Спустя неделю, десятого апреля, в церкви святой Екатерины Михаил Александрович Невинский обвенчался с мадам Мари де Блон, получившей при православном крещении имя Мария.
В тот же день, стоя на паперти у церкви, принимая поздравления от немногочисленных приглашенных, видя ласковые лица Наташи и Андрея, улыбающегося Николая и глаза Михаила, полные любви, Маша чувствовала, что наконец счастлива. Едва чета Невинских села в открытую коляску, оставив детей на попечение Миланьи в другой карете, Михаил вытащил из камзола некую бумагу с гербовой печатью. Протянув ее Маше, он с любовью произнес:
— Это мой свадебный подарок вам, Машенька.
Она раскрыла сверток и, быстро пробежав глазами по строкам, ошарашено посмотрела на мужа.
— Что это, Михаил? — прошептала она глухо.
— Разве усадьба Ильинка на Воронцовом поле в Москве не родовое имение вашей семьи? — спросил он.
— Но откуда вы узнали?
— Я помню вашего отца, Машенька, и выяснил, что было конфисковано казной у вашего семейства семь лет назад. Многое уже не вернуть, но эту усадьбу мне удалось выкупить. И отныне загородное имение ваших родителей вновь принадлежит вам. Как и было много лет назад…
— Вы даже не представляете, что это значит для меня… — прошептала она сдавленным голосом, и ее глаза наполнились влагой.
— Надеюсь, это слезы радости, моя козочка? — заметил Михаил, склоняясь к ее губам. — Летом мы сможем поехать в Ильинку, в Москву, и провести там несколько месяцев вместе с детьми. Вы расскажете нам о ваших родителях.
— Да, это было бы чудесно, — пролепетала счастливо Машенька, прижимая к сердцу драгоценную бумагу.
— Это еще не все. На днях я получил августейший ответ от государя Павла Петровича на мою просьбу о помиловании. Вам и вашему семейству Озеровых даровано прощение императора, и отныне вы не являетесь государственными преступниками. Вы можете открыто называть свое имя и не опасаться за свою жизнь. Через три дня я получу из тайной канцелярии подтверждающие документы.
Пораженно сквозь пелену слез Маша смотрела на Невинского, и с каждой минутой все больше осознавала, что судьба наконец сжалилась над нею и послала на ее пути этого властного притягательного мужчину. Мужчину, который не только разглядел ее страдающее чистое сердце, но и оказался так благороден и честен, что взял ее замуж, полюбив и возвысив тогда, когда она находилась на самом дне общества. А теперь он говорил такие чудесные слова, от которых можно было сойти с ума от неизмеримого счастья. Не в силах выразить ему свою благодарность иначе, она нежно и твердо вымолвила:
— Я люблю вас, Михаил. И чувствую, что только вы сможете сделать меня счастливой.
Маша вдруг ощутила, что драгоценный сапфир на ее груди, спрятанный под подвенечным платьем, как-то странно запульсировал и стал теплым. Она невольно приложила руку к тому месту, где он упирался в ложбинку между грудей, закрытых шелком платья, и непонимающе задумалась, чтобы это значило.
А древний оберег тихо вещал о том, что наконец ему удалось до конца разрушить «темную» карму, которая витала над неспокойной судьбой Маши все эти долгие семь лет. Ведь по роковому жребию предначертанной судьбы она должна была погибнуть еще в Петропавловской крепости. Но тогда заговоренный древний сапфир чудом спас ей жизнь и все эти долгие трудные семь лет боролся за ее существование на этом свете и оберегал Машу, помогая преодолевать невзгоды, жизненные перипетии и невыносимые страдания, которые посылала молодой женщине немилосердная, трагичная судьба, уготованная ей с рождения. И все эти годы древний оберег, дар покойной матушки, не позволял жестокой неумолимой судьбе свершись свою волю и обрести смертельную власть над молодой женщиной, извлекая из глубин души Маши наружу нужные качества для борьбы. Все эти годы судьба испытывала ее, словно проверяя, достойна ли она жить на этом свете, и только теперь, видя стойкость характера, чистоту души и ее доброе сердце, наконец-то сняла с головы Маши невидимый «темный» венец, обещая ей счастливое, покойное будущее…
Послесловие
Летом чета Невинских с тремя детьми прибыла в окрестности Москвы. И усадьба Ильинка, в которой семья провела все лето, стала для всех любимым и родным местом. В середине августа здесь же родилась первая дочь Михаила и Маши. В честь покойной бабушки темноволосую девочку назвали Аннушкой.
Там, в фамильном саду Озеровых, в один из теплых сентябрьских вечеров Маша, гуляя с Михаилом и детьми, ощутила, что вид склоняющегося над ней Невинского, играющих в салки Наташи и Андрея, Николая, запускающего неподалеку воздушного змея, ей невероятно знакома. Она уже видела все это когда-то давно. Тогда она стояла за деревьями, одетая в наряд цыганки, и смотрела на себя теперешнюю. В тот миг, когда Маша осознала все это, она поняла, что пять лет назад ее родной сад, как будто услышав ее тогдашнюю сердечную тоску и боль, показал будущее. Именно склонившегося Невинского она видела здесь и потому не могла понять, отчего его лицо незнакомо, однако невозможно дорого ей. Именно Андрей и Наташенька играли на лужайке. И именно себя с малышкой на руках она видела сидящей на скамье. Поэтому Маша была тогда так поражена невероятным сходством молодой женщины с собой. Именно горячо любимый сад детства, будто пытаясь утишить ее боль, показал тогда скорое будущее, счастливое будущее, в котором она пребывала сейчас…
