— Я вам велела оставить меня в покое, Павел Александрович! — возмущенно прошипела она. Она видела в его глазах огонь и дикое желание. Ответив ему холодным предостерегающим взором, она тихо добавила. — Я Вас уже предупреждала, чтобы Вы держали руки при себе.
— Для всех — вы моя жена, — начал он запальчиво, испепеляя ее горящим взором.
— Для всех, — тихо с вызовом ответила она, опаляя его ледяным взором огромных зеленых глаз. — Но мы оба знаем, что это не так. Посему, предостерегаю вас от дальнейших посягательств, они мне неприятны!
— Вы все еще злитесь на меня? — спросил он печально. — За те слова? Я не хотел тогда их говорить, все произошло в запале…
— Ах, оставьте, этот покаянный тон! — воскликнула она и, отвернувшись от него, посмотрев на сцену. — Я не хочу слушать ваши извинения, я устала от них.
— Лиза, зачем вы так? — пролепетал он и вновь склонился к ее ушку. — Вы же прекрасно знаете, что я неравнодушен к вам.
— Это когда вам выгодно, Павел Александрович, — сказала она с вызовом. — Прошу, оставьте меня в покое! — она почти оттолкнула его и, вскочив на ноги, быстро выбежала из ложи, не в силах выносить все это.
Теперь, эти неприятные воспоминания точили ее душу, и она не могла уснуть. Хотя ей и было приятно внимание Павла, но она не хотела вновь попасть под его чары. Она хотела забыть Корнилова и полюбить Самойлова. Но, вдруг, она с огорчением поняла, что не сможет полюбить Алексея так же сильно, как Павла. Лиза прекрасно осознавала, что в Корнилова она влюбилась мгновенно, уже со второй встречи, едва увидела его склоненным над собою в палатке для раненых солдат. А затем ее восхищение и любовь к нему росли с каждой проведенной вместе минутой. С Самойловым все было иначе. С Алексеем ее чувства были спокойнее, безрадостнее. Она понимала, что никогда она не будет испытывать к Алексею таких же сильных и страстных чувств, которые испытывала к Павлу. Тех неистовых диких чувств, которые заглушали в ней все доводы рассудка, стыда и совести. Тогда и сейчас, ради близости с Корниловым она лгала, изворачивалась и теряла всякий стыд. С Самойловым всего этого не могло быть. При каждой встрече с Алексеем ее разум четко контролировал ее действия и инстинкты.
Она любила Павла, но не могла быть с ним. Она не любила Алексея, но должна была строить отношения с ним. Оттого, Лиза в тот вечер была несчастна. Воспоминания и горестные думы долго мучили ее и, прикрыв глаза, Лиза даже всплакнула от несправедливости, которую уготовала ей судьба. Вконец измучившись, она, наконец, уснула.
Ей снилась война. Босая, с распущенными волосами и в длинной рубашке, она шла по полю, где яростно разворачивалось сражение. Воздух наполняли крики, лязг оружия. Ее окружали бегущие куда-то солдаты, взрывающиеся повсюду смертоносные ядра. Но она совершенно не боялась, а шла и шла, между всадниками, ранеными и земляными воронками. Кругом была паника, кровь, бой. Неожиданно она оказалась на зеленой лужайке. В траве она увидела что-то белое. Подойдя ближе, она разглядела в пеленках на сырой земле младенца. Он улыбался, смотря на нее, и дрыгал ножками. Лиза вознамерилась подойти к нему и взять на руки. Но ее окрикнули. Она обернулась, но позади никого не было. Повернувшись обратно к малышу, она увидела, что на том месте, где лежал малыш, теперь, образовалась большая черная воронка от взрыва ядра. Дым рассеялся, но малыша не было. Ее охватил ужас, от осознания, что произошло, и она дико закричала.
— Проснитесь, — в ее сон ворвался баритон Павла. — Лиза, проснитесь!
Лиза открыла резко глаза и уставилась на Корнилова невидящим взором. Павел легко потряс ее за плечи, всматриваясь в ее сонное прекрасное лицо. Она моргнула несколько раз и села на кровати. Было далеко за полночь. Он чуть отстранился от нее, нежно с тревогой вглядываясь в ее лицо. На Лизу вновь нахлынули печальные травящие душу мысли. Этот мужчина, который был все еще дорог для нее, которого она до сих пор любила, который был отцом ее маленького сынишки, совершенно ее не любил. Ведь, за все эти годы он даже не обмолвился о любви к ней. Эти умозаключения вызвали в ней душевную боль и Лиза, закрыв лицо руками, разрыдалась. Отодвинувшись от молодого человека к спинке кровати, она поджала ноги к груди и, уткнувшись лицом в коленки, громко всхлипывала.
Корнилов замер, менее всего ожидая слез от этой самовлюбленной прелестницы. Он тихо сидел напротив Лизы, на расстоянии вытянутой руки и не знал, что делать. А Лиза все продолжала плакать, горестно всхлипывая. Понимая, что Павел видит ее слезы и, наверное, считает ее полной идиоткой, Лиза зарыдала еще сильнее.
Неожиданно, Корнилов придвинулся к ней и, вытянув ее из этой детской, травящей душу позы, притиснул Лизу к своей груди. Посадив ее к себе на колени, он обнял ее хрупкие нежные плечи и начал осторожно гладить ее по голове.
— Не надо, — прошептал он ласково, утешая Лизу, и склоняясь к ней. — Расскажите мне, что случилось?
Лиза, прижатая к его груди, осознала, что он держит ее в своих объятиях. Павел поцеловал ее в макушку. Его руки уже переместились и гладили теперь ее спину. Лиза немного успокоилась и лишь тихонько всхлипывала. Павел все так же нежно обнимал ее, боясь, что она вновь расплачется.
— Вы расскажите, почему плачете? — спросил он снова.
Он так давно не разговаривал с ней ласково. Лизе захотелось, чтобы он никогда не выпускал ее из своих объятий. Он был одежде, видимо, только недавно вернувшись. Она обхватила его широкий торс руками, боясь, что он отпустит ее и снова оставит одну.
— Вы ни капли не любите меня, — прошептала Лиза так тихо, что Корнилов не расслышал ее фразы. Молодой человек осторожно обхватив ее подбородок ладонью, приподнял ее личико к себе, вглядываясь в ее прекрасные заплаканные глаза.
— Что вы сказали? — переспросил он. Немного отстранившись, Павел пытался понять, что она сказала, и ругал себя за то, что совершенно не расслышал ее фразы.
— Меня никто не любит, — прошептала горестно Лиза, и вмиг опомнившись, и понимая, что едва не выдала свои чувства этому человеку, который совершенно не ценил ее. Павел вновь прижал ее головку к своей груди и прошептал:
— С чего вы это взяли? Вами все восхищаются. На каждом балу я вижу толпы поклонников около вас. Все эти графы, маркизы, не говоря уже о герцоге Фуше, ловят каждый ваш взгляд, каждое ваше слово. Разве вам мало всех этих мужчин, обожающих вас?
— А вы? — вдруг невольно вымолвила она.
— Я? — ошарашено спросил Павел и его дыхание на минуту прервалось. Он вновь приподнял ее лицо, заставляя смотреть на себя. — Неужели я нужен вам? — спросил он, замирая всем своим существом.
— Да, — прошептала она, видя в его глазах тепло и ласку.
Осторожно обхватив ее головку ладонями, Корнилов запустил свои пальцы в ее мягкие светло-золотистые локоны. Он наклонился к ее глазам и попытался прочитать в ее взоре, что ему было необходимо. Неистовое желание поцеловать ее овладело Павлом, но он еще сдерживал себя, прекрасно зная, что потом просто не сможет остановиться.
