Большая квадратная спальня Константина была выдержана в голубых тонах. Белая изящная мебель, обитая полосатой тканью, по цвету напоминающей красное дерево, лепнина на потолке и стенах, золотые портьеры на окнах, прекрасный наборный паркет с причудливым рисунком на полу — все это составляло роскошную обстановку покоев князя Урусова. Картины на стенах, изображающие морские пейзажи, были нарисованы крепостным художником, некогда жившим в поместье.
Груша проглотила комок в горле, и память вновь воскресила все дерзкие ласки Урусова, его напор и все, что он говорил ей вчера ночью. Она ощутила, что между ее ног невозможно липко. Откинув покрывало, Груша отчетливо разглядела запекшуюся кровь на своих бедрах. Тут же вспомнив слова няни о том, что в первый раз бывает больно и возможна кровь, она ощутила неистовое желание немедленно вымыться. Осторожно слезла с высокой кровати. Длинная ткань покрывала потянулась за ней. Девушка отбросила ее обратно на кровать и бегом устремилась к ванной комнате. Взяв большой кувшин с водой и встав в напольный таз, она проворно с мылом вымыла промежность. Быстро вылив грязную воду в большой чан для использованной воды, Груша, не вытираясь и боясь только одного, что вернется Урусов, вылетела из ванной комнаты и принялась разыскивать свою одежду.
Босыми ногами ступая по мягкому белоснежному ковру, девушка пыталась собрать вещи, часть которых валялась на полу, то и дело откидывая непослушные распущенные светлые пряди за спину. Ей удалось найти нижнюю юбку, которая небрежно лежала на маленькой банкетке у кровати. Натянув ее, Груша на ходу завязала тесемки на талии. Густая грива светлых волос все время лезла в глаза, и девушка пыталась как можно проворнее справиться с непослушной одеждой. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой грязной и опустошенной. Чулок не было видно, и она пару раз обошла вокруг кровати, поджав губы. На глаза навернулись слезы, она не понимала, куда задевались белые чулки, которые, как девушка отчетливо помнила, снимал с нее князь еще вначале, едва положив на постель.
В этот момент дверь отворилась, и на пороге появился Константин с подносом в руках. Груша невольно ахнула, понимая, что успела надеть лишь нижнюю юбку. Ее обнаженный стан и распластанные по плечам волосы выглядели непристойно. Она проворно бросилась к платью, которое лежало на полу.
— Ты уже встала, душа моя? — ласково сказал князь и прошел в комнату. Опустив поднос на стол, он приблизился к Груше, которая стояла у кровати и испуганно прижимала белое платье к своей обнаженной груди, словно пытаясь закрыться от него. Урусов был одет в брюки, туфли, рубашку и легкий домашний жилет. — Позволь я помогу тебе, — заметил Константин, пытаясь забрать из рук девушки платье, которое она судорожно прижимала к себе.
— Нет, прошу вас, не надо, — сдавленно прошептала Груша, пытаясь прикрыть наготу. — Я сама справлюсь.
Урусов, увидев стыдливый румянец на ее щеках, улыбнулся.
— И когда же ты перестанешь стесняться меня? — спросил он ласково.
— Я, — Груша замялась и затравлено посмотрела в его серебряные глаза.
Ее невероятно детское и искреннее смущение вызвало у Константина умиление. Ее чудесные светло-медовые волосы, рассыпанные по плечам, напомнили ему ту первую встречу на дороге, когда девушка невольно очаровала его с первого же взгляда. Сейчас она испуганно и как-то удивленно смотрела на него своими невероятными, колдовскими фиалковыми глазами, чуть подрагивая темными пушистыми ресницами, и казалась Урусову прелестной, юной и соблазнительной. Он судорожно сглотнул комок в горле. Осторожно склонившись над Грушенькой, он прошептал ей на ухо:
— Я уже все видел. И могу тебя уверить, что мне все понравилось, так что не стоит так пугаться.
Груша вздохнула и отпустила платье. Константин улыбнулся и взял из ее рук белоснежный наряд. Проворным движением накинув легкую материю на шею девушки и далее опустив на ее изящный стан, Урусов встал позади и начал умело зашнуровывать платье. Когда он закончил, то повернул Грушу к себе лицом, словно куклу, и снова улыбнулся. Она же вспомнила все, что происходило прошедшей ночью, и от стыда быстро опустила глаза. Урусов неумолимо привлек ее к себе и, наклонив голову, начал нежно целовать ее шейку за ухом. Груша нервно задрожала.
— Не бойся, я на завтрак не ем хорошеньких барышень, — проворковал он нежно. И рука, зарывшись в ее распущенные волосы, начала очень ласково перебирать шелковистые пряди, а губы переместились на лицо, страстно прижавшись к губам девушки. Через минуту, чувствуя, что поцелуи князя стали более настойчивыми, Груша осторожно отвернула от него лицо и вымолвила:
— Я пойду…
Она попыталась высвободиться из его сильных объятий, и Константин, чуть отстранившись от девушки, удивленно и напряженно спросил:
— И куда ты собралась, позволь спросить?
Груша с недоумением посмотрела на него.
— В свою комнату переодеться, — ответила она просто. — Уже поздно, мне надо еще успеть тесто замесить.
— Про это забудь, — перебил ее Урусов. — Пойдем лучше завтракать. Я не знаю, что ты любишь, чай или кофе, поэтому принес и то и другое.
Удерживая властной рукой за талию, Константин увлек ее к столу и, усадив девушку на обитый бархатом стул, занял место напротив. Князь начал наливать кипяток из маленького чайника в фарфоровую чашку. Груша, опешила, не понимая, зачем он решил кормить ее завтраком.
— Ты будешь жить у меня в комнатах, — вынес вердикт Урусов. — Я уже распорядился, чтобы твои вещи перенесли сюда.
Груша ахнула, поняв, что, наверное, уже весь дом болтает о том, что она провела ночь с князем. Как девушка хотела избежать огласки своего падения, но ей это не удалось.
— Боже, — пролепетала она несчастно.
— Что не так? — спросил он, перестав мешать в чашке сахар. — Отныне ты не будешь прислугой в этом доме. Будешь постоянно при мне, — он замолчал и внимательно посмотрел на нее. Груша в ужасе закрыла лицо руками и отрицательно замотала головой. Как она сможет показаться на людях вместе с ним? Все будут тыкать в нее пальцем и считать гулящей. И как она раньше не подумала о том, что ей придется выдержать еще и людское осуждение. — Я уже объяснил Агафье, что ты под моей защитой, и, если кто-нибудь посмеет неуважительно относиться к тебе, будет иметь дело со мной.
Груша опустила руки и несчастно посмотрела на князя.
— А может, я все же буду жить в своей комнате и приходить… — начала она неуверенно и осторожно. Взор Урусова нежный и дружелюбный стал напряженным, князь холодно заметил:
— Я не думаю, что вам следует спорить со мной, Аграфена Сергеевна.
Услышав обращение на «вы» и уловив свинцовые нотки в его голосе, Груша напряглась, понимая, что спорить действительно не стоит. Ведь князь мог рассердиться и передумать давать ей вольную, оттого она тихо вымолвила:
— Как скажете, Константин Николаевич.
— Вот и славно, — заметил он и, радушно улыбнувшись, спросил: — Кофе?
