Графиня уже почти вышла в коридор, как услышала за своей спиной быстрые тяжелые шаги Невинского.
— Вы возвращаетесь домой, мадам? Позволите мне поехать с вами во дворец, Анна Петровна? — мрачно спросил он, поравнявшись с Шереметьевой.
— Конечно же, Михаил Александрович. Буду рада, — ответила графиня, довольно улыбаясь.
После обеда того же дня Машенька собиралась укладывать девочек спать. В этот момент в детскую зашла Анна Петровна. Молодая женщина обернулась к графине, и та подозвала ее жестом. Стараясь не шуметь и ненароком не разбудить девочек, Маша приблизилась к Шереметьевой.
— Милая, ступайте вниз, там вас дожидаются, — таинственно, с лукавой улыбкой велела Анна Петровна.
Она не успела спросить, кто дожидается, так как графиня уже направилась к кроваткам дочерей. Нахмурившись, Маша вышла из детской. Кто мог ждать ее? На миг в ее голове всплыла мысль о том, что, может, Михаил Александрович понял, что она невиновна, и приехал за ними с Андреем? Но эта мысль быстро исчезла.
— Он ненавидит меня. В прошлый раз, едва взглянул в мою сторону, — прошептала она себе под нос, спускаясь по лестнице. Маша спустилась до двери, у которой стояли два лакея, и осмотрелась. Никого более не было видно. Пожав плечами, молодая женщина уже развернулась, чтобы вернуться назад, но вдруг заметила высокую широкоплечую фигуру, стоявшую в темноте, под лестницей, недалеко от перил. Остолбенев, она замерла посреди парадной, не решаясь двинуться. Невинский вышел на свет. Она видела на его лице странное выражение, сочетавшее в себе ненависть, безысходность и тоску одновременно. Маша не понимала, отчего он здесь.
— Я приехал за вами, мадам, — произнес он мрачным голосом, приближаясь.
— За мною? — начала она слабым голосом, боясь поверить в то, что он раскаялся и решил вновь возобновить помолвку.
— Мне стало известно, что вы ждете дитя. И мой долг позаботиться о вас.
Она нахмурилась и спросила:
— Откуда вы узнали?
— Графиня была у меня сегодня, — просто ответил Невинский и пожал плечами. — Анне Петровне вы отчего-то нравитесь, и она беспокоится о вас.
— Вы приехали сюда только ради дитя? — наконец осознала Маша.
— Разумеется, — кивнул Михаил. — Александр отбыл. Николаю будут даны четкие указания относительно вас. Потому вы можете вернуться в мой дом. К тому же я сам прослежу за вами, дабы вы не могли портить моих детей.
Маша вдруг подумала, что Николай и Александр уже давно испорчены, но это вовсе не ее вина. Она опустила глаза от неприятного чувства досады. Невинский вовсе не думал раскаиваться в том, что несправедливо обвинил ее. Нет. Он приехал только ради ребенка и то потому, что Анна Петровна, добрая душа, позаботилась о ней.
— Подите соберите Андрея, — продолжал командовать Михаил. — Одежду можете не брать. Ваша комната не тронута, так же, как и вещи. Там все как и прежде. И, если возможно, побыстрее, у меня мало времени.
Он прищурился, глядя поверх ее головы. Маша сжалась сильнее, ощущая его холодное презрение, и почувствовала тупую боль в сердце.
— Вы напрасно приехали, сударь, — уверенно сказала она. — Я не вернусь в ваш дом.
Не в силах выносить неприязнь, которую выражал его взор, направленный на нее, Машенька направилась к лестнице. Невинский тут же взвился с места и, в три шага приблизившись к молодой женщине, жестко схватил ее за локоть.
— Нет уж, вы тотчас поедете со мной, мадам! — взорвался он, стаскивая ее со ступенек. — Я не позволю вам шататься с моим дитем невесть где!
Маша принялась вырываться из его сильных, жестко вцепившихся в ее руку пальцев. Но у нее ничего не получилось.
— С чего вы решили, что дитя от вас?! — прошипела она, отвечая яростным взглядом на его злой взгляд. — Я ведь, по вашему мнению, изменяла вам с вашими сыновьями? Может, один из них его отец?
Невинский грязно выругался сквозь зубы, но все же заставил себя высказаться в более приличных словах:
— Пусть так! Если это не мой сын, то мой внук! А мои дети и внуки должны жить в моем доме, в достатке! Пусть даже их мать — беспутная девица!
— Отпустите руку, сударь! — прошипела Маша в негодовании.
— Не пущу! — не унимался он.
Вся эта нелицеприятная сцена, когда она пыталась подняться по лестнице, а Михаил стаскивал молодую женщину вниз, была прервана Анной Петровной.
— Мари, поезжайте. Зачем вы упрямитесь? — спросила графиня, спускаясь к ним. — Ваше место в доме Михаила Александровича, он прав.
Маша, наконец, вырвала руку из его цепких пальцев и трагично взглянула на Шереметьеву.
— Подождите нас в чайной гостиной, Михаил Александрович, — предложила графиня, обратившись к Невинскому и указывая на открытую дверь ближайшей комнаты. — Я поговорю с ней.
Михаил кивнул и мгновенно направился в указанную сторону, ощущая, что не в силах сдерживаться. Эта своенравная девица все время не только спорила с ним, но и ни во что не ставила. Он вновь унизился, приехал за нею, предлагал вернуться в свой дом, а она показывала характер.
После недолгих уговоров, понимая, что графиня хочет ей добра, Маша все же согласилась поехать с Невинским. Всю дорогу до его особняка в карете, молодая женщина держалась за руку Андрея и смотрела в окно. Михаил сидел напротив и не спускал с нее угнетающего взгляда.
Ее глаза были опущены, и он видел, что она нервно теребит край своего темного редингота. Ее милое лицо, бледное, прелестное, с опущенными темными густыми ресницами, поджатыми пухлыми губами в обрамлении темных переливающихся волос, казалось ему прекрасным. На протяжении всех этих мучительных месяцев, с того момента, как она ушла из дома, он ежечасно вспоминал ее притягательный образ и лицо. Она, как обычно, была одета во что-то невозможное, темное и невзрачное. Но Михаил очень хорошо помнил совершенные формы ее тела.
Та ночь, когда он мог любоваться ее обнаженным пленительным телом, оставила в сердце неизгладимый след. В памяти быстро воскрес тот совершенный образ стройной длинноногой лани с тонкой талией и выпуклой грудью с розовыми вершинками, лицом с затуманенными синими глазами и облаком черных, разметавшихся по подушке волос. От своих гнетущих дум Невинский невольно нахмурился и ощутил, что сердце бешено стучит. Да, он до сих пор любил ее и хотел обладать этой девушкой. До сих пор она занимала в его душе значительное место. И как Невинский ни был зол на нее, он все же признавал, что это чувство сильнее, нежели привязанность, которую он испытывал к своим детям. Это осознание терзало его ежедневно. Он пытался изменить состояние своей души, постоянно воскрешающей образ Маши, но его сердце было неподвластно разуму.
За последние месяцы он внешне осунулся, стал неспокойно спать, постоянно был не в духе. Невинский прекрасно понимал, что виной тому эта достойная презрения девица. Он знал, что она не стоит его воспоминаний, ибо ее предательство было просто чудовищно. Тот факт, что она и Александр были близки, ежечасно причинял Невинскому боль. Он осознавал, что сын гораздо моложе и привлекательнее, чем он сам. И, наверное, оттого Маша обратила на него внимание. Именно после ее измены Михаил почувствовал свой возраст, стал тяготиться им и постоянно, подходя к зеркалу, неодобрительно разглядывал свое отражение в нем. Александру было всего двадцать два года, ему сорок, а Маше двадцать четыре. И простой подсчет давал Невинскому очевидный ответ, что Александр подходил Маше гораздо больше, нежели он сам. Он и сам когда-то был молод, как и Александр.
