав лёгонький книксен, поприветствовала меня шатенка Лариса. — Рады Вас видеть!
— Добрый день, милые барышни! — сказал я, изобразив некое походное подобие поклона.
Лариса с Агатой переглянувшись хихикнули. Блондинка Агата тоже весело книксанула и без каких бы то ни было упоминаний про доброе время суток и вообще перешла сразу к делу:
— Александр Константинович, а вы с сестрой на ужин сегодня придёте?
— Агата! — одёрнула её шатенка.
— Приходите-приходите! — весело защебетала блондинка Григорьевна. — Нашего полку прибыло! Шестеро сегодня из Исетьевска приехали, а вчера два молодых человека из Самары.
Тва-аю ма-а-ать!!! Земляки! Хреновастенько! Но я улыбаюсь, как будто заинтересовался.
— Из Самары? Скажите, пожалуйста! — удивляюсь я совсем как по-настоящему.
Хотя, какой к чёрту КАК?! Изумление совершенно реальное. Судорожно начинаю соображать, чем нам это грозит. На всякий случай делаю вид, что перепутал:
— Самара — это же аж за Тобольском? Нет?
— Что Вы! — смеётся Агата. — Самара — это совсем в другой стороне!
— Да, — говорит Лариса. — Это на Итиле, на самой границе с Русией. Представляете?
Ещё бы я не представлял, где Самара. Я вот где Армагорск представляю себе только примерно, а где Самара я лучше них понимаю. Но им пока что, знать об этом ни к чему.
— Мы вас вчера ждали-ждали, а вы не пришли. — Как бы упрекая, проговорила Агата.
— Агата! — опять одёрнула её Лариса. — Верно, Валерии Константиновне отдохнуть понадобилось после такого. — Она так выделила голосом слово «такого», что я заподозрил об их осведомлённости на счёт махача с Трофимом. Да и про Шемякина им тоже уже могли рассказать.
Я подумал, что рано или поздно, но рассказать всё равно придётся, как что лучше уж сами, чем они всяких слухов наслушаются, простите за тавтологию.
— Наверное, придём, — сказал я, чтоб отвязаться. — Сейчас с сестрой поговорю. Аннушка, а нет ли у вас в хозяйстве бумаги? Нам бы листочков штук пять-десять.
— Десять? — глаза у Аннушки округлились, да что у Аннушки, у Ларисы с Агатой и то выражения на лицах были такие, как будто я не знай чё попросил. — Я скажу Дмитрий Францевичу, может и есть. — Сказала она неуверенно.
