— Прекрати! — закричала я, резко оборачиваясь к ней. — Я не желаю играть в твои дурацкие игры!
Порслин стояла абсолютно неподвижно, черные глаза дико сверкали на белом лице. Она вся покрылась пылью, огненное платье Харриет стало пепельно-оранжевым в свете мерцающей свечи.
— Посмотри на себя, — сказала она голосом, в котором мне послышалось обвинение. — Только посмотри на себя!
Я не могла отделаться от мысли, что я в обществе призрака моей матери.
В этот момент из коридора впереди донесся металлический лязг, и мы обе подпрыгнули.
Звук был такой, будто железо ударилось о железо, будто цепи протащили сквозь прутья клетки.
— Пойдем, — сказала Порслин, — давай уберемся отсюда.
— Нет, постой, — возразила я. — Я хочу выяснить, что там.
Она выхватила подсвечник у меня из руки и поспешила назад к лестнице.
— Либо пошли со мной, либо оставайся тут в темноте.
Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
29
Огненный цвет начал становиться ярче, как только я засунула ткань в сосуд.
— Видишь? — сказала я. — Работает.
— Что это за штука? — спросила Порслин.
— Средство для сухой чистки, — ответила я, аккуратно тыкая в платье Харриет стеклянной палочкой и нежно помешивая. — Четыреххлористый углерод на самом деле.
Я не могла произнести это название, не вспомнив с удовольствием, что это вещество было впервые синтезировано в 1839 году французом по имени Анри Виктор Реньо, обойщиком, получившим четыреххлористый углерод с помощью реакции между хлором и хлороформом. Одним из первых применений его изобретения было обеззараживание бочек для продуктов, в которых обитали разнообразные неприятные насекомые; позже его стали использовать для зарядки огнетушителей.
— Отец пользуется им, чтобы тщательно рассмотреть водяные знаки на почтовых марках, — объяснила я.
Я не стала упоминать, что недавно стянула бутылочку из его серванта для эксперимента с комнатными мухами.
— Взгляни на платье. Видишь, какое оно теперь чистое? Еще несколько минут, и оно станет как новенькое.
Порслин, закутанная в мой старый халат, взирала с благоговейным ужасом.
Я переоделась в чистое платье и оставила грязное отмокать в лабораторной раковине. Позже я повешу его над газовой лампой сушиться.
— Вы, де Люсы, очень странные, — сказала Порслин.
— Ха! Меньше двух часов назад ты думала, что по крайней мере две из нас — благовоспитанные юные леди.
— Это было до того, как ты показала мне подвалы.
Я обратила внимание, что наш краткий поход в комнату ужасов переменил ее мнение.
— К вопросу о подвалах, — сказала я ей, — меня не так легко испугать, но меня немного нервируют эти выдумки о леди — хозяйке портшеза.
— Это не выдумки. Я сказала тебе, что видела.
— Видела? Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты видела женщину в напудренном парике и шелковом платье?
Человеку с научным складом ума вроде меня было тяжело это проглотить. Я до сих пор не решила, как относиться к Серой леди из Букшоу, о которой говорил Бруки Хейрвуд, или женщине из холода, желавшей вернуться домой, о которой упоминала Фенелла. Не говоря уже об эльфах. То ли меня принимают за легковерную идиотку, то ли действительно существуют иные миры за пределами нашего зрения?
— В некотором роде да, — ответила Порслин. — Я видела ее мысленно.
Это я могу понять — во всяком случае отчасти. Я и сама могу видеть вещи мысленно: например, то, как получить триметиламин путем размножения бактерий на образце из картофельного пюре миссис Мюллет, оставленного на жаре в летний полдень. Получающиеся в результате кроваво-красные пятнышки, которые в Средние века были известны как Wunderblut, или чудесная кровь, и которые в течение целой недели в 1819 году появлялись на различных продуктах в Падуе, издают не только запах аммиака, но также несомненное зловоние триметиламина.
Если поразмыслить, полагаю, разница между призраками и невидимыми мирами химии не так уж велика.
Я обрадовалась, вспомнив старый добрый триметиламин, моего химического друга с рыбным запахом. Несколько дней назад я обсуждала это с Доггером и пришла к кое-каким выводам, которые пока что не имела возможности проверить.
Пришло время потянуть за кое-какие ниточки и пойти туда, куда они могут привести.
— Я устала, — сказала я Порслин, широко зевая.
Пять минут спустя мы уже лежали в кровати, и одна из нас быстро погружалась в забытье.
Я подождала, пока она уснет, затем тихо выскользнула из постели.
Только что пробило полночь, когда я приоткрыла дверь спальни и тихо прокралась вниз по изогнутой лестнице.
Я вспомнила, что Доггер держит мощный фонарь в кладовке дворецкого для того, что он именует «полуночными непредвиденными случаями», и мне потребовалась лишь секунда, чтобы найти его.
На этот раз никаких хилых свечей, подумала я, в моих руках достаточно энергии, чтобы осветить пристань в Брайтоне, и я надеялась, что этого хватит.
В подвалах казалось холоднее, чем я помнила. Мне следовало надеть свитер, но уже слишком поздно.
Я быстро добралась до того места, где заканчивались электрические лампочки — за ними глухая и глубокая темнота, ведущая незнамо куда.
Я включила фонарь и осветила проход. Далеко впереди я видела очертания портшеза. Меня больше не грела мысль о том, чтобы забраться внутрь и вспомнить минувшие дни; на самом деле я успокоюсь, только когда пройду мимо.
— Нет там никакой леди, — произнесла я вслух, и, к моему облегчению, там никого не было.
Передо мной коридор слегка изгибался вправо. Поскольку я изначально двигалась вправо от кухонной лестницы, я направляюсь на восток — теперь чуть-чуть к юго-востоку, в сторону Висто и фонтана Посейдона.
Идти по следу резиновых сапог теперь было легко, поскольку их не перекрывали отпечатки мои и Порслин. Пар следов было несколько, заметила я, три входили и две выходили. Если, как я подозревала, они принадлежат Бруки, первый раз он явился, чтобы украсть одну из каминных шпаг, второй — вернуть ее и уйти с другой. Во время последнего посещения он ушел через французскую дверь.
Мимо пролетел внезапный холодный ветерок. Хорошо, что я захватила фонарь, свечу бы наверняка задуло.
С порывом ветра донесся тяжелый влажный запах — запах, который я не смогла сразу опознать, но который напоминал о резервуарах в заброшенных туалетах: зеленая ржавчина с добавлением цинка.
