— Перестаньте, — отмахнулся Павел. — Я уже говорил вам, что у меня достаточно денег.
— Но, вы не обязаны это делать, вы же мне не …
— Елизавета Андреевна, — перебил жестко Павел, не дав ей договорить, и добавил почти шепотом. — Весь дом прослушивается и лишняя информация может помешать…
— Я поняла, простите, — ответила так же тихо Лиза. — Но, все же платья они стоят…
— Это подарок, — уже громче сказал Павел и пронзительно посмотрел на Лизу, одетую в ярко синее бархатное платье с большим квадратным вырезом. Под грудью платье кокетливо собиралась белой тесьмой. И невероятно шло ей, оттеняя ее нежную кожу. Ее светло-золотистые волосы, собранные в модную прическу на затылке, ниспадали локонами на ее плечи.
Лиза медленно приблизилась к нему ближе и остановилась на расстоянии вытянутой руки от него через стол. Глаза Павла чуть опустились и оказались в плену ее взора. Лиза отметила, как потеплел его взгляд.
— Мне иногда кажется, — начала Лиза с придыханием, пристально глядя в его непроницаемое, мрачное лицо. — Что вы испытываете ко мне гораздо более глубокие чувства, чем хотите это показать…
Павел лишь на миг опешил. Однако, в ту же секунду, у него внутри сработал защитный инстинкт. Поняв, что Лиза вот-вот раскроет его тайные желания и чувства относительно нее, он испугался. Нет, он не позволит ей вновь овладеть его сердцем. Решив, немедленно, исправить ситуацию пока не поздно, молодой человек нашел в этот момент лишь один выход. Он громко рассмеялся прямо ей в лицо. Лиза отшатнулась от него и он увидел, как ее прелестное лицо побледнело. Он резко оборвал смех и сузил глаза. Ледяным взором, смотря в ее огромные яркие очи цвета мяты, Павел глухо вымолвил:
— Вам это только кажется, сударыня, — и, тут же, очень тихо и жестко добавил. — У меня нет никаких чувств к вам, запомните это. И ненадобно искать в моих поступках скрытые мотивы. Все гораздо проще. Для всех я являюсь вашим мужем. И это нормально, когда я оплачиваю ваши счета.
— Но, ведь, сегодня утром… — начала тихо Лиза, намекая на его поцелуй, который разбудил ее.
— Сегодня утром, как вы выразились, — продолжал он тем же зловещим шепотом. — Я лишь хотел проверить, свои желания к вам. Увы, должен признать, что вы более не вызываете во мне тех прежних порывов…
Попятившись от него, Лиза непроизвольно прижала руку к шее. Именно эффекта «словесной пощечины» и добивался Корнилов. Он понимал, что утром совершил промах, не сумев удержаться от искушения обнять ее. Но после слов, которые он только что сказал, Павел рассчитывал, что она больше не будет думать, что он неравнодушен к ней.
Лиза хотела что-то сказать, но от дикой обиды у нее сперло в горле. Ей захотелось убежать, чтобы более не видеть этих ледяных серо-зеленых глаз и не слышать его оскорбляющих фраз. И как она могла подумать, что он влюблен в нее? Вот, в сей миг, он предстал перед ней в своем истинном свете. Он презирает ее, как и тогда два года назад, когда бросил ее.
— Извините, что помешала вам, — пролепетала она тихо и почти бегом, спотыкаясь о длинный подол платья, покинула библиотеку.
Вечером дом графини де Майи засверкал множеством свечей. Вскоре, должны были прибыть первые гости.
В холе около лестницы, которая вела наверх, в нетерпении прохаживалась Жанна де Майи. На ней было бархатное платье нефритового оттенка, расписанное по подолу и под грудью изысканными золотыми узорами. Платье было сшито на «античный манер», столь популярный в те годы. Ее темные волосы, искусно убранные под небольшую мягкую шляпку-тюрбан, украшались пером и брошью, а часть локонов обрамляли ее щеки и лоб.
Павел стоял рядом с теткой и рассеянно рассматривал вазу, рисунки на которой изображали греческих борцов древности. На молодом человеке был парадный гусарский мундир в синих тонах и низкие мягкие сапоги. Его короткие волосы, чуть завитые над висками, довершали его великолепный образ. Ждали только Лизу. Корнилов непринужденно привычным движением теребил рукоятку парадного кортика, что висел на его портупее, когда вдруг графиня в порыве воскликнула:
— А вот и наша красавица!
Невольно повернувшись в сторону лестницы, Павел остановил заинтересованный поглощающий взор на Лизе, проворно спускающейся к ним.
На молодой женщине было одето бледно-желтое, с золотым отливом платье из шелка. Присборенное под грудью белым поясом, ткань чуть прикрывала ее прелестные полушария грудей и далее устремлялась вверх, где закреплялась двумя небольшими брошами на плечах. Вырез лифа был неприлично низок, а декольте платья было украшено белым бисером. Узкая юбка из тончайшей ткани, подчеркивала невозможно тонкую талию Лизы и приятную округлость бедер. Юбка платья была чуть завышена и полностью открывала ее ступни в шелковых белых туфельках с вышивкой. Ее золотистые закрученные локоны красиво обрамляли лоб и уши, и поднятые высоко вверх, собирались в высокий затейливый узел. В дополнение волосы украшались небольшими живыми цветы и лентами в цвет платья. Она была похожа на ожившую изящную древне-греческую гетеру.
Увидев ее, Корнилов, напрягся и нервно затеребил край ментика. Лиза была до того хороша, что ладони молодого человека вмиг вспотели, а по его спине пробежали мурашки. Взор молодого человека, мгновенно, пройдясь по ее фигурке несколько раз замер на ее глубоком декольте, которое открывало его жадному взору большую часть ее прелестей. По всей вероятности, глубокий вырез платья смотрелся бы более скромно на другой женщине с маленькой грудью, но только не Лизе. Ее выпуклости были среднего пикантного размера и их совершенная упругая форма отчетливо подчеркивалась тонкой тканью платья. Павлу показалось, что еще никогда он не видел Лизу до такой степени завораживающе-прекрасной. Он отчего-то вспомнил то время, когда она находилась в полевом лагере. Тогда, она ходила в простых невзрачных платьях с глухими воротниками, с простой светлой косой. Но и тогда, она разительно отличалась от обычных женщин своей завораживающей пленительной притягательностью и чарующей красотой. Да и тогда, он прекрасно осознавал, что она невозможная красавица, но, в эту секунду, ее прелести просто ослепляли, а утонченная эротичная красота ошеломляла. Вслед за восхищением в мысли Павла мгновенно вползло уже более темное чувство. Корнилову стало не по себе, оттого, что красота Лизы будет выставлена всем напоказ. Настроение его вмиг испортилось.
— Это ваших рук дело? — возмущенно прошептал Павел, обращаясь к графине де Майи.
— В чем дело, мой милый? — спросила Жанна-Беатриса и взглянула на племянника, который сверил мрачным взором Лизу, спускающуюся по лестнице.
— Я говорю о возмутительном платье Елизаветы Андреевны. Вырез так низок, что не оставляет простора для фантазии! — воскликнул он, обратив гневный взор на тетку.
— Такой фасон платьев очень моден ныне, Поль. Даже ты — русский медведь должен признать, что это платье, цвета свежих сливок, великолепно смотрится на Луизе.
— Ежели бы я знал, что вы закажите моей жене столь вызывающие наряды, я бы не дал вам ни су.
