в) даёт установку министру внутренних дел Антону Югову сделать в Национальном комитете ОФ доклад об итогах визита правительственной делегации в Москву (на следующий день Югов действительно выступил с докладом);
г) имеет возможность ставить задачи Совету министров, Национальному комитету ОФ, органам внутренних дел, коммунистической печати и давать указания руководящим деятелям БРП(к), включая секретаря Трайчо Костова.
Понятно, что человеком с такими характеристиками мог быть только Георгий Димитров. По всей видимости, безымянный документ — это его диктовка секретарю, который напечатал расшифровку стенографической записи на пишущей машинке, исправив по ходу опечатки. Почти полное совпадение отдельных фраз этого документа с текстом решения Политбюро ЦК от 16 января 1946 года показывает, для какой цели он был предназначен.
Рассматриваемый документ — ещё не сигнал к наступлению на оппозиционные группы, нелояльные к власти, но психологическая подготовка предстоящей атаки. Автор утверждает, что наблюдаемые в последние дни акции оппозиции по неподчинению органам власти являются звеньями одной цепи и направляются из одного центра, находящегося в руках внутренних и внешних врагов. Народная милиция не должна пассивно наблюдать за ними: «Если необходимо арестовать Петкова, мы его арестуем, пусть кто угодно поднимает крик хоть до небес». Надо строго действовать по двум линиям — против провокаторов и подстрекателей и одновременно против тех, кто по собственному разумению расправляется с оппозиционерами. Виновников бессудных расправ следует самих отдавать под суд.
Автора документа тревожит и то, что оппозиционеры пытаются посеять раздоры в правительстве и в партиях-союзницах. В Отечественном фронте действительно стали усиливаться трения между руководством партий по поводу состава нового правительства, которое предстояло утвердить Народному собранию.
Об угрозе раскола в Отечественном фронте стало известно в Москве из сообщений советских дипломатов. В процесс консультаций по поводу нового правительства тотчас вмешался Молотов, приславший Димитрову обширную телеграмму с многочисленными предложениями о конфигурации и составе будущего кабинета. (Эта телеграмма была отправлена на следующий день после публикации в «Правде» резкой отповеди Сталина Черчиллю в связи с его речью в Фултоне, что является наглядным свидетельством беспокойства Кремля по поводу надёжности своих позиций на Балканах.) Молотов предлагал изменить распределение портфелей, учредить должности двух вице-премьеров, назначить заместителей министров в основные министерства из числа коммунистов, вместо «звенаря» Стайнова («мы ему не доверяем») выдвинуть на пост министра иностранных дел другого человека.
После консультаций с премьером Димитров ответил согласием на все предложения, кроме одного — отставки Стайнова. В ответе из Москвы требование отставки министра иностранных дел было повторено в сопровождении небольшой нотации: «Соотношение партийных сил в болгарском парламенте позволяет Рабочей партии иметь четыре — пять основных портфелей. Нас удивляет ваша скромность и безынициативность в этой работе. Югославские коммунисты действуют куда лучше и напористее вас». На сей раз шифровку, кроме Алексеева (Молотова), подписал также Дружков, то есть Сталин.
Правительство подало в отставку 21 марта, и в тот же день парламент поручил формирование нового кабинета прежнему премьеру. Кимон Георгиев провёл переговоры с руководством партий Отечественного фронта и представителями оппозиции. «Как группа Петкова, так и группа Лулчева предъявили снова ряд совершенно неприемлемых условий… — сообщил Димитров Молотову. — Таким образом, и на этот раз невозможно реализовать московское решение. Завтра Кимон Георгиев приступает к формированию правительства только из представителей партий ОФ». Поздно вечером Молотов сообщил, что Сталин одобрил это решение. Аналогичное сообщение по дипломатическим каналам получил Кимон Георгиев.
Дальнейшую тактическую линию в отношении оппозиции Молотов изложил в очередной шифровке:
«1. Всяческим образом игнорируйте оппозицию, не ведите с ней больше никаких переговоров.
2. Предпримите ряд обдуманных и умело организованных мер, чтобы подавить оппозицию.
3. Дайте понять Барнсу путем прозрачных намёков в печати, что болгары считают его виновником провала решений Московского совещания по Болгарии и держитесь в отношениях с Барнсом строго протокольно и холодно».
Во втором правительстве Отечественного фронта коммунисты получили пять портфелей: заместителя председателя (им стал Трайчо Костов — по совместительству министр электрификации), министров внутренних дел, финансов, здравоохранения и пост председателя Высшего экономического совета. БЗНС и «Звено» получили по четыре портфеля, БРСДП — два, «независимые» — один.
Компромиссов не будет
В середине апреля 1946 года министр юстиции Л. Коларов (БЗНС) внёс в Народное собрание два законопроекта, предусматривающие ужесточение мер против организаций, групп и лиц, чья деятельность нацелена на «ослабление, подрыв или свержение народной власти». Обосновывая внесение изменений в Закон о печати, министр указал на факты тенденциозных публикаций, которые «наносят вред общегосударственным интересам, создают настроения, опасные для общественного порядка и спокойствия или осложняют наши отношения с иностранными государствами». В мотивировке о необходимости изменения Закона о защите народной власти говорилось о лицах, которые «злонамеренно распространяют всевозможные неверные и вымышленные слухи и сообщения и по существу вносят смуту и раздоры в хозяйственную и политическую жизнь».
На основе обновлённых законов весной и летом состоялось несколько судебных процессов, вызвавших протесты оппозиционных сил. Фигурантом одного из процессов стал бывший лидер широких социалистов 72-летний Крыстю Пастухов, обвинённый в подрывной деятельности против армии и военного руководства страны. На самом деле целью процесса было устранение с политической арены старейшего социал-демократического деятеля. Пастухов был приговорён к пяти годам строгого заключения
.
В речи на собрании парламентской группы БРП(к) Георгий Димитров охарактеризовал оппозицию как «реакционную, антисоветскую, антиюгославскую и антикоммунистическую» и предупредил, что она «в своём отчаянии и озлоблении не остановится и перед террористическими и диверсионными актами с целью вызвать смуту в стране». Отсюда он сделал вывод, что «возможно более быстрая изоляция этой злобствующей реакционной оппозиции от общественно-политической жизни нашей страны, обуздание этой оппозиции являются для нашего народа политической необходимостью». Сказал Димитров также и об «отдельных лицах» в парламентских группах, которые «стоят одной ногой в Отечественном фронте, а другой — вне его», и призвал разоблачать и осуждать всякого, кто ослабляет единство Отечественного фронта, «независимо от того, какой общественный или государственный пост данное лицо занимает». Речь заканчивалась утверждением, что партия коммунистов — «самая сильная, самая организованная, сплочённая, дисциплинированная и активная политическая сила Отечественного фронта — несёт и самую большую ответственность за судьбу народа и страны»
.
