Идеологический подтекст решения о военной поддержке республики ясно прочитывается в телеграмме Сталина, адресованной генеральному секретарю ЦК КИИ Хосе Диасу: «Трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают отчёт, что освобождение Испании от гнёта фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего прогрессивного человечества». Телеграмму, опубликованную в «Правде», информационные агентства разнесли по всему свету. Мировая печать тотчас же заговорила о коммунистической экспансии.
Так партийно-государственные органы СССР и структуры Коминтерна начали длительную совместную военно-политическую кампанию в Испании. Можно ли вообразить проведение столь масштабной международной операции без согласования действий её участников?..
Испанские события стали испытанием на прочность и для Народного фронта Франции. ФКП критиковала проводимую правительством политику невмешательства, охарактеризовав её как «страшную ошибку» и «трагический обман». Однако кабинет Леона Блюма неизменно отвергал требования коммунистов, левого крыла Социалистической партии и Всеобщей конфедерации труда об оказании помощи республиканской Испании. Тогда компартия начала вербовку добровольцев и закупку вооружения. Секретарь ЦК ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович, с которым Георгий Димитров и Морис Торез встретились 16 сентября, передал им слова Сталина: «Хорошо идут дела во Франции, Торез хорошо ведёт партию. Его популярность в рядах нашей партии и в стране здорово растёт». И добавил, обратившись к Димитрову: «Успехи Народного фронта — это и Ваша заслуга. Вы внесли в работу Коминтерна европейский дух». Итог этой встречи Димитров записал в дневник «Вопрос о контрабандном оружии из Франции в Испанию. Всё необходимое для этой цели будет дано».
Как сообщил вскоре Морис Торез, добровольцы, а также материалы, обмундирование, оружие и снаряжение для них переправлены через границу удачно, затруднения возникли только при переброске самолётов. К тому времени в армии Франко уже воевали десятки тысяч немецких и итальянских военнослужащих.
Сентябрьские заметки в особой тетрадке, заведённой Димитровым для конспектирования закрытых информационных источников
[73], посвящены преимущественно Испании. В войсках мятежников самый подготовленный и надёжный — иностранный легион, записывает он. В южных районах противник оккупировал такие промышленные центры, как Севилья, Кордова, Гранада, на севере — Овьедо. Главный шанс противника — концентрация сил и нанесение удара на Мадрид, который защищён слабо, о передвижениях противника там не осведомлены. Главные минусы революционных сил — отсутствие военного опыта, политические разногласия и недостаток оружия. Однако боевая готовность значительных масс рабочих и крестьян не вызывает сомнений. Борьба крайне ожесточённая — пленных обычно расстреливают.
Коминтерн направил в Испанию большую группу политических представителей, среди них были Андре Марти (Андре), Викторио Кодовилья (Луис), Эрнё Герё (Педро), Луиджи Лонго (Галло), Стоян Минев (Степанов, Морено). В их задачу входило формирование вооруженных частей из добровольцев, оказание повседневной политической и организационной помощи Компартии Испании и обеспечение ИККИ информацией о событиях на фронтах и в тылу. Самое важное из их донесений Димитров доводил до сведения Сталина. Таким образом, намерение Исполкома Коминтерна прекратить опеку национальных партий осуществить не удалось: слишком серьезна была ставка на Испанию.
Служба связи ИККИ рассылала в руководящие органы компартий Европы и Америки шифровки с требованиями усилить вербовку добровольцев и закупку оружия. Добровольцы именовались в них почтовыми карточками, Коминтерн — фирмой, пулемёты — таблицами, пушки — книгами Ромена Роллана, бомбардировщики и истребители — сочинениями Маркса и Энгельса. Димитров визировал шифрограммы новыми псевдонимами — «Жанетта» и «Рудольф»
.
«Призыв к солидарности с испанским народом был услышан во всех уголках земли, — рассказывал в своих мемуарах Луиджи Лонго. — Первыми откликнулись на этот призыв демократы Франции и Бельгии, политэмигранты всех национальностей, нашедшие в этих странах убежище и работу: итальянцы, поляки, немцы, югославы, венгры, чехословаки, болгары, румыны…»
. Добровольцы из пятидесяти четырёх стран сражались в Испании, не рассчитывая на награды и материальную выгоду. Оказать помощь защитникам республики сочли своим нравственным долгом и писатели — не только пером. «Я приехал в Испанию с неопределёнными планами писать газетные корреспонденции, но почти сразу же записался в ополчение, ибо в атмосфере того времени такой шаг казался единственно правильным», — так начинает документальную книгу «Памяти Каталонии» Джордж Оруэлл. Участниками и летописцами гражданской войны стали Эрнест Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери, Людвиг Ренн, Андре Мальро, Вилли Бредель, Илья Эренбург, Михаил Кольцов.
Перед представителями Коминтерна, а впоследствии и перед советскими военными советниками стояла задача сформировать из разнородной массы добровольцев воинские соединения. Глава Высшего военного совета интербригад Андре Марти докладывал в Москву: треть добровольцев не имеет военной подготовки, военных кадров очень мало и они недостаточно подготовлены; есть случаи недисциплинированности и дезертирства; недостаточно автоматических ружей и артиллерии. И ещё требовал прислать хотя бы десятка три командиров РККА, владеющих французским языком.
В Альбасете было сформировано три батальона — немецкий, французский и польский, — составивших 11-ю интернациональную бригаду (по номенклатуре республиканской армии). Её возглавил Манфред Штерн — австрийский коммунист, поработавший резидентом советской военной разведки в США и военным советником ЦК Компартии Китая, а до недавнего времени занимавший скромную должность в аппарате ИККИ. Впоследствии он стал широко известен как генерал Клебер. Командующим следующей бригады, двенадцатой, стал другой посланец
Коминтерна — венгерский революционер и писатель Мате Залка. Единая эмблема — трёхлучевая красная звезда на фоне национального красно-оранжево-фиолетового флага Испанской республики — символизировала включение интербригад в состав республиканской армии и подчинение правительству Народного фронта.
Новая реальность породила разнообразные взгляды на будущее Испанской республики: левые социалисты считали возможным установление социалистической республики, анархисты хотели провозгласить «либертарный коммунизм» и профсоюзное правительство, коммунисты отстаивали курс на демократическую республику нового типа в духе установок, прозвучавших на VII конгрессе.
Для Димитрова было очевидно, что в Испании существуют предпосылки для рождения новых форм общественного устройства, которые не соответствуют известным формам; здесь не ставится вопрос: советское государство или фашистская диктатура, а идёт речь о демократической республике. «Эта республика на данном переходном этапе международных отношений при существовании Советского государства, советской демократии, с одной стороны, и государств буржуазной демократии, как в Англии и Америке, и при существовании фашистской диктатуры будет особым государством с подлинной народной демократией, — говорил он 18 сентября 1936 года на заседании Секретариата ИККИ. — Это ещё не будет советское государство, но государство антифашистское, с участием подлинно левой части буржуазии». Надо отбросить дилемму «пролетариат или буржуазия», заменив её новой концепцией — «и пролетариат, и прогрессивная буржуазия». Не «или — или», а «и — и». Это будет такое демократическое государство, где Народный фронт имеет решающее влияние, но существует буржуазная система
.
