– Да она небось и не заметит,– мрачно ответил Эван. Он поднял ведро за ручку.– Что с этой дрянью-то будем делать?
– Завтра же отнесем назад в магазин игрушек,– откликнулась Энди, широким шагом направляясь через лужайку к дому.
– Что?
– Так и поступим. Просто отнесем ее назад.
Эван не находил эту идею столь уж блестящей. Но сил возражать у него не осталось. Он смотрел, как Энди скрылась в доме. Потом поплелся к дому Кэтрин. Голова раскалывалась, живот болел.
Прокравшись вдоль стены дома, он прошмыгнул в гараж через боковую дверь, чтобы спрятать ведро с «Чудовищной кровищей». Задвинув его за перевернутую тачку, он вдруг обнаружил, что оно полно до краев.
Но ведь я приличную порцию отдал Энди, подумал он. Ведро тогда было заполнено только на две трети.
Придется подыскать емкость побольше. Сегодня же. Наверное, здесь есть большие ящики, или в подвале найдется что-нибудь подходящее.
Эван украдкой проскользнул в дом, твердо решив привести себя в порядок до встречи с Кэтрин. Она до сих пор хлопотала на кухне, склонившись над плитой и внося в обед последние штрихи. Он на цыпочках прокрался наверх и умылся. Не сумев ничего сделать с покрасневшей, опухшей щекой, переоделся в чистые шорты и футболку, а потом старательно причесался.
Как только они уселись за стол, взгляд Кэтрин упал на его щеку.
– Никак подрался? – осведомилась она, разглядывая его с подозрением.– Ты ведь маленький забияка, не правда ли? Ну точно как папашка. Цыпленочек вечно влипал в истории, вечно задирал пацанов вдвое больше себя…
– Вообще-то я их не задирал,– буркнул Эван, накалывая кусок мяса на вилку.
Во время ужина Кэтрин созерцала его распухшую щеку. Но не сказала больше ни слова.
Ей все равно, пострадал я или нет, горестно подумал Эван.
Ей действительно все равно.
Она даже не поинтересовалась, а вдруг мне больно.
Впрочем, в какой-то мере он даже был ей благодарен. Еще не хватало, чтобы тетка огорчилась, подняла шум или, чего доброго, позвонила в Атланту родителям.
Впрочем… родителям она точно не позвонит. Она ведь телефоном пользоваться не может, потому как ничего не слышит.
Эван прикончил огромную тарелку мясного рагу. Оно оказалось очень вкусным, особенно для блюда с овощами.
Тишина казалась звенящей. Эван задумался о главной своей проблеме – «Чудовищной кровище».
Стоит ли рассказывать о ней Кэтрин?
Он мог бы описать свою проблему на пожелтевшем листке из блокнота и дать ей прочесть. Так здорово было бы рассказать все кому-нибудь взрослому, способному взять проблему на себя и уладить.
Но только не тете Кэтрин, решил он.
Она ведь с причудами.
Она не поймет.
Она не знает, что делать.
И ей все по барабану.
Энди была права. Надо отнести вещество в магазин игрушек. Сдать назад. Просто избавиться от него.
Но пока придется подыскать что-нибудь для хранения.
Эван подождал в своей комнате, пока чуть позже десяти не услышал, как Кэтрин отправилась спать. Тогда он крадучись спустился по лестнице и направился в гараж.
18
Была прохладная, ясная ночь. Кругом стояла неумолчная трескотня сверчков. Черное небо переливалось россыпями звезд.
Круглое пятно света от фонарика в его руке перебежало дорожку, указывая Эвану путь к темному гаражу. Когда он вошел, что-то прошуршало по полу у дальней стены.
Может, это был просто сухой листок, подхваченный ветром, когда я открыл дверь, с надеждой подумал он.
Он провел лучом фонарика, направив его на перевернутую тачку. Затем луч света скользнул по потолку, когда Эван наклонился, просунул руку за тачку и выволок ведро с «Чудовищной кровищей».
Он перевел луч света на ведро и ахнул.
Зеленое вещество дрожало над кромкой.
Оно растет гораздо быстрее, чем раньше, подумал он.
Нужно найти для него что-нибудь побольше… хотя бы на ночь.
Ведро стало слишком тяжелым, одной рукой не поднять. Сунув фонарик под мышку, Эван вцепился в ручку обеими руками и оторвал ведро от пола.
Изо всех сил стараясь не расплескать, он добрался до темного дома. У двери на лестницу в подвал он остановился и тихо поставил тяжеленное ведро на линолеум.
Нашарил на стене выключатель. Где-то внизу замигала тусклая лампочка, залив бледно-желтым светом бетонный пол.
Здесь наверняка найдется что-нибудь, чтобы перелить эту дрянь, подумал Эван. Подняв ведро, он не спеша, осторожно спустился по темной лестнице, прислоняясь плечом к стене, чтобы удержать равновесие.
Подождав, пока глаза привыкнут к слабому свету, он увидел, что подвал представляет собой одно просторное отсыревшее помещение с низким потолком. Повсюду громоздились картонные коробки, стопки старых газет и журналов, старая мебель и бытовая техника, накрытые пожелтевшими заляпанными простынями.
Как только Эван отошел от лестницы, что-то задело его лицо.
Он беззвучно вскрикнул и, выронив ведро, поднял руки, чтобы смахнуть густую паутину. Она липла к коже, сухая и колючая, а он отчаянно сдирал ее.
Внезапно он осознал, что по щеке скользит вовсе не паутина.
Это был паук.
Судорожно втянув в себя воздух, Эван смахнул его. Но даже после этого, видя, как паук семенит по полу, все равно ощущал на лице его колючие лапки.
Поскорее отступив от стены, он с колотящимся сердцем обшаривал глазами деревянные полки, скрывавшиеся в темноте в дальнем конце подвала, как вдруг запнулся обо что-то на полу.
– Ой! – Он повалился вперед, выставив руки перед собой, чтобы смягчить падение.
Человеческое тело!
Под ним кто-то лежит!
Нет.
Успокойся, Эван. Успокойся, скомандовал он себе.
С трудом поднялся на дрожащие ноги.
Одежный манекен – вот обо что он споткнулся. Наверное, он служил Кэтрин для примерок, когда та была моложе.
Эван откатил его с пути, обегая взглядом темную комнату в поисках емкости для «Чудовищной кровищи». Что там за длинный невысокий предмет перед верстаком?
Подойдя ближе, он обнаружил, что это старая ванна, покрытая пятнами и облупленная изнутри. Он прикинул, что она достаточно вместительная, и сразу решил, что лучше емкости не найти.
С громким стоном он взвалил ведро на бортик старой ванны. Мышцы живота до сих пор мучительно ныли после удара, и все тело тут же отозвалось болью.
Он подождал, пока она утихнет, а потом наклонил ведро. Зеленое вещество вывалилось из ведра и плюхнулось на дно ванны с тошнотворным мягким шлепком.
