Ниптолеум, словно мстя кому-то за долгие годы (да что там годы, столетия!), проведенные им без любимой Матильды, крушил всех направо и налево, не выбирая средств. Точнее, используя то колдовство или волшебство, которое вспоминалось или приходило ему в голову. А вспоминалось и приходило ему в голову много чего: от огненных шаров, испепелявших все вокруг, до превращения противника в камень. Поэтому его путь на поле боя напоминал широкую выжженную дорогу со стоявшими на обочине каменными статуями с искаженными от ужаса лицами.
Матильда же, наоборот, действовала очень тонко, изящно, где-то даже изысканно и, что уж греха таить, с истинно женским коварством. Ласково глядя на противника своими прекрасными глазами, она буквально вводила его в ступор, после чего легко взмахивала рукой, и противник тут же падал замертво.
– Не зря в свое время говорили, что перед тобой «мужики штабелями укладываются»! – оглянувшись на супругу, широко улыбнулся Ниптолеум.
– Тогда уж не «перед», а «за»! – улыбнулась ему в ответ Матильда, показывая на сложенные за ее спиной аккуратные штабеля тел. – Ну что, дорогой, продолжим?
– Обязательно, дорогая! – с энтузиазмом кивнул Ниптолеум и продолжил, бормоча себе под нос. – Как же я по всему этому соскучился!..
А Бартоломео с помощью Мартына снова приступил к вызыванию бесов. Правда, теперь гораздо более успешно. Его мастерство росло буквально на глазах. Конечно, помощь демона тридцать третьего разряда, хоть и разжалованного в бесы, была здесь просто неоценима. Очертив на земле большой круг, Бартоломео и Мартын вызывали из преисподней самых злобных и хищных бесов. Которых ничем не корми, дай какого-нибудь грешника в ад затащить. Что Бартоломео и Мартын с удовольствием и проделывали. Озлобленные тем, что их вырвали из привычной адской жары, бесы появлялись в магическом круге. Вынужденные подчиняться приказам тех, кто начертил этот круг, они хватали противников, на которых им указывали Бартоломео и Мартын. И тут же утаскивали их в преисподнюю. Задача облегчалась тем, что все указанные им противники были такими закоренелыми грешниками, что бесы даже радостно завывали от восторга.
– Чем больше грехов у доставленного бесом грешника, тем больше привилегий и почета он потом за него получит, – объяснил Мартын удивленному Бартоломео.
– Значит, мы доброе и хорошее дело делаем! Избавляем наше королевство от грешников! – воодушевленно воскликнул Бартоломео.
И они с удвоенной энергией продолжили свое дело. И продолжили очень успешно. Потому что ряды противников редели буквально на глазах…
Честно говоря, Катя и Тим сначала просто не могли понять, что им делать в этой отчаянной и очень жестокой битве. Пока не вспомнили, что во дворце томится в камере учитель Бартоломео, чародей Фаргус.
– Мы должны пробраться во дворец и освободить его! – воскликнула Катя.
– Это можно, – согласился с ней Тим, но, поглядев на кипящее поле боя, добавил: – Только осторожно.
Но уроки, полученные ими в еще в Москве во время их очень увлекательных и очень опасных приключений с Гошей, дали свои результаты. Каким-то чудом им удалось буквально просочиться сквозь ряды сражавшихся. Хотя, может быть, чудо здесь и не при чем. На самом деле сражавшиеся были настолько увлечены битвой и друг другом, что просто не обращали внимания ни на что вокруг. И уж тем более на какую-то малышню, пробирающуюся чуть ли не между их ног. Какой от них может быть вред? Да никакого! И вот здесь они ошибались. Причем очень сильно.
Пробравшись во дворец, Катя и Тим спустились в подземелье и легко нашли камеру с чародеем Фаргусом. Тюремщики были настолько беспечны, что, уходя на защиту дворца, просто-напросто забыли ключи в дверях камеры. Дверь, скрипнув, открылась, и перед глазами Кати и Тима предстал старик с благообразной седой бородой, внимательно глядевший на них из угла камеры.
– Если не ошибаюсь, Катя и Тим? – поинтересовался он. – Что-то вы долго добирались.
– Пробки, – машинально ответил Тим.
– Ну что ж, – сказал чародей Фаргус, поднимаясь с пола. – Тогда пора приниматься за дело. Время не ждет.
И этот момент, наверное, оказался решающим в той битве, которая кипела за стенами дворца. Хотя, пожалуй, каждый момент, из всех тех, которые были описаны выше, можно назвать решающим. Ведь каждый из них внес свой вклад в окончательную победу. Причем вклад поистине неоценимый.
Но основное действие все-таки разворачивалось внутри дворца. В противостоянии между Гошей и Люциусом. Они стояли друг против друга, пристально глядя сопернику в глаза. Вокруг них лежали охранники, пытавшиеся помочь Люциусу, но уложенные на пол одним движением руки Гоши.
– Похоже, племянничек, что ты здесь, несмотря на свою худобу, уже успел сил поднабраться, – криво усмехнулся Люциус.
– Твоими молитвами, дядюшка, – усмехнулся в ответ Гоша.
Неожиданно откуда-то послышался грохот, и из-за двери вывалился стражник с арбалетом в руке. Вслед за ним вышел Стул и гордо поставил свою ножку на поверженное им тело.
– Вижу, дядя, ты себе не изменяешь, – брезгливо проговорил Гоша. – Выстрел из-за угла тебе гораздо милее, чем честный бой.
– Посмотрел-таки, – процедил Люциус. – Ну, и как тебе смерть твоих родителей? Занимательное зрелище, не правда ли?
– Если ты хочешь вывести меня из себя и воспользоваться этим, то зря стараешься, – спокойно и твердо поглядел Гоша ему в глаза. – Я много чему здесь научился и много что понял.
– Не понял только одного, – неожиданно расхохотался Люциус. – Что я сейчас просто отвлекал твое внимание. Тянул время. Для того, чтобы… Слышишь?
Откуда-то из угла кабинета раздались заунывные звуки дудочки. Гоша дернулся, но было поздно – он уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
– Что ж, похоже, это конец, – почти сочувственно сказал ему Люциус. – Конечно, не так я хотел тебя убить. Но жизнь диктует свои суровые законы. Придется тебя убить просто, так сказать, по-плебейски.
И он взял прислоненный к стене огромный топор.
– Одолжил у дворцового мясника, – довольно хохотнул Люциус. – Очень, говорит, удобно им кости рубить.
Но тут события внезапно приняли совсем другой оборот. Неожиданно раздалась громкая разухабистая музыка, напрочь заглушившая вкрадчивые звуки дудочки. Гоша поднял руку, и топор, вылетев из руки Люциуса, пролетел через весь кабинет и вонзился в стену.
– Что это?! Откуда это?! – взвизгнул Люциус. – Этого просто не может быть!
– Кажется, я догадываюсь, что это. Точнее, кто это, – широко улыбнулся Гоша. – Это Катин Телефон, который, похоже, уже второй раз спасает мне жизнь.
– Гадский гаджет! – злобно прошипел Люциус.
И бросился в угол кабинета, чтобы уничтожить, растоптать, растерзать, да что угодно сделать с этим гадским гаджетом, лишь бы заставить его замолчать. Но был остановлен Гошей. Действительно обретший в этом своем мире небывалую магическую силу, Гоша одним лишь взглядом приподнял Люциуса в воздух и заставил его беспомощно висеть там. Как совсем недавно висели они с Игогошей. Тут же в кабинет дружной толпой ворвались все друзья, только что одержавшие полную и безоговорочную победу над армией Люциуса.
