— Я больше не буду!
— Будешь.
— Я тебе сапоги буду вылизывать.
Я удивленно на него уставилась, подозревая, что мы говорим о разных вещах. На меня смотрели самые честные и несчастные глаза в мире.
— Ты о чем, я просто хочу тебя отцепить.
— Уф, — кот обрадовано втянул когти и слез-таки с моей многострадальной куртки, — а я уж боялся, что ты меня отдашь этому типу. Кстати, кровать моя, — и он вольготно раскинулся на ней, щурясь от удовольствия.
— Ну и лежи тут, — ехидно усмехнулась я, — а я пойду поем, а заодно потом пройдусь по городу.
Кот оказался у двери раньше меня.
— Тебя же никуда одну отпускать нельзя, еще вляпаешься куда-нибудь, а мне потом ищи нового хозяина, да и потом ты совсем не знаешь города.
С последним утверждением пришлось согласиться, и мы вдвоем вышли из комнаты. Трактирщик встретил нас очень хмурым взглядом и перебинтованной рукой, но поесть все-таки дал. В итоге я заказала рыбу, суп из разных овощей с мясом и пару салатов. Кот тут же накинулся на рыбу, сидя прямо на столе. Когда я попыталась скинуть его на пол, он возмущенно указал лапой на спящую в углу старую тощую собаку, которая, по-моему уже сдохла от веса прожитых лет. Но для кота это был не аргумент, пришлось оставить все как есть.
После того, как мы наелись, я встала, взяла потяжелевшего кота на руки и вышла из трактира, решив посетить местный рынок. Кот заявил, что посмотреть там есть на что, в кармане бренчало золото, а настроение было приподнятое, так что я согласилась.
Рынок был огромным, и очень мне понравился. Он состоял из четырех рядов: съедобный, вещевой, золотой и магический, как объяснил мне кот.
— А что продается на магическом ряду?
— Не перебивай, строго покосился на меня серый Обормот, и в который раз попытался устроиться поудобнее у меня на руках. В итоге я чуть не споткнулась, все-таки весил он довольно много, да и поесть успел, скотина.
— Съедобный ряд примыкает к порту, расположенному у входа в гавань, по крайней мере он там начинается, кстати там продают не плохую рыбку, мр-мяу, — кот мечтательно сощурился, я сделала вид, что ничего не заметила. Да если он еще и рыбкой полакомится, я вообще останусь лежать на досках пирса, раздавленная его весом. Кот покосился на меня, просек, что ему ничего не обломится, и с сожалением продолжил дальше.
— На вещевом раду продают все то, что можно надеть на себя. Начиная от обычных сапог, и заканчивая алмазными коронами, якобы в бою отобранными у заморских султанов отважными грабителями, ну то есть моряками.
— Что же тогда продается в золотом ряду?
— А, — махнул он лапкой, все те же украшения, только с лицензией на продажу. А вот магический ряд это поинтересней бирюлек будет. Там каждая вещь пахнет магией, там курятся благовония и гадают гадалки, там ищут судьбу короли и крестьяне, и много чего еще… Эй ты куда?! Ну, я так и знал, что потащишь меня в шмотки, не хочу, не буду!!!
Я его особо не слушала. Не смотря на вопли, слезать с рук этот обалдуй явно не собирался, так что никуда не денется, а чтобы не орал я купила у пробегающей разносчицы сластей карамельку на палочке и не глядя сунула ее в рот скандалисту. Кот удивленно замолк, вытащил изо рта леденец, придирчиво осмотрел, а затем сунул обратно, радостно зачмокав. Хм, не знала, что коты едят конфеты. Впрочем, он так аппетитно ее сосал, что я и себе купила один, а потом внезапно вспомнила заклинание потери веса, и жизнь вновь стала легкой и сладкой.
Палатки поражали разнообразием товара, видимо море, в которую впадала река было неподалеку, и на этот город, стоявший на ней, приходилась основная часть груза. Кот потом это подтвердил.
Вдоволь накопавшись в разных тряпках и безделушках я таки купила себе две легких белых рубашки по фигуре со шнуровкой на груди, красивую, а главное теплую, кожаную куртку и новые кожаные штаны в обтяжку, не стесняющие движении. К ним подошли мягкие красные сапожки на небольшом каблучке, цвет которых как раз совпал с вышивкой на куртке. Каждую вещь я проверила на прочность и износостойкость заклинанием и осталась довольна, а продавец — высокий рыжий детина с хитрой улыбкой, еще и сбросил мне пол цены, в обмен на то, чтобы я и другие веши проверила. Я не отказалась, и даже нашла кое-где брак. Хозяин нехорошо сощурился, складывая в отдельную кучку не прошедши проверки вещи и благодаря меня за помощь. А мне что, жалко, что ли?
Когда я закончилась и повернулась к коту, сидевшему на прилавке, со временно вновь обретенным весом, то увидела, что он уже сидит у соседней палатки. Обормот радостно прижимал к груди небольшой браслетик с подвеской в виде серебряной мышки, на мордочке которой сверкали черные камушки глаз. Продавец не отбирал игрушку, видимо поджидая меня.
Я подошла, взглянула на кота и спросила цену. Когда мне сказали, сколько ето стоит, я чуть не умерла на месте. Это были почти все наши сбережения.
— Обормот, положи, — прошипела я, пытаясь отобрать у него браслет, но тот вцепился мертвой хваткой и гнусаво заорал.
— Нет, ну что за напасть, все ведьмы, как ведьмы, у них и вороны, и мыши, и коты черные, ученые, а мне достался малый ребенок плюс глубокий эгоист!
Кот продолжал орать, да так, что уже подтягивался народ, посмотреть кого и за что режут. Я не сдавалась.
— Ты чего кота мучаешь, бесовка рыжая, отпусти страдальца! — донесись первые выкрики из народа.
— Развелось тут всяких, котам проходу не дают…
— А ты ему по уху двинь, он и отцепится. — дал ценный совет другой.
— А девка ничего, фигуристая, кабы не моя Mарфа…
— Пусти кота, ненормальная!…
— Люди, дык это ж мой кот!
На последнее заявление мы с котом отреагировали оба. Оглянувшись, я увидела мужчину среднего роста, сухощавого, опрятно одетого и с таким лицом, что увидев раз, забыть его было сложно. Его физиономию пресекали два шрама поперек лба, правый глаз перевязан черной повязкой, а левый почему-то красный, то ли от злобы, то ли от рождения. Кот взвыл и полез мне за пазуху, активно пытаясь спрятаться у меня за шиворотом.
— Отдай кота, девка, — рявкнул мужик, доставая из сапога длинную измочаленную плеть, и угрожающе шагая на меня, — он мой, я ему еще покажу, как сбегать! Отдай, говорю по хорошему, а не то… — И он взмахнул плетью.
Я улыбнулась, а потом вскинула руку и шепнула всего одно слово, но мужика ударил скрученный жгут воздуха, подкинул его вверх, и, швырнув далеко назад, оставил лежать на ближайшей мусорной куче.
Обожаю свою профессию.
Я подошла ближе к копошащемуся в объедках бывшему хозяину Обормота. Мусорка как раз находилась у границы ряда. Вокруг толпился народ, ожидая эффектного конца, некоторые даже дыхание затаили.
— Это мой кот, а если еще раз к нему подойдешь, то урок можно и повторить, только жестче.
