Таким же образом готовился проект резолюции. И здесь продолжалась разноголосица, вылезали формулировки, отражавшие устаревшие представления. Даже в последнем, восьмом по счету, варианте Димитров вынужден был прибегнуть к правке, чтобы будущий проект не расходился с докладом.
В эти напряженные дни он по старой привычке обложился книгами, надеясь найти в них мудрые мысли и исторические параллели, которые позволили бы освежить привычную политическую фразеологию. Выписки из Ленина — об опасности для партии «парламентского кретинизма»… Из доклада Евгения Варги — о невозможности возврата к формам старой буржуазной демократии после крушения фашистских режимов… Особенно подробны выписки из книги Бернадинера «Философия Ницше и фашизм».
Незадолго до намеченной даты открытия конгресса Димитров и Мануильский уехали в подмосковный посёлок Барвиху, где только что вступил в эксплуатацию правительственный санаторий. Официально — для краткого отдыха перед предстоящей напряжённой работой, на самом деле — для окончательной шлифовки документов. Мануильскому был поручен доклад о ходе социалистического строительства в СССР. На первых порах они уделяли делам три-четыре часа в день, но скоро всё стало по-другому. «Часам к девяти утра в Барвиху начинали съезжаться работники Коминтерна, — вспоминала жена Мануильского Варвара Платоновна. — Стук пишущих машинок, телефонные звонки, громкие споры, горячие дискуссии по важнейшим вопросам стратегии и тактики Коминтерна — всё это ворвалось резким диссонансом в торжественную тишину санатория. Георгий Михайлович работал по 12–14 часов в сутки и, как это ни удивительно, с каждым днём выглядел всё лучше и лучше. Глаза его приобрели юношеский блеск, движения стали энергичными, молодыми»
.
Эту особенность натуры Димитрова отмечает и Альфред Курелла, записавший следующую его самохарактеристику: «Лучше всего я себя чувствую тогда, когда надо преодолевать трудности, когда передо мной возникает опасность. Чем обширней и тяжелей работа, тем сильнее я чувствую себя, потому что в моей жизни постоянно бывали такие ситуации. В таких критических ситуациях у меня не бывает ни растерянности, ни страха, ни отчаяния — напротив, я собираю в себе силы и чувствую себя несравненно более сильным, чем обычно»
.
В последнее воскресенье перед конгрессом Димитровы, Мануильские вместе с приехавшими в Барвиху Коларовыми отправились на прогулку в лес, подальше от истоптанных дорожек парка.
Стоял июль — страдный месяц крестьянских работ, пора, которую в России называют макушкой лета. Природа словно торопилась за отведённый ей краткий срок в полной мере показать пышный расцвет. В лесу стоял птичий гомон; солнечные лучи, словно в готическом храме, пронизывали древесные кроны и скользили по лицам людей; смоченные ночным дождём травы одаривали волнами густых ароматов.
Димитров пребывал в превосходном настроении — ловко парировал остроты Мануильского, на которые тот был большой мастак, рассказывал забавные случаи из своей жизни. Давно не доводилось нашему герою ощущать с такой полнотой зрелое счастье бытия. Верилось, что впереди будет ещё много таких дней…
Первое заседание VII конгресса Коминтерна открылось вечером 25 июля 1935 года. В рабочий президиум избрали представителей крупнейших партий, первой была названа фамилия Сталина. Среди делегатов не было многих из тех, чьё появление в президиуме десять-пятнадцать лет назад сопровождалось «громом аплодисментов», как выражались газетчики. На смену коминтерновцам первого призыва, участникам революционных боёв, пришло новое поколение коммунистов, представители молодых компартий, посланцы рабочего и национально-освободительного движения стран Востока и Латинской Америки.
Многочисленные комментаторы доклада Георгия Димитрова «Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса, против фашизма» (он выступил 2 августа) сходятся в том, что в нём содержатся многие теоретические предпосылки и прозрения, ценность которых стала ясной лишь с течением времени
. От доклада веяло духом надежды на обновление и преобразование мира, и этот свободный дух преодолевал условности терминологии, выливаясь в шиллеровский призыв «Объединяйтесь, миллионы!».
Первые попытки охарактеризовать фашизм как новый политический феномен Димитров сделал ещё в 1923 году в одной из статей о едином фронте, опубликованной в газете «Работнически вестник». Уже тогда он указал на террористический, антидемократический характер фашизма и сделал вывод о необходимости объединения усилий для борьбы с ним различных политических течений. «Фашизм вовсе не только антикоммунистичен, он в то же время и антинароден» — сформулировал он тогда важнейший вывод, подтверждённый последующим ходом событий.
Конечно, целью докладчика не являлся подробный анализ характера и особенностей фашизма по канонам академической науки, его задача состояла в том, чтобы указать пути и способы борьбы с фашизмом. Однако выдвинутое тогда развёрнутое определение стало на долгие годы классическим в обществознании. Фашизм у власти есть «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала», — цитирует Димитров вывод XIII пленума ИККИ. Соглашаясь с ним, уточняет: «Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов».
Обстоятельно проанализировав причины победы фашизма и особенности фашистской власти в разных странах, Димитров ставит основной вопрос доклада: как помешать приходу фашизма к власти и как свергнуть фашистские режимы? И отвечает: первое, что следует сделать, — создать единый антифашистский фронт, добиться единства действий рабочих на каждом предприятии, в каждом районе, в каждой области, в каждой стране, во всём мире. Но это лишь начало. Димитров смело раздвигает границы единого фронта, поскольку на первый план выдвигается задача отстоять демократические свободы, права и завоевания всех трудящихся, попираемые фашистскими и диктаторскими режимами. Он видит успех дела не в одном лишь соединении усилий партий и профсоюзов двух Интернационалов; он убеждён, что такое единство окажет мощное воздействие на католических, анархистских и неорганизованных рабочих, на крестьянство, мелкую буржуазию и интеллигенцию, на угнетённые народы колониальных и полуколониальных стран. Он считает, что коммунисты обязаны добиваться кратковременных и длительных соглашений о совместных выступлениях с другими организациями, не выдвигая перед ними никаких условий, кроме одного — бороться против фашизма, наступления капитала и угрозы войны. Он предлагает небольшим революционным профсоюзам вступать в более крупные реформистские союзы или объединяться с ними на равноправных началах. Не надо бояться и постановки вопроса о слиянии профсоюзных объединений. И идти дальше — к широкому народному фронту…
В предельно открытом для всех демократических сил потоке Димитров отводит значительное место народам, борющимся за национальную независимость. И в этом случае он призывает компартии преодолевать сектантскую психологию, участвовать во всех антиимпериалистических движениях, независимо от того, кто их возглавляет.
