— Я бы отступился только в одном случае: если бы знал, что Груша любит Урусова. Но она любит меня! И я сделаю все возможное, чтобы вырвать ее из его власти, — словно приговор вынес молодой человек.
— Но мой брат очень хорошо стреляет, он почти шесть лет служил…
— Я тоже два года провел на Кавказе, сражаясь с дикими горцами, и стреляю не хуже Урусова.
— Вы с Константином оба с ума сошли! — выпалила в сердцах Татьяна.
— Мне надоел этот бесполезный разговор. Вы будите говорить? — сказал, раздражаясь, Андрей. — Как чувствует себя Груша?
— Я расскажу вам, — ледяным тоном произнесла княжна. — Но только из-за брата. Ибо эта девица погубит его. Если бы я не боялась за рассудок Константина, не стала бы помогать вам.
— Хватит, — снова грубо перебил ее Елагин. — Говорите, что знаете!
Княжна обиженно произнесла:
— Груша поправилась. Константин подсадил ее на опий, чтобы она была покорна. И не отходит от нее ни на шаг. По всему дворцу выставлена охрана и часовые у въезда в усадьбу.
Андрей слушал слова княжны, и лицо его становилось все жестче.
— Что еще вы знаете? — спросил он, когда Татьяна замолчала.
— Через неделю свадьба. Священник подкуплен моим братом и обвенчает их с Грушей. И тогда вам, Андрей Прохорович, не видать ее, — последнюю фразу княжна произнесла злорадным тоном.
— Это мы еще посмотрим, — произнес глухим голосом Андрей и исчез из кареты так же быстро, как и появился в ней.
Константин осторожно прижимал Грушеньку к себе и шептал ей на ухо что-то ласковое. Девушка, одетая в белое подвенечное платье и теплую песцовую шубку, сидела у князя на коленях. Крытые сани чуть покачивались на ухабах, и Урусов бережно удерживал девушку в сильных руках, чтобы она не соскользнула.
Князь вспомнил, как с утра собственноручно надел на Грушу белоснежное платье, расшитое жемчугом. Глубокий вырез открывал руки девушки, и Константин снова отметил, что жестокий кнут не задел ее прелестных плеч. Все шрамы были скрыты за тканью парчового платья и находились значительно ниже: на талии и спине. Волосы девушки ему удалось собрать в толстый длинный хвост. Надев на нее фату и шубку, он вывел ее из комнаты. Внизу уже ждали сани и десяток вооруженных дворовых мужиков, готовых ехать с князем в церковь.
Однако неожиданно появилась Агафья. Увидев Грушу в белом платье, женщина сразу смекнула, в чем дело. Она тут же бросилась к Константину и дико заголосила, пытаясь отцепить одурманенную девушку от князя. Урусов разозлился и приказал запереть Агафью. Несколько мужиков силой отволокли пожилую женщину подальше от парадной, а Константин смог со своей спутницей беспрепятственно сесть в сани. Но неприятный осадок от этого инцидента все еще остался в памяти князя.
Урусов понимал, что все его действия абсурдны, смешны и дики, но больной разум твердил ему, что только так он сможет навсегда завладеть Грушей. Он надеялся после венчания постепенно отучить девушку от опия и внушить ей, что теперь они навсегда будут неразлучны, как муж и жена. Вот если бы Груша еще забеременела его ребенком, уж тогда она даже не помыслила бы о том, чтобы оставить его. Ребенок привязал бы девушку к нему так сильно, что даже Елагин не смог бы разлучить их. Ведь ни одна женщина не захочет покинуть своих детей и жить вдали от них даже ради любви к другому мужчине. Так размышлял Константин, следуя в закрытых санях по заснеженной дороге.
Окруженные вооруженным отрядом, они доехали до церкви, как вдруг раздались выстрелы. Отчего-то князь подсознательно ожидал нападения. И сразу понял, что это люди Елагина. Он выглянул в окно, но из-за изморози ничего не было видно. Лишь дикий вой, выстрелы и крики были отчетливо слышны снаружи.
Урусов быстро переместил Грушу на сиденье и достал ружье. Он уже собрался выскочить из саней, но вдруг замешкался и с тревогой посмотрел на девушку, которая тихо и тупо смотрела перед собой. Константин боялся оставить ее одну. Неприятное предчувствие потери начало терзать его сердце. Пока он колебался, дверь саней широко распахнулась, и перед взором князя возник Андрей. Урусов, ни секунды не медля, умело выстрелил в Елагина, но ружье дало осечку.
Константин зло выругался и попытался снова выстрелить, но Андрей мгновенно ухватил дуло ружья, которое держал князь, и со всей силы дернул, выкинув Урусова из саней наружу в сугроб. Навалившись всем телом на князя, Елагин занес над противником нож. Константин, схватил руку Андрея, пытаясь отстранить холодное оружие от своего горла. Оба хрипели, катаясь по грязному снегу, не собираясь отступать. Елагин давил на нож, приставленный к горлу князя, а Урусов пытался выбить клинок из руки Андрея.
Раздался крик Груши, и мужчины невольно обернулись. Из неудобного лежачего положения Константин увидел, как какой-то мужик пытается вытащить девушку из саней.
— Нет! — захрипел Урусов и, почувствовав в себе неумолимую силу, легко отшвырнул Елагина. Но едва князь встал на ноги, намереваясь броситься к девушке, как получил сильный удар по голове. Оглушенный Константин рухнул на землю без сознания.
Елагин, увидев, что Урусов не двигается, тут же закричал дворовым князя, которые дрались с его людьми:
— Дайте нам уйти! Нам нужна только девушка!
Крепостные не очень-то хотели этой схватки и поэтому быстро пошли на соглашение с Елагиным.
Андрей подошел к Груше, которая испуганно стояла около саней, удерживаемая за руку невысоким рыжим мужиком. Заметив Елагина с темным, обросшим лицом, она испуганно прижалась к саням, не узнавая его. Андрей увидел в ее глазах пустоту и туман.
— Груша, это я, не бойся, — прошептал ласково Елагин. Он подхватил ее на руки и, морщась от боли в еще не зажившем плече, перенес девушку к своему коню. Усадив ее впереди себя в седло, Андрей дал знак своим людям и, бросив последний взгляд на князя, который так и лежал на снегу без сознания, поскакал с отрядом в лес.
Только на следующее утро Урусов пришел в себя. Эти бессознательные часы и стали роковыми в его дальнейшей судьбе. Сразу же оценив ситуацию, Константин бросился на поиски Груши сначала в округе, потом в Москве и Петербурге. Он поставил на ноги всю полицию и сыщиков, однако нанятые князем люди везде опаздывали, и беглецы скрывались всего лишь за несколько часов до обнаружения. Выиграв у князя всего ночь, Елагин и Груша смогли беспрепятственно уехать из России по поддельным паспортам.
Урусов безумствовал, злился, сам ездил на поиски, но все было напрасно. Через месяц сам начальник тайной розыскной полиции заявил князю, что вряд ли им удастся найти Елагина и девушку, так как они, возможно, уже за границей. Константин не хотел смиряться с мыслью, что Груша ушла из его рук, и нанимал все новых и новых сыщиков для поиска. Но беглецов нигде не было. Князь не мог ни есть, ни спать, им владела единственная мысль, во что бы то ни стало разыскать Грушу. Временами одержимый жгучей ревностью, он представлял, что, едва найдет девушку, собственными руками задушит ее, или же, терзаемый любовной тоской, давал себе зарок, что простит ей все, лишь бы только увидеть еще раз.
