— Разве вам не безразличны мои чувства? — вымолвила она растерянно, опешив от поведения Андрея. Елагин яростно замотал головой.
— Господи, Грушенька! Мне все равно? — выдохнул он в сердцах и тут же воскликнул: — Да нет же! Ведь я обожаю тебя, девочка моя! И люблю! — воскликнул Андрей, и его горящие голубые глаза пронзили ее насквозь своей тьмой. — Без ума люблю, уже два года как…
Груша, замерев от признаний молодого человека, подчиняясь пламенному сладостному чувству, опустила руку на его темные непослушные волосы и ласково погладила их. Она хотела сказать что-то еще, но в этот момент в гостиную открылась дверь.
— Груня, ты чаевничать будешь? — спросила Проша, входя. Увидев управляющего, который стоял на коленях перед Грушей и с силой сжимал руками ее бедра, укрытые платьем, Прасковья застыла в дверях. — Ох! — воскликнула в ужасе она.
Андрей резко выпустил Грушу из рук и, обернувшись, стремительно поднялся на ноги. Проворно схватив плеть, которая валялась у ног девушки, молодой человек устремился прочь из гостиной. Проша с каменным лицом так и застыла у двери. Елагин, почти оттолкнув Прасковью, вылетел наружу. Груша долгим взглядом посмотрела вслед молодому человеку, а затем перевела глаза на Прошу, которая так и стояла у входа.
— Нет, спасибо, я не голодна.
— А что это Андрей Прохорович на коленях по полу ползал? — спросила Проша, испепеляя злобным взглядом Грушу.
— Он плеть уронил, вот и поднимал.
— Так я тебе и поверила! Зараза! — сказала вызывающе, с угрозой Проша и, зло зыркнув на девушку, вылетела из гостиной вслед за Елагиным.
Оставшись одна, Груша в каком-то оцепенении долго стояла и смотрела на дверь. Все эти неожиданные страстные признания Елагина, их интимный разговор привели ее мысли в трепетное невероятное волнение. Девушка ощущала, как сердце бешено бьется от осознания того, что Андрей тоже любит ее. Но вдруг ее светлое радостное упоение омрачилось мыслями о Проше. Как же Елагин, обрученный с Прасковьей, сейчас признался ей, Груше, в любви? Девушка нахмурилась, отчаянно желая понять все действия молодого человека. Мучительно размышляя и вновь и вновь прокручивая в голове все эти сладостные, трагичные, печальные и радостные воспоминания, Груша медленно опустилась в кресло и долго сидела в оцепенении. Через полчаса в гостиную неожиданно постучали. Груша удивленно обернулась к двери и произнесла:
— Войдите…
В комнату ступил тучный бородатый мужик. Груша знала его. Это был Никитий Лукич, истопник. Мужик переминался с ноги на ногу, держа в руках небольшой деревянный сундучок и толстую веревку.
— Здравия вам, Аграфена Сергеевна, — заискивающе сказал Никитий. Он поклонился и стянул с косматой головы картуз. — Андрей Прохорович велели, чтобы я здесь камин и печь просмотрел. Да и в спальнях ваших тоже.
Груша, все еще румяная от недавних признаний и воспоминаний, нахмурила брови, пытаясь понять, о чем говорит вошедший мужик, и тут словно опомнилась.
— Да, посмотрите, пожалуйста, Никитий Лукич, — ответила вежливо девушка и приблизилась к камину. — Я уже и почистила его, и внутрь заглянула, а дым все равно в комнату валит.
— Сейчас посмотрим, что там, барышня, — сказал важно мужик, раскладывая на полу свою поклажу с инструментами.
Тем же вечером Груша, как и обычно, ужинала в одиночестве в небольшой уютной палевой столовой. На кухне она не появлялась уже четыре дня. В эту минуту девушка безразлично водила вилкой в тарелке, а крепостной паренек лет тринадцати зажигал свечи. В столовую вошла Агафья. Груша встрепенулась и, обратив ласковый взор на старую женщину, попросила:
— Ах, нянюшка! Сядь со мной, поешь, прошу.
В столовой в этот час никого не было, Груша не любила, когда ей прислуживали, словно барышне, оттого сразу же при начале трапезы отсылала лакеев и накладывала себе сама. Агафья села рядом и воскликнула:
— Грунечка, что я расскажу тебе!
— Что же, нянюшка? — удивилась Груша. — Ты будешь курицу?
— Нет, милая, благодарствую, — отказалась Агафья и возбужденно произнесла: — Сейчас на кухне Андрей Прохорович был. Нас там, посчитай, человек двадцать вечеряло. Так едва он вошел, как сразу с порога и заявил прямо перед всеми, что Прасковья более ему не невеста! Что не люба она ему и вообще постыла. Представляешь?! Прямо перед всеми так и сказал.
— Неужели? — опешила Груша, и ее сердечко дико забилось от радости. Она внимательно посмотрела на Агафью, ощущая, как душа затрепетала.
— Да, доченька. И еще добавил, что, если хоть кто-нибудь только словом обмолвится или помянет, что они с Прошей помолвлены были, того он собственноручно на конюшне кнутом высечет. Едва Андрей Прохорович все это сказал, так сразу же и вышел прочь и даже трапезничать не стал.
— А Проша тоже на кухне была? — спросила Груша.
— А то как же, была, — кивнула Агафья. — Как Елагин-то исчез за дверьми, Прошка в слезы и убежала прочь.
— Жаль ее, — произнесла Груша искренне.
— Жаль? Ты не жалей ее, доченька. По заслугам она получила, — сказала Агафья. — Она ведь весь последний месяц без умолку трещала о том, что, когда замуж за Андрея Прохоровича выйдет, всем нам покажет, где раки зимуют. Да еще грозила, что будет, как дворянка, жить припеваючи. Ведь Елагин-то хоть и беден, а имя благородное, да и род дворянский имеет. В последнее время она вовсе обнаглела. Ничего не делала, только бездельничала. А я-то все удивлялась, как это Андрей Прохорович решил жениться на ней? Ведь они совсем не подходят друг другу. Он-то как сокол, жесткий, скорый, горячий да суровый, а она словно мышь-полевка какая, невзрачная да хитрая. Ты, моя голубка, тихая да ласковая, ему-то лучше подходишь, как ни крути. Вот все на свои места и встало.
— Ох, нянюшка, как все это неожиданно, — тихо вымолвила Груша, чувствуя, что от слов Агафьи ее щеки прямо горят. За последние часы произошло столько всего, что девушка ощущала, теперь ее жизнь как-то смело и быстро меняется, словно поворачивает в другое русло.
— И не говори, доченька…
Глава II. Елагин
Груша в очередной раз перевернулась в постели. Сон никак не шел к ней.
Она снова и снова прокручивала в памяти сладостные моменты, когда они с Андреем признались друг другу в любви. За окном вновь раздался гром. Странно подумала Груша, уже начало октября, и гроза. Застучали сильные капли начинающегося дождя, барабаня в стекло. Она лежала с открытыми глазами и слушала, как стучит дождь о подоконник.
Мысли девушки никак не хотели успокаиваться, и она не могла уснуть. Груша ощущала, что душа наполнена предчувствием неимоверного счастья и радости, которые вот-вот должны были войти в ее жизнь. Осознание того, что Елагин любит именно ее и уже давно, словно каленым железом выжигалось в сердечке. И Груша, мечтательно прикрыв глаза, начала понимать, что не зря Андрей появился тогда в саду и в первый раз поцеловал ее, и потом, у реки, когда почти насильно настоял на их близости. Теперь все обидные и желчные речи Елагина воспринимались девушкой по-другому. Отчего-то Груша подумала о том, что Андрей, как и говорила ей Агафья, любя, страдал, видя ее с Урусовым, и именно из-за этого вел себя так язвительно и зло по отношению к ней.
