В согласованном тексте договора, который предстояло утвердить парламентам двух стран, предусматривалось отменить визы, создать таможенный союз, включить Пиринскую Македонию в состав нового федеративного государства с одновременным отказом Югославии от сербских пограничных территорий в пользу Болгарии. При этом Димитров договорился с Тито и председателем правительства Республики Македонии о том, что пока никаких конкретных действий, связанных с передачей Пиринского края, предприниматься не будет.
Делегация возвратилась в Софию 3 августа, а на следующий день Димитров провёл заседание Политбюро по итогам переговоров. В тот день обсуждался ещё один вопрос, сформулированный в повестке дня предельно кратко: «Процесс против Петкова».
Судебное преследование главного болгарского оппозиционера началось с того, что министр внутренних дел Антон Югов представил Георгию Димитрову 28 мая 1947 года докладную записку. В ней утверждалось, что Дирекция государственной безопасности располагает материалами, изобличающими Николу Петкова в антигосударственной деятельности. На основе собранных данных министр предложил рассмотреть вопрос о лишении Петкова и нескольких его сподвижников депутатского иммунитета, арестовать и предать суду. Спустя неделю прокурор республики направил по этому поводу представление председателю Великого народного собрания. Во время судебного следствия по делу подпольных организаций «Нейтральный офицер» и «Военный союз», говорилось в представлении, было установлено, что депутат Никола Петков является «главным вдохновителем, организатором и руководителем» этих тайных сообществ, имевших целью свержение правительства Отечественного фронта.
Пятого июня в ходе парламентских дебатов между Петковым и Димитровым произошла яростная стычка. Процитируем стенограмму:
«Н.П. И сегодня, и завтра я буду бороться за свободу и при вас, и при других, буду бороться против всякого, кто отнимает свободу у болгарского народа.
Г.Д. Вы рассчитываете на чужую помощь. Никто вас не спасёт. Помните это!
Н.П. Меня удивляет, что вы боитесь одного человека и одной газеты. Вы, который были героем в Лейпциге, теперь трусите. Это факт… Только трусливые люди прибегают к насилию. И жалко, что вы пали так низко. Двадцати шагов не можете сделать без охраны.
Г.Д. Большой герой! Но я говорю вам: никто вас не спасет, никто не поможет. Скажу, что вы — политическая шлюха! („Верно!“ — послышалось из зала.)
Н.П. И двадцати шагов не пройдёте без охраны, а никаких заговорщиков нет. Это главное доказательство, что вы — диктатор и трус.
Г.Д.: Это ваше последнее слово здесь. Вас используют и выбросят, как выжатый лимон, в мусорную корзину! (Аплодисменты.)»
Разумеется, парламентское большинство проголосовало за лишение Петкова депутатского иммунитета. В своей последней речи лидер объединённой оппозиции заявил, что выступал и выступает за сотрудничество с БРП(к), но только на базе равных прав и обязанностей. Вслед за своим лидером покинули зал заседаний оппозиционные депутаты, подавшие заявления об отставке. Впоследствии группа БЗНС — НП была распущена.
Аресты Николы Петкова и нескольких других оппозиционных депутатов, в том числе социал-демократа Лулчева, вызвали протест американского представителя в СКК Хорнера и английского представителя Беннета. Этот факт был расценен Димитровым как ещё одно доказательство изменничества оппозиционеров. Он заявил: «Всякое внешнее вмешательство может лишь отягчить участь Петкова, потому что тогда возникнет подозрение, что Петков готовил переворот не один, а вместе с теми, кто берёт его под свою защиту из-за рубежа»
.
Ныне не существует сомнений в том, что «дело Петкова» было сфабриковано в МВД Болгарии при непосредственном участии прикомандированных к этому ведомству советских «специалистов». Ликвидация оппозиции произошла тем способом, что дал быстрый и стопроцентный результат в Советском Союзе в 1930-е годы. Стержневую роль сыграл замысел связать политическую деятельность Петкова с реальными и вымышленными антигосударственными планами нелегальных офицерских организаций и иностранных спецслужб. В ходе следствия лидер объединённой оппозиции не признал выдвинутые следствием обвинения, сославшись на отсутствие документальных доказательств. Особенно остро реагировал он на обвинение в причастности к планам государственного переворота. Но, несмотря на слабую доказательную базу, 16 августа суд приговорил Николу Петкова к смертной казни через повешение.
Димитров в это время находился в Москве. Его вынужденный отпуск продолжался больше трёх месяцев. Причиной стало серьёзное ухудшение здоровья. Медицинское обследование, проведённое в Софии 7 мая, подтвердило целый букет различных заболеваний, в том числе диабет, признаки цирроза печени и атеросклероза. Сформулированный в протоколе вывод гласил: «Состояние медленно ухудшается вследствие постоянного физического и умственного переутомления»
. Рекомендацию врачей о немедленном длительном лечении в специализированном медицинском учреждении и отдыхе удалось выполнить только в августе. Как водится, Димитров рассчитывал использовать поездку в СССР с пользой для дела. Так и получилось.
Предзнаменованием удач стал первый же вечер, точнее — ночь, которую он провёл в обществе Сталина на Кунцевской даче. За столом никого, кроме них двоих, не было, что Димитров расценил как знак особого расположения к нему. Разговор получился обстоятельный и откровенный. «Долго беседовали по ряду вопросов… — подвёл Димитров в дневнике итог этой единственной в своем роде встречи со Сталиным. — Сидели до 5 часов утра, закусывая и поднимая маленькими рюмками тосты друг за друга, и сердечно попрощались, чтобы повстречаться вновь».
Сталина беспокоила безопасность южных границ Болгарии, поскольку он считал главными для Болгарии и Югославии не внутренние, а внешние угрозы со стороны враждебных Греции и Турции. Сталин пообещал предоставить Болгарии ещё один дивизион пограничных катеров и помощь в организации военно-морского флота, обучении моряков, вооружении армии и пограничных войск. Вызвал министра обороны Н. А. Булганина и дал ему соответствующие указания.
По поводу договорённостей с югославами в Бледе Сталин заявил, что не следовало торопиться и поднимать шум, а надо было провести переговоры после ратификации мирного договора болгарским парламентом. Американцы и англичане могут воспользоваться ситуацией, чтобы усилить военную помощь своим союзникам на Балканах. «Что касается помощи со стороны СССР, — записал слова Сталина Димитров, — то она затруднена тем обстоятельством, что Болгария воевала на стороне Гитлера, и мы не можем не считаться с этим фактом, когда такая помощь оказывается открыто. Часто приходится искать другие, окольные пути. Но помогать будем».
В данном случае явно имелась в виду военная помощь. Но и в экономическом сотрудничестве существовали острые проблемы, которые Димитров не замедлил изложить. Советские специалисты, пожаловался он, часто действуют в рамках ведомственных интересов, завышая экспортные цены и занижая цены на болгарский импорт, не учитывают политическое положение и значение Болгарии для СССР. Сталин посетовал: «О многих вещах мне не говорят подробно. Приходят ко мне и говорят, что то-то и то-то согласовано, и я утверждаю. Если будут особые затруднения при решении подобных вопросов с нашими органами, обращайтесь прямо ко мне».
