Обратим внимание на прозвучавшие в речи ключевые понятия: необходимость и ответственность. Чем дальше, тем чаще они станут определять шаги нашего героя по тернистому пути власти.
Три дня в начале июня Георгий Михайлович и Роза Юльевна провели в Москве. Это были тяжёлые по нагрузке дни. Визит болгарской партийной делегации в составе Димитрова, Коларова и Костова был синхронизирован с визитом югославской делегации. И в первый же вечер, 5 июня, Димитров, не отдохнув после семичасового перелёта, принимал Тито и других югославских товарищей в Мещерине. Ужин, как повелось, затянулся за полночь, атмосфера была «дружеской и сердечной», говорили, конечно, и о перспективах сближения двух стран.
Следующий день Димитров провёл в ЦК ВКП(б). Его заместитель в отделе международной информации Панюшкин проинформировал о ходе работ в отделе (перед отъездом в Болгарию, как говорилось выше, было решено считать пребывание Димитрова на родине длительной командировкой). А вечером в Кремле состоялась продолжительная беседа болгарской делегации со Сталиным и Молотовым о внутреннем положении Болгарии, предстоящих выборах в Великое народное собрание, характере и принципах будущей республики, состоянии армии и милиции и о многом другом.
Разговор продолжился за ужином в Кунцеве — снова до утра. Обсуждали широкий круг тем — тактику компартии по отношению к союзникам, предстоящие выборы Великого народного собрания, учреждение верховного законодательного органа, преобразование Отечественного фронта, репарации. Подробному разбору была подвергнута ситуация в Пиринской Македонии. Как обычно, говорил главным образом Сталин, все ему внимали, а Трайчо Костов, владевший стенографией, записывал мысли и указания вождя.
Год назад Сталин упрекал болгарских коммунистов за «левые» увлечения и неумение пойти на компромисс, теперь же указал на политическую пассивность и постоянные отступления, ставил в пример югославских коммунистов: «Они расправились с внутренними врагами построже, чем вы». Велчев должен быть снят, он вреден, заявил Сталин. В борьбе против Велчева надо особенно использовать его связи с Дражей Михайловичем. Не надо принимать во внимание мнения и настроения англичан и американцев и их агентуры в Болгарии.
В Кремле Димитров провёл и второй рабочий день — вместе с югославами. Из-за неурегулированного международного статуса Болгарии заключение болгаро-югославского союзного договора пришлось снова отложить. По остроумному замечанию болгарского историка Мито Псусова, «вопрос о союзном договоре между Болгарией и Югославией превратился в постоянно востребуемую и неосуществимую мечту»
.
О выборах Великого народного собрания Сталин высказался вполне определённо: Отечественный фронт надо сохранить, голосование общим списком предпочтительно при увеличении числа мест коммунистов в парламенте до 40 процентов. Если же БРП(к) станет участвовать в выборах самостоятельно, сделать всё для того, чтобы она стала первой.
После этого — снова совместный ужин до утра «в исключительно задушевной атмосфере», а через несколько часов — вылет в Софию…
Итак, Сталин прямым текстом потребовал немедленно отправить в отставку военного министра Дамяна Велчева и провести чистку офицерского корпуса. Он хотел избежать неожиданностей. Близилась Парижская мирная конференция, одним из итогов которой должно было стать подписание мирного договора с Болгарией, после чего советским войскам в течение 90 суток надлежало покинуть страну. У южных границ Болгарии греческая правительственная армия при поддержке английских экспедиционных сил теснила отряды ЭЛАС, и вторжение Греции, имевшей виды на часть болгарской территории, не исключалось. Тем более что греческие партизаны получали из Югославии и Болгарии военную помощь, что невозможно было сохранить в тайне.
Выводы советского руководства о ненадёжности военного министра, засоренности армии «реакционными элементами» и необходимости принятия срочных мер основывались на донесениях разведки. Это фактически признал спустя два года Трайчо Костов, рассказавший в своём кругу, что «товарищи Сталин и Молотов оказались лучше нас информированы по нашим делам» и «посоветовали нам как можно скорее провести сверху донизу коренную чистку офицерского состава, крепко взять армию в свои руки»
.
Биография генерал-полковника Дамяна Велчева действительно давала основание сомневаться в его стопроцентной преданности новому режиму. В прошлом он, являясь секретарём тайной «Военной лиги», был одним из организаторов переворотов 9 июня 1923 года и 19 мая 1934 года. Так что в подходящих условиях «специалист по переворотам» мог ещё раз применить свой опыт.
Большую роль в подготовке и проведении чистки болгарской армии сыграли генерал-полковник Бирюзов, политический советник СКК Кирсанов и его заместитель Черепанов, советские инструкторы при МВД Болгарии полковник Студников и подполковник Зеленский. По мере накопления фактического материала у Димитрова сложилось убеждение в неизбежности этой операции, продиктованной государственной необходимостью.
Политбюро утвердило план чистки армии и определило судьбу Дамяна Велчева 29 июня. Самым сложным оказалось убедить в необходимости решительных действий союзников по Отечественному фронту, особенно Кимона Георгиева и других лидеров «Звена». Об этом свидетельствуют лаконичные дневниковые записи июня-июля: «Беседа с Кимоном Георгиевым и Д. Беляевым (крупный и серьёзный разговор)»; «Кимон и Кулишев у меня. (Спасают Дамяна)»; «Вечером у меня К. Георгиев, Кулишев, Харизанов и наши — Коларов, Костов, Дамянов. Крупный разговор о смене Д. Велчева».
Ни в дневнике Георгия Димитрова, ни в исследованиях последних лет не содержится убедительных данных о действительных прегрешениях военного министра. После конфликта с МВД в ноябре 1944 года Велчев многократно раскаялся в своих действиях, не раз демонстрировал уважение к Советскому Союзу и Сталину. В дневнике Димитрова есть и такая запись: «Д. Велчев клялся передо мной в верности: „Я никогда не изменю!“»
Однако забота о безопасности государства оказалась на первом месте. Прошлогодний судебный процесс по делу нелегальной офицерской организации «Царь Крум» показал, что в армии не всё благополучно. А в конце июля Димитров получил информацию начальника военной разведки Петра Вранчева о раскрытии другой глубоко законспирированной офицерской организации — «Военного союза». Сорока трём арестованным высшим офицерам, в том числе командующему 2-й армией генералу Кириллу Станчеву, близкому другу министра, были предъявлены обвинения в тесных контактах с политической оппозицией с целью свержения правительства Отечественного фронта. Большинство арестованных дали признательные показания
. Вряд ли Вранчев рассказывал Димитрову о том, каким путем были получены признания, но и без этого параллели с «делами» советских военачальников 1930-х годов были очевидны.
Тот факт, что большинство арестованных по делу «Военного союза» являлись «звенарями», заставил лидера «Звена» отступить. Второго августа Кимон Георгиев и Георгий Димитров в присутствии Костова, Югова и Дамянова подписали соглашение о реорганизации Военного министерства и мероприятиях по укреплению армии. За «фашистские антидемократические и реставраторские проявления», а также «в интересах службы» из армии было уволено около 2200 офицеров; некоторые из них впоследствии были арестованы. Дамяну Велчеву вменили в вину насаждение диктаторских методов руководства армией; фигурировала также недоказанная версия о его давних контактах с Дражей Михайловичем, осуждённым в Югославии за измену, а через него с англичанами. Велчева отправили в отпуск, больше напоминающий домашний арест, после чего он был отставлен от должности и назначен посланником в Швейцарии. В Болгарию больше не вернулся.
