Вскоре пришло письмо от матери. Она отписала, что отец умер, и дела требуют его присутствия на родине. Молодой человек был вынужден вернуться в Россию. Тут он женился и обзавелся потомством, но воспоминания о юных годах не покидали его. Он обошел все тайные и явные заведения Петербурга и Москвы. Но подобных бойцовых клубов в те годы в России не было. И вот сейчас, впервые за много лет, он окунулся в атмосферу юности, которая воодушевляла и привлекала его когда-то.
Оставив Амалию, он протиснулся в первые ряды и словно завороженный смотрел на бой. Два мощных бойца наносили друг другу умелые удары по плечам и в туловище. Невинский, ощущая, что все его сильное тело напряглось, осознал, что хочет оказаться на их месте. Один из бойцов провел сильный удар в челюсть противника и тот тяжело грохнулся на ринг. Маленький человек в черном костюме без промедления закричал:
— Остановитесь! Все!
Второй боец, который был на ногах, замер. Маленький человек наклонился над его поверженным соперником. Приложив руку к его горлу, он выпрямился и объявил:
— Без чувств! Победил Кузьма Никитин из Москвы!
Тут же толпа за спиной Невинского зажужжала, поздравляя победителя. Михаил видел, как к Кузьме подбежали, видимо, его дружки и, накинув на него тулуп, начали поздравлять. В этот миг раздался стальной голос:
— Победитель определен!
Люди в зале затихли и уставились на боковую ложу, что находилась недалеко от ринга. Высокий худощавый граф Р. встал и продолжил свою речь:
— Победитель получает двести тридцать рублей золотом. Таковы сегодняшние ставки, господа!
Кузьма Никитин начал угодливо кланяться, а граф, холодно улыбнувшись присутствующим, удалился в другой зал. Невинский, словно завороженный, окинул взглядом разношерстную публику, состоящую из дворян, купцов и еще каких-то странных неприглядных людей, похожих на крестьян, и твердым шагом поспешил за хозяином клуба.
— Кирилл Григорьевич! — окликнул Михаил графа. Последний обернулся и удивленно воззрился на Невинского.
— Михаил Александрович, давно не видал вас! — сказал он, пожимая ему руку. — Когда вы пожаловали в Петербург?
— Уже более месяца назад, — ответил Михаил.
— Рад видеть вас здесь. Как ваши дети?
— В добром здравии, спасибо, — ответил Невинский.
— Сейчас будет аукцион, — заметил граф. — Мне из Парижа доставили редкостные ювелирные украшения и мебель времен Людовика XIV. Пойдемте, вы будете моим почетным гостем.
— С удовольствием, граф, — поклонился Михаил. — Но я хотел обсудить с вами одно дело…
— Да?
— Я хотел бы принимать участие в поединках по боксу.
— Вы сами, Михаил Александрович? Но как же? — удивился граф Р. — Это весьма грязное, кровавое и жестокое развлечение. В нем участвует лишь мужичье. Для чего это вам? Я провожу-то его только для развлечения господ, которые посещают мой клуб.
— Понимаю. Но в молодости я состоял в боксерском клубе господина Лефорта в Лондоне. И с тех пор мечтал вновь попробовать свои силы.
— Михаил Александрович, вы меня поражаете! — воскликнул граф, придирчиво оглядывая мощную высокую фигуру Невинского. — Конечно, все данные у вас есть, но надобно тренироваться.
— Я готов. Вы же все равно готовите бойцов для поединков?
— Да, по вторникам, четвергам и пятницам ко мне приходит господин Харисон. И, несколько часов занимается с желающими. А затем из лучших мы отбираем несколько человек для поединка в понедельник. Сильнейший в этот день получает деньги.
— Меня деньги не интересуют, — отмахнулся Михаил. — Я хочу тоже заниматься с вашим учителем, если позволите, Кирилл Григорьевич. И могу хорошо платить вам за занятия.
— Ох, сударь, вы просто меня обескуражили, — опешил граф. — Первый раз вижу, чтобы богатый дворянин хотел участвовать в подобном увеселении…
— Ваш ответ, Кирилл Григорьевич?
— Ну, конечно, вы можете заниматься и участвовать в поединках, дорогой мой, коли хотите. Но предупреждаю, что бойцы у меня довольно ловкие, выносливые и являются опасными противниками.
— Тем лучше, — кивнул Невинский, уже предчувствуя наслаждение от предстоящего еще далекого боя.
— У меня складывается такое впечатление, мой дорогой, Михаил Александрович, что вам нравится это увеселение?
— Вы правы, граф. Мало того, я буду счастлив, если смогу сам участвовать в поединке…
Наташа набрала целый букет осенних листьев и радостно подбежала к Маше. В этот момент молодая женщина смотрела вверх, пытаясь разглядеть дятла, который упорно долбил кору дерева.
— Мари, смотри! — закричала девочка, протягивая гувернантке целый ворох веток, покрытых желто-оранжевой листвой.
— Как прелестно! — воскликнула Маша и обернулась. Николай сидел на скамейке и сосредоточенно, с силой ковырял палкой в песке.
Они были в парке, недалеко от Васильевского острова. Наступило воскресенье, и Маша решила, пока стоит хорошая погода, что является редкостью для начала октября в Петербурге, надо прогуляться с детьми в пустынном парке. После службы в церкви молодая женщина испросила разрешения у Михаила Александровича и вместе с детьми устремилась в парк, что располагался неподалеку от церкви, к обеду пообещав вернуться. Андрей с Наташей с удовольствием резвились, бросая друг в друга легкие яркие листья. Николай же дулся на Машу и не разговаривал с нею.
— Смотри, Наташа, это дятел, — произнесла Маша, указывая девочке на красноголовую птицу. — Андрей, иди сюда! — позвала она сына. Мальчик подбежал к ним, и все трое начали радостно обсуждать дятла.
— Извините. Я хотела бы представиться, — раздался женский голос рядом. Все трое обернулись и увидели светловолосую женщину в дорогом платье, светлом рединготе и кокетливой шляпке. Незнакомка приветливо улыбнулась и продолжила. — Графиня Анна Петровна Шереметьева. Мы с детьми тоже гуляем.
— Мари де Блон, — ответила Маша, наклонив голову. — А это Наталья Михайловна Невинская и мой сын Андре.
Графиня сняла перчатку и протянула руку Маше.
— Позвольте, дорогая моя. — Маша кивнула, и графиня легко пожала пальчики молодой женщины. — Я давно за вами наблюдаю, — заметила Шереметьева, оглядывая темное платье молодой женщины. — Вы часто гуляете здесь? Я видела вас неделю назад. Вы гувернантка?
— Служу в семье Невинских уже несколько месяцев.
— Вы, дорогая, очень хорошо занимаетесь детьми, — заметила приветливо графиня. — Я бы даже сказала, идеально. Вы знаете, я выгнала уже шестую гувернантку, все они словно каменные, ни побегать с детьми, ни поиграть, ни обнять. В наше время очень сложно найти хорошую прислугу. Надеюсь, вы не обиделись, мадам, на это слово?
— Совсем нет, — ответила приветливо Маша.
— Я это сказала в хорошем смысле — прислуга. Вот приходится гулять с детьми самой. У меня две девочки. Оленька и Лиза.
