Таргус всегда старался нанести максимум потерь противнику, чтобы ему было намного тяжелее оправиться от поражения. Ведь отступивших и выживших солдат можно реорганизовать и уговорить взять реванш, а вот мертвецов…
— Начинайте долбить по центральным укреплениям, — дал указание Таргус, а затем недобро усмехнулся. — Не жалейте бомб, пусть это станет одним из худших дней в столь несправедливо короткой жизни этих кочевников…
Поднявшись на башенку, Таргус сразу же приник к стационарной подзорной трубе, которую пару месяцев назад пришлось переделать, так как по росту он уже не соответствовал её ограничениям.
Время прошло, а он непрерывно рос, поэтому даже сейчас пришлось немного пригнуться, чтобы поудобнее пристроиться к окуляру.
«Надо вообще решить этот вопрос раз и навсегда, приделав достаточно длинную калибровочную рамку», — подумал Таргус, глядя на стены Перекопа. — «Впредь буду точнее формулировать техзадание».
Артиллерию крепости уже давно посчитали, девяносто восемь орудий, исключительно бронза, причём половина из свежего фонда — это османский султан проявил заботу о вассале.
Сами османы не являются экспертами в артиллерии, поэтому пушки примитивные, не отвечающие современным вызовам. Их дальнобойности явно недостаточно, чтобы добить даже до каструма. В то же время их мобильная артиллерия способна без актов беспримерного героизма добить до крепости и за неё.
Что есть Перекоп?
Это город-крепость, стоящий тут очень давно, чуть ли не со времён древних греков и чуть менее древних римлян.
У него было много хозяев, но последними на текущий момент являются крымские татары, прибывшие сюда во времена хана Батыя, одиозной личности, по мнению Таргуса, которая не смогла закрепить достижения деда. Так оно обычно и бывает, если детишкам не уделять достаточно компетентного внимания. Чингисхан облажался где-то на этапе воспитания сына, если верить довольно-таки скупым сведениям, которыми располагает современная историография. (1)
В XV веке образовалось Крымское ханство, которое нашло себя в увлекательном занятии работорговлей. Они собирали нерегулярные отряды для систематических набегов на земли Руси и Речи Посполитой, откуда в Крым доставлялись тысячи рабов, преимущественно на транзитный узел Кафу, а далее в Османскую империю.
Бизнес оказался очень прибыльным, но русским и полякам такое положение дел не слишком нравилось, поэтому они наведывались иногда с ответными визитами. Ярким примером может служить крымский поход Миниха 1735 года, когда этот ныне опальный генерал зачищал каждый аул, выжигая всё на своём пути.
«Отличный генерал, зря его тётушка в Сибирь сослала…» — мысленно посетовал Таргус. — «Мне бы не помешало протралить местность за Перекопом, чтобы не отвлекать силы на военные преступл… на усмирение кочевников».
Обитателей в Крыму не так много, но и не так мало, как можно было ожидать от кочевников, обитающих на сравнительно небольшом клочке земли: полмиллиона человек, если считать с рабами.
И в этом корень всех их бед.
Работорговля в условиях дармового и неисчерпаемого источника рабов очень выгодна, она даёт стабильный доход, который можно потратить на промышленное развитие, совершенствование крепостей, но… зачем?
С XV века крымские татары находились в состоянии, как говорят османы, кейфа, то есть жили и получали удовольствие, утруждая себя только очередными набегами за рабами.
Перекоп — архаическая крепость, очень хорошо вскрываемая современной артиллерией. Жалеть этих людей Таргус не собирался, поэтому пушки отработают по максимуму, невзирая на побочный ущерб.
— Лес рубят — щепки летят, — тихо произнёс Таргус пословицу, услышанную от Воронцова.
Последний упомянул это в контексте того, что вслед за попавшими в опалу аристократами в Сибирь поехали слуги и близкие родственники.
И эта ёмкая пословица точно описывала происходящее сейчас за крепостной стеной Перекопа.
А там были городские улицы, дома, общественные здания — всё как у людей. Но скоро не будет.
— Всем орудиям, — бросил Таргус приказ сигнальщику. — Зажигательные.
//Крымское ханство, Перекоп, 28 февраля 1742 года//
Четверо суток обстрела.
Бомб было очень много. Пятьсот тысяч единиц, 40 % — зажигательные, 30 % — осколочные, 30 % — шрапнельные, находятся на артиллерийских складах каструма и ещё сто пятьдесят тысяч осколочных едут в конвое, прибывающем на следующей неделе. Через месяц прибудет ещё двести тысяч зажигательных бомб, а через месяц после этого — двести тысяч шрапнельных снарядов. Таргус умел запасаться, а ещё лучше он умел организовывать надлежащую логистику.
Производственные мощности полностью переключились на «внутренний рынок», введя эмбарго на экспорт бомб в другие страны. Да, потеря прибыли, но война всегда требует каких-то жертв. И пусть лучше это будут начинённые хлоратной взрывчаткой чугунные шары, а не легионерские жизни.
Каждая пушка может производить прицельный выстрел раз в сорок секунд, но техническая скорострельность может достигать выстрела в пятнадцать секунд. Всего у Таргуса с собой четыреста пушек, но в обстреле города-крепости задействованы лишь двести.
Если добавить немного арифметики: залп в сорок секунд — это девяносто залпов в час. По голым расчётам в сутки должно расходоваться 432 000 бомб. Но есть ещё перегрев орудий, усталость артиллеристов, а также корректировка стрельбы. И даже при этих сильно влияющих на скорострельность переменных они за светлое время суток успевали обрушить на город примерно восемьдесят тысяч зажигательных бомб.
Перекоп пылал. Ни о каком сопротивлении не может быть и речи. У них не было столько воды, чтобы потушить разгорающиеся тут и там пожары.
Горели жилые дома, общественные здания, чьи-то роскошные дворцы, даже крепостные стены. Горело всё.
Ненависти к этим людям Таргус не испытывал. Ненавидь он их, город был бы взят трое суток назад, а жители его были бы рассажены на колах по всей протяжённости крымского побережья.
О нет, сейчас он ограничивал себя, отдав этих людей во власть огня.
— Прекратить огонь, — приказал Таргус. — На сегодня с них достаточно.
Пушки были изготовлены просто прекрасными: ресурс стволов был далёк от исчерпания, поэтому по итогам Крымской кампании есть возможность продажи их какому-нибудь из захудалых государств, например, эрцгерцогству Австрии, где сейчас, по последним сводкам, дела обстоят не очень хорошо.
Мария Терезия, согласно актуальным новостям от Зозим, потеряла не только Силезию, но и своего мужа, который погиб вместе со своей армией, пытаясь остановить прусского короля.
Фридрих II полноценно распознал весь потенциал бомбических орудий и сумел постигнуть тактику маневренных артиллерийских батарей, поэтому австрийская армия, не готовая ни к чему подобному, была рассеяна им как толпа крестьян. Нет, австрияки сражались достойно, не показывая пруссам спины, но тем печальнее была их участь. Герцогу Францу I Стефану, восьмого декабря 1741 года, в полдень, снесло голову пучком шрапнели. На самом деле, не только голову, его вместе с конём порвало в клочья и опознать его смогли только по татуировке в районе левой подмышки. Но в официальном некрологе лишь скупо обмолвились, что он лишился головы во время боя.
