— И правильно сделает. Ежели, теперь, корсиканца не поставить на место, он может опять натворить немалых бед.
— Поль, мне не нравятся твои слова, — сказала ядовито Жанна — Прошу, при мне и моих гостях не высказывай свои смелые речи. Они могут навредить не только тебе, но и моей репутации.
— Вы тетушка, так печетесь о своей репутации, что готовы лечь под первого встречного узурпатора и кричать ему виват, только оттого, что он вдруг надел на себя маску овечки?
— Поль, прекрати, — возмутилась Жанна. — Ты много не понимаешь.
— Неужели вы не видите очевидных вещей? — не унимался Павел. — Ныне, корсиканцу выгодно говорить о мире, чтобы добиться своих целей. Но, поверьте моему слову, едва он достигнет власти, он не сможет удержаться и вновь попробует установить свою диктатуру. И может повториться все то, что было три года назад.
На это возмущенное заявление племянника графиня хитро промолчала и взяла с высокой тарелки пирожное, облитое шоколадом. Лиза не вмешивалась в разговор и лишь в конце последней речи Корнилова обратила на него свой напряженный взор. Павел отметил, что молодая женщина смотрит на него с вызовом и силой, как будто говоря, чтобы он замолчал. Поняв, что Лиза права и он своими неосторожными чересчур прямолинейными фразами может раскрыть все их карты, Корнилов сильнее нахмурился и поджал губы, осознавая, что ему и впрямь надо было держать свои мысли при себе.
— Поль, Луиза, я знаю, что вы поутру повздорили. А Фи-фи рассказала мне, что ты спал нынче ночью на канапе, — вдруг произнесла Жанна, видимо решив, перевести разговор на другую тему. Павел едва не поперхнулся кофе и бросил негодующий взор на свою пронырливую тетку, которая уже все знала, хотя с этого события не прошло и двух часов. Лиза бросила на него отчаянный взгляд, который говорил ему, что она предупреждала, что весь дом просматривается и прослушивается. Молодой человек, сделав непроницаемое лицо, молчал, подбирая ответ который бы удовлетворил тетку и не вызвал подозрений. — У вас не все гладко, Луиза? — графиня обратилась уже к Лизе.
— Елизавета Андреевна, вчера была недовольна мною, — быстро произнес Павел, понимая, что надо, немедленно, спасать ситуацию. Он давящим взором посмотрел на Лизу, показывая ей, чтобы она не вмешивалась. — И отказала мне в ласках. Вот я и был рассержен.
— Ах, сейчас, мне все понятно, — заулыбалась довольно графиня. Лиза густо покраснела, осознавая, что Павел придумал хороший ответ, но уж больно развязный. — Луиза, — продолжала Жанна ласковым тоном и, похлопав молодую женщину по руке, чуть наклоняясь к ней. — Мужу нельзя отказывать в этом, уж поверь мне. Иначе, он постоянно будет недоволен тобой. А после ночи любви у него можно будет простить все, что угодно…
— Тетушка! — возмутился Павел. — Вы могли бы не обсуждать столь интимные темы за столом.
— Ах, Поль, — пролепетала Жанна, удивленно посмотрев на него. — И что в этом такого? Луиза еще слишком молода и неопытна в этих делах. Кто ее научит, как надобно обходиться с мужчинами, как не я?
— Да уж, вы научите, — пробубнил молодой человек и уткнулся взором в свою тарелку, прекрасно помня о том, что в молодости Жанна не пропускала мимо своей юбки ни одного гвардейца, которые часто появлялись в доме его отца.
Графиня чуть помолчала и заметила:
— Сегодня у меня прием, как и обычно по средам. Будут только самые близкие мои друзья. Так что к семи будьте готовы, мои дорогие, я представлю вас. К тому же, я думаю, через пару дней, числа пятнадцатого, устроить грандиозный прием, — добавила графиня вдруг. — Я хочу, что бы весь Париж знал, что приехал мой любимый племянник.
— Это лишнее, — начал Павел.
— Я очень люблю балы, — вмешалась в разговор Лиза, понимая, что на балу будет много возможностей познакомиться с нужными людьми.
— Да, так и решим. После обеда я займусь приглашениями. А Луиза мне поможет, — добавила Жанна и перевела на Лизу бледно-голубые глаза.
— С удовольствием, мадам, — ответила Лиза.
— Да, Луиза, позабыла тебе сказать. После обеда приедет модистка. Закажем тебе новый гардероб по последней французской моде.
— Но, у меня есть пара платьев, — начала Лиза.
— Луиза, Париж любит прелестных женщин, одетых в прекрасные платья, — важно добавила графиня и отпила немного кофе. Павел намазывал на кусок багета с хрустящей корочкой печеночный паштет и, молча, слушал разговор женщин.
— Что ты предпочитаешь петь из музыки, Луиза? — спросила Жанна.
— Простите, мадам, но я не умею петь.
— Как?
— Мы жили скромно. И моя мачеха постоянно нуждалась в деньгах. Мы не могли позволить себе нанимать учителей музыки.
— Но, Луиза, это так прекрасно, когда прехорошенькая женщина исполняет арии или романсы. Необходимо тебе найти учителя по пению. Сегодня же я поговорю с господином де Леверо, он лучший учитель пения в Париже.
— Что это вы задумали? — вмешался Павел, который сидел напротив Лизы и то и дело бросал на нее украдкой взгляды. — И зачем Елизавете Андреевне это пение?
— Поль, как ты не понимаешь, что пение очень модно, ныне, и без него женщина не может быть до конца интересна в обществе! — заметила Жанна, откусывая пирожное. — Ты как был невеждой в моде, так им и остался! Однако, это и не удивительно, ибо твоим воспитанием никто толком не занимался. Я помню еще в детстве, ты вел себя, как обыкновенный дворовый мальчишка. Лазил по деревьям и плавал голышом в реке. И как твой отец тебе это позволял?
— Тетушка, вы прекрасно знаете, отец недолюбливал меня, — заметил без эмоций Корнилов. — И всегда считал, что ничего путного из меня не выйдет.
— А я любила тебя больше, нежели твоих старших братьев, — продолжала Жанна и взяла с серебряного блюда еще одно пирожное. — Ты был такой живой, непредсказуемый и немного дикий. Мне нравились твои шалости и забавы. Никто не знал, что ты вытворишь в следующий момент. А помнишь, как в десять лет ты залез на дерево, решив посмотреть на бал, который устроил твой отец ко дню именин своей покойной жены? — лукаво заметила Жанна. — И напугал до смерти мадам Григорьеву, которая вышла прогуляться в сад, а ты спрыгнул к ней под ноги с дерева. А она от испуга нечаянно упала в озерцо, не удержавшись на ногах.
— Она так истошно кричала, что сбежался весь дом, — уточнил Павел, — и мне пришлось тащить ее из воды. Она была ужасно тяжелой.
— Потом, весь оставшийся вечер, все гости только и обсуждали, твою выходку.
— За это отец велел высечь меня розгами, — добавил Павел поморщившись. — Он всегда был стог ко мне.
— Да, согласна. Но, отец оставил тебе немалое состояние.
— Сказать честно, я даже не предполагал, что он так расщедрится. Он всегда говорил, что я ничего не заслуживаю.
— Но, теперь, он явно гордится тобой и твоими военными успехами. Он не раз мне писал об этом.
