Это девочка, до того мирно качавшаяся на качелях, наконец увидела задремавшего было Кота. Она спрыгнула с качелей и со всех ног радостно бросилась к Коту.
Вы когда-нибудь видели прыжки на асфальте, но как на батуте? А именно это и проделал Кот. Он каким-то непостижимым образом взлетел вверх, еще более непостижимым образом развернулся в воздухе и, еще в полете перебирая лапами, бросился наутек. Но не тут-то было! Навстречу ему бежал маленький мальчик с совком и ведерком.
– Кииисааа!!! – радостно кричал он своим перемазанным мороженым ртом.
Кот бросился в сторону. Но и тут его ждала торжественная встреча. Две девочки мчались к нему на самокатах, сопровождая свое передвижение ликующим:
– Кииисааа!!!
Надо ли говорить, что и в другой стороне, куда в отчаянии метнулся Кот, его ждали словно из воздуха появившиеся мальчики-хулиганчики. И вскоре уже вся детская площадка была заполнена ликующими криками:
– Кииисааа!!! Кииисааа!!! Кииисааа!!!
Множество детей окружило Кота со всех сторон, и круг их сжимался все теснее и теснее. Глаза их радостно горели, а маленькие ручонки жадно тянулись к Коту, чтобы погладить и потискать его.
– Это конец… – обреченно подумал Кот и прикрыл глаза лапой…
Бабушка Агафья оказалась в родном Останкино. Но неладно было что-то в Останкинском телецентре. Ох, неладно. Оглушительные звуки нешуточной битвы доносились из третьей студии. Зажатые в угол герои отечественных мультфильмов отчаянно отбивались от многочисленных зарубежных мультперсонажей, старавшихся оккупировать экраны нашего телевидения. Крокодил Гена и Волк держали героическую оборону на переднем крае. Гена грозно щелкал пастью и хвостом подсекал многочисленных противников. Волку явно пригодилось его хулиганское прошлое. Своими бесчестными и «неправильными» приемчиками он приводил нападающих в полное изумление и недоумение. И в результате Волк с легкостью расправлялся с ними. Старуха Шапокляк расстреливала иностранных агентов из рогатки, а Карлсон бомбардировал их сверху всем, что попадалось ему под руку. Винни-Пух сумел привлечь на свою сторону «неправильных пчел», и теперь их жалящий и грозный рой обращал противника в бегство. Хитрый Заяц крайне успешно действовал в тылу врага, проводя многочисленные диверсионные операции. Даже мирные и робкие Чебурашка с Пятачком вносили свой посильный вклад в эти боевые действия.
Но силы были явно неравны, и победа интервентов была не за горами. Если бы не бабушка Агафья. Ее появление внесло решающий перелом в эту небывалую битву. Несмотря на свой весьма преклонный, даже по меркам привидений, возраст, она без устали перемещалась по полю боя, появляясь на самых опасных его участках. Накопленный ею многовековой опыт устрашения и запугивания приводил иностранных противников, незнакомых с исконными русскими традициями, в трепет и ужас. В результате чего они, все как один, после встречи с бабушкой Агафьей тут же постыдно обращались в бегство.
Казалось, победа была уже не за горами, когда произошло непоправимое: вызванные деморализованным противником на поле боя появились охотники за привидениями из одноименного голливудского фильма.
– Бабушка Агафья, берегись! – крикнул Чебурашка, как-то случайно увидевший этот фильм по телевизору и знавший, чем это может окончиться для любого, даже самого опытного и бывалого, привидения.
Но было поздно. Бабушка Агафья оказалась в перекрестии лучей ружей охотников за привидениями. До ее помещения в ловушку для привидений оставались считанные мгновения.
– Как же так? – растерянно пробормотала бабушка Агафья. – Неужели нет никакого выхода и это конец?..
– Тааак… – глаза учительницы внимательно изучали классный журнал. – К доске пойдет… К доске пойдет…
В классе установилась гнетущая тишина. В ней было бы слышно даже случайно залетевшую сюда муху. Хотя, вряд ли. Скорее всего муха, устыдившись своего столь неуместного в этой тишине жужжанья, тут же улетела бы прочь. А тишина все тянулась и тянулась. Класс замер в тихом ужасе, ожидая приговора учительницы. Но та, словно смакуя этот ужас, стекавший каплями холодного пота по спинам учеников, не торопилась. И эта мучительная, чуть ли не смертельная, пауза все тянулась и тянулась. И казалось, что не будет ей конца…
– Уж лучше бы сразу расстреляли или повесили, – мрачно подумал Тим.
– И это правильно! – радостно воскликнула учительница. – Тимофей Николаевич, извольте выйти к доске.
Тяжело вздохнув, Тим нехотя поднялся и медленно побрел к доске. Одноклассники смущенно и стыдливо отворачивали от него свои лица. Впрочем, могли бы и не отворачивать. Потому что лиц у них не было.
– «Что же это такое?» – растерянно подумал Тим.
Но додумать ему не дали.
– Хороший выбор, Тим! – одобрительно кивнула ему учительница. – Выбор настоящего мужчины. И патриота. Все-таки электрический стул – это не наш метод. Ты согласен?
Тим, окончательно перестав что-либо понимать, машинально кивнул.
– Хотя, похоже, ты не очень хорошо изучил дополнительные и факультативные материалы, – нахмурилась учительница. – Как ты мог забыть о четвертовании, колесовании и о такой замечательной машине, как гильотина, наконец?
– Нехорошо, Тим, нехорошо. Я была о тебе лучшего мнения, – укоризненно покачала головой учительница.
– Я учил. Честное слово, учил! – неожиданно для себя тоненьким голоском проблеял Тим. – Например, картину Сурикова «Утро стрелецкой казни» вчера в интернете нашел и скачал.
– Молодец, Тим!!! Пятерка! Твердая пятерка! – буквально просияла учительница и торжественно провозгласила: – Плаху в класс!
Тим в испуге попятился к доске и наткнулся на что-то. Он обернулся и с ужасом увидел позади себя окровавленную плаху и стоящего рядом с ней широко улыбающегося палача, указывающего на плаху и делающего ему приглашающие жесты.
«Этого просто не может быть! – в отчаянии подумал Тим. – Неужели это конец?..»
Катя сидела перед зеркалом и наводила красоту. Не то, чтобы она когда-нибудь этим занималась, но она не раз видела, как это делала мама, и вдруг ей тоже захотелось попробовать это сделать. Ведь мама, и без того красивая, после этого становилась просто ослепительной красавицей.
«А чем я хуже?» – обиженно подумала Катя.
И, взяв мамину косметику, уселась перед зеркалом. Но что-то пошло не так. Потому что, накрасив губы маминой помадой, Катя сначала с недоумением, а потом с ужасом увидела, как ее рот начинает превращаться во что-то больше напоминающее пасть. Катя попробовала стереть помаду, но стало только хуже.
– А теперь надо нанести тени, – подсказал чей-то голос.
– Разве надо? – робко поинтересовалась Катя.
– Надо, Катя, надо! – твердо сказал голос.
И Катя послушно принялась наносить тени. Скоро ее лицо приобрело такой вид, как будто его старательно и долго обрабатывала команда боксеров-чемпионов.
