— А как вы оказались в Петербурге, мадам? — спросила Лиза, ей показался очень интересным рассказ графини о детстве Павла.
— Мой отец был посланником Французского королевства при Русском дворе во времена Елизаветы Петровны, там он встретил мою мать, она была двоюродной сестрой отца Павла. Поэтому первые пятнадцать лет своей жизни я провела в Петербурге. Затем, отец с семьей вернулся в Париж. После мрачного Петербурга, я просто была очарована этим ярким, веселым городом. Потом я несколько раз гостила в Петербурге у своего брата, но во Франции я чувствую себя, как дома.
— Вы привозили мне из Парижа забавные игрушки, — произнес Павел. Графиня улыбнулась племяннику.
— Ты всегда мне нравился, маленький негодник, — ответила Жанна ласково.
После завтрака, Павел провел два часа в библиотеке, изучая атлас Парижа. Решив, что сидеть без дела у него нет сил, он собрался немного прогуляться и осмотреться. Поднявшись в спальню и, отметив, что Лизы нет, молодой человек проворно переоделся в штатский костюм для прогулок и спустился вниз. В парадной он увидел Лизу и заметил, как дворецкий передал ей некое письмо. Корнилов замер наверху лестницы и начал следить за действиями молодой женщины. Лиза проворно распечатала письмо и начала читать его прямо в парадной.
Любопытство Павла было слишком велико. Он быстро спустился вниз и, бесшумно остановившись за спиной Лизы, как будто безразлично осведомился:
— Вам уже пишут, Елизавета Андреевна?
Она резко обернулась, видимо, увлекшись чтением письма и не услышав его приближения. Прикрыв письмо, она поджала губки. Взор Корнилова быстро описал круг по ее прелестному личику и он отметил, как она побледнела.
— Это письмо от кормилицы моего маленького сына, — тихо ответила Лиза, чтобы никто кроме Павла не услышал ее слов. Она смотрела в сторону, а не на молодого человека, поскольку все еще была под впечатлением утреней ссоры.
— Да? А откуда она знает адрес? — так же тихо осведомился Корнилов.
— Вы же перед отъездом сказали его, неужели вы позабыли?
— Ну да, — кивнул Павел. — И что же она пишет?
— Что Витюша здоров и уже бойко ходит.
— И сколько ему уже? — не удержался от вопроса Павел. Известие о том, что у Лизы есть ребенок задело его за живое. Ведь, в течение всех двух недель, она ни словом не обмолвилась, что у нее есть маленький сын. Его напряженный взор прямо прилип к ее лицу.
Лиза отчетливо поняла — он неистово желает узнать ответ и, в этот миг, она ощутила дикое желание прямо, в сию минуту, сказать ему правду. Что Витюша — его сын и ему почти два года. Но, тут же, ее мысли воскресили его утренние слова о том, она была для него только увлечением и он никогда и не думал любить ее. Нет, она более не будет посмешищем в его глазах. Нет, она более не даст повода, чтобы этот мужчина, которого она до сих пор любила всем сердцем, вновь унизил ее и оскорбил, решила Лиза.
— В мае ему будет полтора года, — солгала она тихо, уменьшив возраст сына на полгода.
Лишь несколько мгновений Павел не спускал с нее напряженного взора. Вдруг, молодой человек стремительно отвернулся, чтобы она не заметила, как он побледнел. Павел быстро направился к выходу из парадной. Он подошел к дворецкому, который услужливо подал ему перчатки. Натягивая перчатки, Корнилов отчего-то думал о том, что в тот момент, когда он был тяжело ранен и едва не умирал там под Оршей, эта девица развлекалась со своим старым мужем. И который, похоже, был не так уж стар, раз смог заделать ей ребенка. Эти выводы мгновенно испортили ему настроение. Он подумал о том, что пора вплотную заняться их миссией, которая, скорее всего, сможет отвлечь его от тягостных дум, касательно этой гадкой лицемерки.
— Вы уходите? — услышал он мелодичный голос Лизы за спиной.
— Да. Прогуляюсь немного, осмотрюсь, — бросил он ей, не оборачиваясь, взяв из рук дворецкого цилиндр.
— Вы позволите мне составить вам компанию? — спросила она просто.
— Нет, я прогуляюсь один, — отрезал Павел, обернувшись к ней и думая о том, что надо хоть несколько часов побыть вдали от этой девицы, которая постоянно приводила все его чувства в смятение.
— Не забудьте, в семь будет прием, — напомнила Лиза. И он понял, что она намекает на то, что, возможно, там будут нужные им люди.
— Я помню об этом, мадам, — бросил он сухо и исчез за дверью.
Лиза весь день провела в особняке графини. Около полудня Жанна и молодая женщина недолго прогулялись по саду, затем аккуратно расписывали многочисленные приглашения на прием, а после обеда в дом пожаловала модистка. Мари Легран сняла мерки с Лизы и не удержалась от восхищенных возгласов:
— Не часто мне приходиться встречать столь совершенную фигуру, как у вас, мадам, — заметила модистка. — Я с удовольствием сошью вам новый гардероб. После того, как вы наденете сшитые мною платья, ваш муж просто потеряет голову от вашей красоты.
Около часа Лиза с помощью графини выбирала по каталогу понравившиеся платья, а Мари со знанием дела советовала, какие фасоны более всего подойдут молодой женщине.
Вечер, как и планировался, начался в семь. Лиза стояла вместе с Жанной де Майи в гостиной и, приветствуя гостей, что приезжали один за другим, пыталась запомнить все имена и лица. Корнилов до сих пор не появился и Лиза чувствовала себя немного скованно. Одним из первых в гостиную вошел интересный мужчина и графиня представила его Лизе, как члена палаты представителей во французском парламенте.
Жан Батист, известный политик того времени был одним из тех людей, которые, как и тетка Павла, смог удержаться у часто меняющейся власти своими интригами, умелой игрой и авторитетом. Ему было около сорока лет. Довольно приятная внешность, небольшой рост и немного слащавая улыбка венчали его портрет.
Именно его, отметил цензорский пронзительный ум Лизы, как наиболее подходящего кандидата для поиска сведений, которые им были нужны. После того, как графиня представила Лизу почти всем приглашенным, молодая женщина сама приблизилась к Жану Батисту и призывно улыбнувшись ему, завела разговор. Жан, польщенный ее вниманием, умело нашел тему для разговора и почти половину вечера они провели вместе, чуть в стороне от основной массы гостей.
Корнилов появился на вечере с сильным опозданием. Краем глаза Лиза сразу же отметила недовольное выражение его лица. Он отошел к тетке и какое-то время пребывал в тесном кружке молодых людей, которые горячо спорили о Бонапарте.
Корнилов находился в противоположной стороне гостиной и Лиза отчетливо видела, что Павел почти не участвует в беседе, а лишь слушает. Иногда она замечала, как его взор останавливался на ней, и в эти моменты она отчего-то бледнела и чувствовала себя неуютно. Она так и продолжала ворковать с Жаном Батистом, когда около десяти, их милую беседу прервал Корнилов, появившийся рядом с ними.
— Елизавета Андреевна, — произнес Павел на чисто русском, видимо желая, чтобы собеседник Лизы не понял, о чем они говорят. — Вы не могли бы уделить мне пару минут?
