— Подай воды…
Он устало сел на лавку и опустил голову на грудь, чувствуя усталость от многочасовой скачки, ибо выехал из поместья еще засветло. Проша была уже рядом, поставила перед ним стакан с водой и крынку с квасом.
— Вот еще квасок холодный есть, Андрей Прохорович, — проворковала девушка и, садясь рядом, погладила молодого человека по спине. — Устали никак? Может, поесть хотите? Есть щи горячие да курник.
— Если не трудно, щей налей, Проша, — устало попросил Елагин и, не обращая внимания на ладонь девушки, которая гладила его плечо, поднялся и подошел к умывальнику. Стянув с себя жаркий темный сюртук и небрежно бросив его на рядом стоявшую лавку, он остался в одной простой рубашке и быстро умылся. Когда он вернулся на свое место, Проша уже подсуетилась, и на деревянной столешнице красовалась большая тарелка щей и лежал ломоть хлеба. Андрей, буркнув ей спасибо, устало уселся за стол и начал жадно есть. Девушка вновь тихо присела рядом с молодым человеком и, лаская его взором, наблюдала за трапезой. Уже через пять минут Андрей закончил с супом и, повернув к ней лицо, тихо спросил:
— Пойдешь за меня замуж?
Проша опешила от такого прямого вопроса, а, осознав смысл слов молодого человека, как-то глупо заулыбалась и произнесла:
— Конечно, пойду. Кто ж от такого завидного жениха откажется?
Елагин нахмурился и, холодно и внимательно посмотрев в темно-зеленые глаза девушки, произнес:
— Сегодня переговорю с твоим отцом. Думаешь, он не против будет?
— Батюшка только обрадуется, — выпалила она, замирая от счастья.
— Это хорошо. Обручимся завтра. Думаю, вечером объявим всем. Потом с князем переговорю и, если надо, денег дам ему, чтобы выкупить твою вольную. А свадьбу через месяц сыграем. Согласна?
— Согласна, Андрюшенька, — довольно закивала Проша и, притиснувшись к Андрею, обняла его широкий торс руками, вдыхая запах свежих лесных трав и гвоздики. — Я тебе такой ладной женой буду, вовек не соскучишься.
Она подставила лицо. Елагин, осознав, что надобно, наверное, приголубить ее, обернулся к Прасковье и, обняв девушку, поцеловал прямо в губы. Как и в прошлый раз на улице, неделю назад, Андрей не ощутил никакого сладостного возбуждения от поцелуя с Прошей. Какой-то кислый и солоноватый вкус ее губ и невозможно полная мягкая грудь, прижатая к нему, вызвали лишь неприятное гадливое чувство в его существе. Он вдруг подумал о том, как была сладостна близость Груши еще недавно, и это воспоминание вмиг вызвало в его груди болезненный трепет. Мысли о свежем и чувственном аромате Груши заставили его напрячься, и он с болью осознал, что Проша никогда даже близко не будет напоминать ему близостью любимую девушку.
Он быстро отстранился от Проши. Буркнув, что у него еще много дел, Андрей подхватил сюртук и стремительно вышел из кухни, чувствуя, что ему теперь придется играть еще одну нежеланную роль, роль жениха Прасковьи.
Вечером, вдоволь наплакавшись и проскакав не одну версту верхом, Груша вернулась в поместье только к ужину. Едва она въехала в усадьбу, сразу же заметила оживление во дворе, которого не было последние три дня. Когда приблизилась к дворцу, она увидела высокую фигуру Урусова в модном горчичном сюртуке и светлых брюках. Он курил на крыльце. Едва завидев девушку, князь проворно затушил сигару, оставив ее в пепельнице, и спустился вниз. Когда Груша подъехала к парадному крыльцу и остановила лошадь, Константин уже приблизился к ней. Добродушно улыбнувшись, он по-свойски обхватил ее за талию и спустил девушку из седла.
— Верхом каталась, малышка? — спросил он ласково, не выпуская Грушу из объятий и, стремительно прижав ее к своей груди, уже на ухо прошептал: — Я соскучился по тебе…
— Добрый вечер, Константин Николаевич, — произнесла Груша тихо, не понимая, отчего князь вернулся на день раньше. И, понимая, что у нее не будет теперь лишнего свободного от его общества дня, она несчастно вздохнула.
Урусов уже склонился к ее губам, имея явное намерение поцеловать. Груша ощутила, что от него невозможно пахнет сигарами, и чуть поморщилась. Константин, мгновенно отметив эту гримасу, немедля выпрямился и извиняющимся тоном проговорил:
— Прости, я покурил. Сейчас выветрится.
Груша обратила на его красивое нелюбимое лицо печальный взор и отчего-то подумала, что князь очень ласков с ней. И постоянно пытается не просто угодить ей, но и угадать ее желания. Его ладонь уже нежно проводила по ее спине. Видя, что дворовые глазеют на них, Константин вымолвил:
— Пойдем в гостиную, Грушенька. Я расскажу, как я съездил.
Он обвил рукой ее талию, и Груша, печально вздыхая, думала только о том, как придать своему лицу непроницаемое выражение, чтобы князь не догадался, как она страдает от грубости и холодности Елагина.
Глава IV. Вольная
В то прохладное августовское утро семнадцатого числа Груша проснулась с тоскливым печальным чувством. Вчера вечером от Матрены на кухне, куда девушка зашла проведать Агафью, Груша узнала, что пять дней назад Елагин обручился с Прошей Кожевниковой. Это известие застало девушку врасплох, и в первую минуту ее глаза от невыносимого удара увлажились. Агафья, увидев, что Груша стала смертельно бледной, отвела ее в сторону. Ласково гладя ее по голове, кухарка объяснила, что почти неделю пыталась скрыть это неприятное известие от девушки. Весь вечер Груша напряженно, мучительно думала обо всей этой ситуации с Елагиным. И не могла понять, отчего неделю назад молодой человек настоял на их интимной близости на реке, а уже через день обручился с Прасковьей? А ответ был, видимо, прост — в действительности Андрей любил именно Прошу, а не ее, несчастную Грушу. Вчера убежав в оранжерею, она час проплакала там, сидя между грядок с розами и не понимая, за что судьба так жестока к ней.
Ближе в восьми ее нашел Урусов, который уже полчаса разыскивал ее по дому. Увидев, на лице девушки слезы, князь начал пытливо и осторожно выспрашивать, что случилось, но Груша лишь отмалчивалась и, чтобы успокоить его, сказала, что у нее невыносимо болит голова. Константин удовлетворился таким ответом и увел девушку в дом. В спальне он помог ей раздеться, сам сходил на кухню за валериановым чаем и проследил, чтобы она выпила все до последней капли. Чуть позже он, как ребенка, уложил Грушу в постель и, накрыв ее одеялом, пожелал спокойной ночи, потушил свечи и вышел из спальни, чтобы не мешать. Сам же он почти час курил в своем кабинете и размышлял о том, что же все-таки тревожит девушку, поскольку Урусов чувствовал, что ее нервное состояние явно не объяснялось простой головной болью. Уже за полночь Константин вернулся в спальню и, тихо раздевшись и стараясь не разбудить Грушеньку, лег рядом. Обхватив ее расслабленную кисть своей широкой ладонью, он уснул под мирное дыхание девушки, которое опаляло его лицо.
И вот, проснувшись поутру, Груша ощущала, что более не может находиться в этом месте, где ее окружали люди, разрушающие ее существо. Напористый, страстный, красивый, холеный и слишком взрослый для нее Урусов, который своим поведением и отношением к ней скорее напоминал отца, а не возлюбленного. Пронырливая хитрая Проша, которая смогла как-то завлечь Андрея настолько, что он решил жениться на ней. И непонятный холодный суровый, циничный Елагин, который разбил ей сердце.
