В течение всей службы он тупо взирал на аналой, ощущая, что за его спиной стоит она. Навязчивые мысли о ее притягательной близости изводили его, и он понимал, что кощунствует в церкви, думая о плотском, но ничего не мог с собой поделать. Когда после возвращения домой Мари поднялась до обеда в детскую, Михаил облегченно вздохнул, ожидая хоть некоторой передышки от своих навязчивых, воображаемых непристойных картин соблазнения этой притягательной девицы.
Сидя одиноко в своем кабинете после ужина, Невинский мрачно думал о жизни. Да, поначалу он искренне полагал, что сможет легко забыть непокорную девицу, которая посмела отказать ему. Но прошло полтора месяца, и ни развлечения столицы, ни общество Амалии, ни ее жаркие объятья не заглушили в нем позывов к Мари. Да, все это время он старался забыть ее, игнорировал, мало разговаривал, старался вообще не смотреть в ее сторону. Но все было напрасно. Стоило француженке задать вполне невинный вопрос или посмотреть на него своими влажными синими глазами лани, как Невинский терялся, столбенел и не находил в себе сил говорить что-либо разумное. Он заставлял себя односложно отвечать ей и быстро исчезал, пытаясь избежать дальнейшего общения с девушкой, ощущая, что может сделать нечто глупое или смешное перед нею. Жаркие помыслы относительно Мари до того распаляли его, что казались Михаилу уже почти реальными. Он ощущал, что еще немного — и его действия станут неконтролируемыми.
Сегодня с утра он пребывал в нервном состоянии, ожидая, что она придет просить жалованье. Он понимал, что месяц назад поступил с ней гнусно. Заявив ей в лицо, что за то, что она отказала ему в близости, лишает ее денег. Из-за этого она, видимо, не осмелилась прийти в его кабинет две недели назад. За это время, многое переосмыслив и окончательно остыв, Михаил решил, что его поступок недостоин дворянина. И теперь собирался выплатить ей вдвойне, дабы покрыть прошлый долг. Он прекрасно осознавал, что девушка должным образом занимается детьми. И заслуживает своих и так небольших денег. Оттого с утра он выбрал самый изысканный наряд, придирчиво осмотрел себя в зеркале и всем существом приготовился к разговору с ней в кабинете. Здесь, наедине, он мог спокойно смотреть на нее, любоваться ею, чтобы не вызывать подозрительных взглядов слуг или детей. Но она не приходила. Прошел обед, ужин, настал вечер. Изнывая от тоски и предчувствия радости от уединения с нею, около восьми Невинский велел Трофиму пригласить Мари к себе в кабинет.
Она пришла не сразу, как будто колебалась, приходить или нет. И лишь около половины девятого ее кулачок осторожно постучался в дубовую дверь. Хотя он и ожидал ее появления с утра, все же этот осторожный легкий стук, заставил его напрячься и занервничать.
— Войдите, — произнес он каким-то дрогнувшим голосом.
Молодая женщина медленно вошла, невозможно прекрасная и строгая. Он тут же опустил глаза и нервно затеребил в руке перо, указывая ей на стул. Она села. Он молчал и ощущал, что не знает, что сказать. Она подняла вопросительно взгляд, и Невинский почувствовал, что к его вискам прилила кровь.
— Отчего вы не приходите за своим жалованьем? — спросил глухо Михаил, не спуская взгляда с ее чудных глаз.
— Но я полагала, что, как и в прошлый месяц, не заслужила его. Невинский поджал губы и сильнее затеребил перо в руке.
— Я был неправ. Вот, возьмите. — Он протянул ей конверт. — Здесь сорок рублей. ваше жалованье за прошлый месяц и за половину этого, а также четыре рубля дополнительно, за вашу хорошую работу…
Маша, опешив, открыла было рот, чтобы задать возникший у нее вопрос, но передумала. Она медленно встала и протянула руку. При передаче конверта он нечаянно коснулся ее пальчиков, и его обдало жаром.
— Благодарю вас, Михаил Александрович, — произнесла молодая женщина тихо с благодарностью и замерла перед его столом. — Я могу идти?
— Да, конечно, — произнес он глухо, не спуская с нее тоскливого взгляда. Как же он хотел, чтобы она осталась. Просто поговорила с ним, посидела напротив и он мог полюбоваться ее прелестным ликом. Перед его взором оказалась ее грудь, покрытая темно-серой материей, которая отчетливо обрисовывала ее округлость, и взгляд Михаила сделался жестким.
Молодая женщина быстро вышла, шелестя юбками, а Невинский напряженно смотрел ей вслед, ощущая, что сердце бьется бешеным галопом.
От гнетущих мыслей и дурного настроения его опять спасла Амалия. Она появилась на следующий день ближе к вечеру, благоухающая и розовощекая, и, почти насильно выведя Михаила из горестных дум, потащила его в некое место на набережной реки Мойки.
Закрытый клуб графа Р. был довольно хорошо известен в высших кругах знати. Здесь проходили тайные встречи давних врагов, проигрывались целые состояния в красном с золотом зале, устраивались жестокие поединки на шпагах, а порой даже аукционы, где выставлялись на продажу редкие по тем временам в России чернокожие рабы.
В тот вечер Михаил, впервые попавший в богато убранные комнаты и залы, которые располагались на подземном этаже дворца Кирилла Григорьевича Р. и были так же роскошны, как основное строение, отметил вычурность убранства клуба и некоторых странных людей, которые сновали вокруг. Уварова, бывавшая здесь пару раз, с удовольствием показывала все Невинскому, сопровождая это красочными репликами. Михаил вежливо слушал бесконечную болтовню своей пассии и скучал.
Развлечения клуба ему были мало интересны, поскольку в карты он играл редко, участие в заговорах против императрицы считал ниже своего достоинства, а нужды в чернокожих рабах не испытывал, имея множество крепостных. Но все же что-то из всего этого до крайности заинтересовало и привлекло внимание Михаила. Когда Амалия ввела его в душный, пропахший сигарным дымом большой зал, Невинский, оглядевшись по сторонам, напрягся и ощутил всем телом некое знакомое чувство. Квадратный ринг, покрытый зеленым сукном, и двое мужчин, обнаженных по пояс, которые наносили друг другу умелые удары в лицо и грудь, воскресили в Михаиле яркие воспоминания юности.
Давно, когда ему было около двадцати лет, он путешествовал по Европе и какое-то время жил в Англии. Там он посещал похожий бойцовый клуб. Бокс, это странное на вид развлечение, был по душе Невинскому. Там, в Лондоне, он и сам участвовал в подобных поединках и получал от побед искреннее удовольствие. Многие бойцы дрались за деньги, но только не Михаил. Этот поединок силы и жестокости привлекал его и казался истинно мужским развлечением. Еще в детстве, проводя много времени в деревне у тетки, маленький Михаил видел, как на Прощеное воскресенье или на городские праздники деревенские мужики выходили на кулачный бой на берег реки или в поле. Они с ожесточением били друг друга, сплевывая кровь с разбитых губ и с новым остервенением бросались в драку. Уже тогда, совсем еще мальчиком, Михаил изумлено смотрел на это жутковатое зрелище и завидовал мужикам, которые были так сильны.
Позже, попав в Англию, он случайно увидел боксерский поединок. И тут же решил попробовать свои силы. Он начал заниматься при клубе и уже через месяц провел свой первый бой, который проиграл. Это стало для молодого Невинского целой трагедией. Но он не опустил руки, продолжил с усердием тренироваться и уже через три месяца смог одолеть самого сильного бойца, который считался в то время непобедимым во всем Лондоне. Далее Невинский почувствовал себя «королем ринга» и ощутил свою мощь. В последующие полгода никто не мог одолеть его. Он вел в Англии светскую жизнь, посещал балы и приемы. А по вечерам, как одержимый, спешил в клуб. Он уже не так часто участвовал сам в поединках, лишь с сильнейшими бойцами. Всего пару раз в месяц. Но никто не смог одолеть его.
