Интерны активно обсуждали несостоявшийся труп, забыв об остальных разнообразных проблемах и заботах. Туша, как обычно, продемонстрировала всем нам цинизм и жестокость своего мира. Я протестующе фыркала, слушая ее рассуждения в стиле завзятого заплечных дел мастера, Зикки упорно отмалчивалась, Ас с жаром оппонировал, а Ин и Ар почему-то были полностью на стороне невыносимой иномирянки. Новых пациентов не ожидалось, старые не беспокоили, так что мы пили кофе/чай, сплетничали и маялись дурью.
Глава 8. Либо мед пить, либо битым быть
Инна:
Красавица суккубка, с пышными формами, миловидным кукольным лицом, сейчас сплошь покрытым кровоподтеками и синяками, и поломанными конечностями, лежала на больничной койке, стонала и громко, с чувством, поносила весь мужской пол, не стесняясь ни в выражениях, ни в описании. Зикара и Жур оказывали девушке первую медицинскую помощь, убирая многочисленные раны и гематомы и сращивая различные переломы. Я работала на подхвате и снова и снова тщетно пыталась вообразить себе те БДСМ-игры, в которых можно было так профессионально изломать тело несчастной суккубки. Нет, моих скудных знаний о жизни явно не хватало. Как и опыта.
— Если хоть один шрам останется, — верещала накачанная местной анестезией рыжеволосая красотка со стандартами земных моделей, — я вашу больницу засужу! Я к самим ведьмам отправлюсь! Они на вас наложат все известные проклятия! Я…
М-да… Как-то чересчур «активно» началось очередное утро… А я еще и не спала полночи, подсчитывая, когда именно у матушки должен быть День Рождения, и искреннее надеясь, что мое отсутствие поймут и простят. В идеале — вообще не заметят. Хотя от подобном подарке Небес, судя по всему, не стоило и мечтать. В общем, сейчас голова гудела, как колокол, а в глаза какой-то умник насыпал пару тонн песка…
Закончив расправлять поломанную по всем возможным углам пациентку, мы дружно переместились в столовую, собираясь плотно позавтракать. Вот только поесть нам, конечно же, не дали. Не с нашим счастьем, как говорится.
— Пятый этаж — ведьма с ножевыми ранениями. Седьмой этаж — сошедшие с ума феи, четырнадцатый этаж — иссушенные эльфы.
— В смысле «иссушенные»? — Изумленно вскинула я брови, наблюдая, как эльфийка и леший нехотя поворачивают к выходу.
Зикара вздохнула:
— Пойдем со мной. Сама увидишь.
Ладушки, четырнадцатый этаж, говорите?
Эльфийка пожалела мои несчастные сто килограммов и направилась к лифту, я уныло потащилась за ней под аккомпанемент своего так и не наевшегося желудка. Вот он точно против приема любых пациентов до завтрака. Но кто ж его слушать будет…
Четырнадцатый этаж «радовал» просто-таки могильной тишиной. Странно. Вроде еще вчера Астон ворчал насчет переполненности что у фей, что у эльфов. Должно же быть хоть какое-то движение. Ну, там, хлопанье дверями, голоса, да хоть что-то!
В палате прямо напротив лифта свет не видели, похоже, никогда. Зикара подошла к одной из коек, той, что стояла возле занавешенного шторами окна, взмахнула рукой, прошептала непонятные слова, и в комнате стало немного светлее. По крайней мере, можно было разглядеть нечто, лежавшее высохшей мумией посередине кровати.
М-да… Оригинальненко, что уж там… Ни плоти, ни костей. Такое ощущение, что в теле только жилы и остались.
Пока эльфийка лечила сородича магией, я осматривалась: четыре кровати, все с пациентами. Вернее с тем, что от этих красавцев осталось. Кто ж их так приложил-то? Или сами во что-то вляпались?
Тем временем нечто, бывшее раньше эльфом, с трудом повернувшись на одной из кроватей в мою сторону, просипело.
— Человек… Еда…
Чего? Э… Это какие-то неправильные эльфы…
Между тем «неправильный эльф» начал медленно подниматься, с трудом двигая остатками конечностей. Как зомби, честное слово! Или железный дровосек, которого лет десять маслом не смазывали. За «первопроходцем» подтянулись и остальные, включая и пациента эльфийки. Зикара отвлеклась от своих манипуляций, тоненько взвизгнула от испуга и закричала:
— Лежать! Лежать, я сказала!
Аха, уже. Аж три раза. Даже шнурки успели погладить. Да они нас, похоже, окружили!
— А!!!!! — кто из нас двоих орал громче, не знаю. В голове билось: «Я хочу жить! Вашу мать, я не хочу…»
Длинные и тонкие, словно хворост, руки одного из зомби протянулись ко мне, вроде даже успели коснуться кофты, и я уже попрощалась и со своей бестолковой жизнью, и с этим дурацким миром. В следующее мгновение необычное создание вспыхнуло и, объятое с ног до головы непонятно откуда появившимся синим пламенем, пеплом опало на пол. За ним — остальные самоубийцы. Через минуту в палате остались только две офигевшие от произошедшего врачицы. Блин… На такие приключения я не подписывалась!!!
— Ч-что эт-то б-было? — ой, я, похоже, начала заикаться. Да и ноги уже не служат своей хозяйке… Плюнув на гигиену, плюхнулась на пол. А то кровати меня могут и не выдержать…
Моя напарница плавно опустилась на одну из кроватей. Мне показалось, или зеленоволосую эльфийку и правда трясло?
— Хотела бы я знать… Нормальные эльфы так себя не ведут. А нежити я в них не ощутила.
Класс. То есть мало мне озабоченных вампиров и нахальных оборотней, теперь моей тушкой заинтересовались еще и непонятно какие эльфы.
— Зикара… А с ними вообще что было? — Да, надо отвлечься разговором. Иначе истерика мне обеспечена.
— Осушение. Такое бывает, когда существа, владеющие магией, переживают чересчур сильные эмоции, обычно отрицательного плана. Но знаешь, что странно? В большинстве случаев осушенных за один раз можно встретить не больше двух. А тут сразу четверо.
ЧУдно. Просто чУдно. Мне, видимо, не хватает собственных проблем и загадок этой больницы, теперь еще и жуткие монстрообразные ушастые объявились.
— И что теперь?
— Не знаю… Давай наверное пойдем пообщаемся с куратором. Ему все равно докладывать придется… Да, Инка. Как ты смогла их уничтожить? Я не чувствую в тебе
магии.
— Смогла что? Ты прикалываешься? Да я пошевелиться боялась от ужаса!
— Тогда как…
— Вот если б я знала.
С огромным трудом мы с напарницей доползли до лифта — сил после пережитого не осталось ни у одной из нас. Спортивная эльфийка на данный момент и один пролет по лестнице вряд ли одолела бы.
Сортарин альт Новус, услышав новости, схватился за голову. Утонченный инкуб и мысли не допускал о появлении нежити на вверенной ему территории. У меня закралось подозрение, что еще чуть-чуть, пара-тройка подобных происшествий, и маленькую скромную человечку без малейших сомнений сделают козлом отпущения, обвинив во всем необъяснимом, что происходило в больнице. По крайней мере, взгляд куратора, цепкий и раздраженный, вряд ли можно было бы расшифровать по-другому.
