Георгий Михайлович и Роза Юльевна возвратились в Софию 16 ноября. В подробной выписке из истории болезни, вручённой Димитрову, говорилось, что в результате лечения его организм окреп, работа сердца улучшилась. Хронические заболевания, разумеется, никуда не делись. Надо было постоянно принимать назначенные препараты, делать инъекции инсулина и строго соблюдать диету
.
На следующий после приезда день Димитров провёл заседание Политбюро. «Определили план работы на ближайший период, — записал он в дневнике. — Конституция, реконструкция кабинета, национализация, союзные договоры с Югославией, Румынией, Чехословакией, Польшей, Албанией и Венгрией». Эти и другие дела предполагали коллективную работу, доктора же предписали ему проводить на заседаниях не более трёх часов в день.
На последние недели 1947 года выпала невероятная нагрузка. Некоторые важные мероприятия откладывались из-за отсутствия Димитрова в стране и теперь следовали друг за другом почти без пауз. А недуги напоминали о себе периодическими болями. «С 22 ноября установилась температура 37,4 градуса, которая стала его постоянным спутником», — отмечает в своих записках секретарь Димитрова Неделчо Ганчовский
.
В конце ноября состоялось, наконец, подписание союзного договора с Югославией. Четыре дня Димитров неотлучно находился с югославской делегацией, возглавляемой Тито. Поезд с гостями проследовал через всю страну в Варну, останавливаясь на крупных станциях, где проходили короткие митинги. Деловые переговоры двух делегаций прошли в Евксинограде, бывшей летней резиденции царя. Во второй половине дня 27 ноября договор был подписан.
Четвёртого декабря Великое народное собрание приняло поимённым голосованием в третьем чтении Конституцию Народной республики Болгарии. Новая конституция закрепила политические, социальные и экономические преобразования в стране и создала законодательные предпосылки для социалистического строительства.
Девятого декабря Димитров подал в Народное собрание заявление об отставке кабинета. Формальным поводом для отставки явилась необходимость продления мандата Великого народного собрания на год, то же самое предстояло сделать в отношении Совета министров. На следующий день депутаты вновь избрали Димитрова премьер-министром и предоставили ему мандат на формирование правительства. В обновлённом и расширенном кабинете были представлены 14 коммунистов, 5 представителей БЗНС, по два представителя Социал-демократической партии и «Звена».
Тринадцатого декабря в Военном клубе состоялся приём с участием Георгия Димитрова по случаю окончательного вывода советского военного контингента из Болгарии. На приёме присутствовал специально прибывший в Софию командующий Южной группой советских войск генерал-полковник В. Д. Цветаев (С. С. Бирюзов к тому времени уехал служить по месту нового назначения).
С 14 по 18 декабря Димитров принимал албанскую правительственную делегацию: поездка в Пловдив, митинг, приём, театр, переговоры. Делегацию возглавлял Энвер Ходжа — в прошлом слушатель Института Маркса — Энгельса — Ленина в Москве, не раз бывавший в ИККИ у Димитрова, в годы войны главнокомандующий Албанской народно-освободительной армией, а ныне — первый секретарь Албанской партии труда, председатель Совета министров, министр иностранных дел и министр обороны Албании.
Восемнадцатого декабря Политбюро в условиях строгой секретности рассмотрело вопрос о национализации частных промышленных и горнодобывающих предприятий. Была определена дата внесения проекта закона в Народное собрание — 23 декабря — и рассмотрен порядок перехода предприятий под управление государства. В ночь на 23-е частные предприятия были взяты под охрану милицией. Наутро народным представителям осталось лишь проголосовать за новый закон. В спешке под одну гребёнку попали также мелкие предприятия и кооперативы, в том числе некоторые ремесленные мастерские, сельские мельницы, маслобойни и т. д. Вслед за национализацией промышленных предприятий в государственную собственность перешли банки и оптовая торговля, был выкуплен у владельцев крупный сельхозинвентарь.
Двадцать второго декабря Димитров приветствовал делегатов учредительного съезда Союза народной молодёжи, в котором объединились РМС и молодёжные организации других партий Отечественного фронта. Делегаты приветствовали его искренне, со всем пылом молодых сердец, открытых будущему. И Димитров говорил с ними о будущем, о той поре, когда Болгария станет сильной, экономически развитой страной. И о том, что на достижение этой цели надо направить все здоровые силы нации, в том числе и энтузиазм молодёжи. Он поддержал движение молодёжных бригад добровольного труда. Бригады занимались прокладкой автомобильных и железных дорог, осушали болота, сооружали водохранилища. В 1947 году началось возведение первого социалистического города и промышленного центра — Димитровграда. «Мы строим город — город строит нас!» — такой лозунг провозгласила молодёжь.
Двадцать девятого декабря открылся съезд БЗНС. К тому времени Земледельческий союз уже стал единой организацией и избавился от всех, кто находился в оппозиции к власти. В приветственной речи Димитров назвал съезд необычным, потому что он проводит глубокую борозду между прошлым и настоящим, ставит все точки над «i», уясняя многие основные вопросы политики и тактики союза. Секретарь БЗНС Георгий Трайков под аплодисменты зала заявил: «Коммунистическая партия получила руководящее положение в нашей стране не даром, не с чьего-то благословения, а борьбой и трудом». После съезда, на официальном ужине, кто-то поинтересовался у Димитрова, где он собирается встречать Новый год. «Дома! — усмехнулся он. — Очень хочется хорошо выспаться».
Казалось, что этот горячий декабрь никогда не кончится…
В новогоднем обращении премьер-министра к болгарскому народу прозвучала надежда: «Самые трудные и мрачные дни уже позади. Перед нами открываются светлые перспективы. Теперь мы сами — как народ и как народное государство — кузнецы своей судьбы»
. Совсем скоро ему пришлось убедиться, что он был чересчур оптимистичен.
На XIV пленуме ЦК 4 января 1948 года, когда обсуждался проект новой программы Отечественного фронта, Димитров вернул (по крайней мере, попытался вернуть) себе право на теоретическое обоснование «болгарского пути к социализму». Он сказал прямо и без обиняков: «Я читал некоторые рассуждения товарища Вылко Червенкова на последнем пленуме ЦК о развитии нашей страны и политике нашей партии, в которых нет ни грана марксизма. Там нашей партии приписаны несуществующие грехи, а подлинные ошибки и упущения не названы. От этого партия не может иметь никакой пользы».
Обосновывая свой вывод, Димитров указал, что народное восстание 9 сентября 1944 года открыло путь к социалистическим преобразованиям и коренному государственному переустройству. «Народное восстание, которое открыло путь» — такая характеристика не укладывается в марксистскую схему с традиционной дилеммой: либо буржуазно-демократическая, либо социалистическая революция. Любое восстание невозможно оценить правильно, поучал далее Димитров, если не учитывать, в какой стране, при каких обстоятельствах и в какое время оно происходило. Во время восстания 9 сентября 1944 года ещё продолжалась война против фашистской Германии, поэтому следовало избегать всего, что помешало бы единству антигитлеровской коалиции. Антифашистская вооружённая борьба под руководством коммунистов не приняла и не могла принять в Болгарии массового характера, как в Югославии, поскольку страна была сателлитом Германии. Восстание, в отличие от Октябрьской революции в России, не имело целью ликвидацию капитализма, а лишь создало условия для его ликвидации в дальнейшем. Пришлось временно делить власть с частью буржуазии; старую государственную машину нельзя было сразу разрушить, оставалось латать её и ремонтировать. Невозможно было также сразу провести национализацию предприятий, потому что приходилось считаться с известными внутренними и международными силами.
