Сарабет откинула рыжие волосы за окутанное черным плечо и расхохоталась:
– Это я решаю, что ты будешь делать, Кэтрин.
– Нет,– настаивала Кэтрин.– Двадцать лет ты использовала меня, Сарабет. Двадцать лет ты держала меня в заточении под властью своих чар. Но теперь я использую эту мерзость для избавления.
Сарабет снова захохотала.
– Не видать тебе избавления, дуреха. Теперь вы все должны умереть. Все до одного.
27
– Все вы должны умереть,– повторила Сарабет. Судя по улыбке, она явно наслаждалась своими словами.
Кэтрин повернулась к Эвану со страхом в глазах.
– Двадцать лет назад я считала ее своей подругой. Ведь я осталась совсем одна… Я считала, что могу доверять ей. А она наложила на меня заклятье. И следом – еще одно. Ее черная магия сделала меня глухой для всех, кроме нее. Она запрещала мне читать по губам или учить язык жестов. Только так она могла сделать меня своей пленницей.
– Но, тетя Кэтрин… – начал Эван.
Она поднесла палец к губам, веля ему замолчать.
– Сарабет вынудила меня наложить заклятье на банку с «Чудовищной кровищей». Понимаешь, она строго-настрого запретила мне принимать гостей… Я была ее рабыней. Ее персональной прислугой все эти годы. Она хотела, чтобы я принадлежала лишь ей одной, чтобы выполняла все ее жестокие приказания. Когда ты только приехал,– продолжала Кэтрин, по-прежнему прижимаясь спиною к каминной полке,– она сначала хотела тебя отпугнуть. Но это оказалось невозможно: тебе некуда было уйти. Тогда она вознамерилась во что бы то ни стало устранить тебя. Ее страшила мысль, что ты можешь раскрыть ее тайну, что каким-то образом освободишь меня из-под ее чар. И Сарабет решила, что ты должен умереть.
Кэтрин опустила глаза. И тяжко вздохнула.
– Прости меня, Эван. У меня не было ни выбора, ни собственной воли.– Она перевела взгляд на Сарабет.– Но теперь все. Все. Все. Как только я брошусь в это ужасное вещество, Сарабет, я положу конец твоему заклятью… твоей власти надо мной…
– И тем не менее дети должны умереть,– промолвила Сарабет тихо и безжалостно.
– Но зачем? – Взгляд Кэтрин вспыхнул гневом.– Меня не станет, Сарабет. Ты можешь отпустить детей. У тебя нет причин губить их.
– Они слишком много знают,– мягко ответила Сарабет, скрестив изящные руки на груди и сверкая глазами.
– Надо выбираться отсюда,– шепнул Эван Энди, глядя на бурлящий зеленый сгусток.
– Но как? – прошептала Энди в ответ.– Сарабет преграждает выход.
Взгляд Эвана метался по маленькой комнате, выискивая пути к спасению.
Ни единого шанса.
Сарабет подняла руку и плавно приблизила ее к себе, словно подзывая зеленый шар.
Тот судорожно всколыхнулся раз, другой, а потом покорно пришел в движение по мановению ее руки.
– Нет! Сарабет, остановись! – взмолилась Кэтрин.
Не обращая внимания, Сарабет снова сделала знак рукой.
Зеленая масса забурлила и покатилась вперед.
– Убей детей,– приказала Сарабет.
Огромный шар, набирая скорость, покатился по ковру к Эвану и Энди.
– Рвем к двери,– предложил Эван, пока они пятились от наступающей «Чудовищной кровищи».
– Сарабет не пропустит! – закричала Энди.
– Убей детей! – повторила Сарабет, воздев руки над головой.
– Кто-нибудь да прорвется! – крикнул Эван.
– Слишком поздно! – взвизгнула Энди.
Подпрыгивающий, пульсирующий зеленый шар был уже всего в нескольких футах.
– Мы… нас засосет! – закричал Эван.
– Убей детей! – торжествующе возопила Сарабет.
28
Шар катился вперед.
Эван вздохнул, чувствуя, как надежда покидает его. Застыв на месте, он ощутил страшную тяжесть во всем теле.
Энди снова схватила его за руку.
Они закрыли глаза, затаили дыхание и ждали удара.
К их великому удивлению, «Чудовищная кровища» издала оглушительный рев.
– Что?..
Эван открыл глаза. Энди смотрела на дверной проем позади Сарабет.
«Чудовищная кровища» не ревела.
– Триггер! – воскликнул Эван.
Огромный пес ворвался в дверь, его оглушительный лай эхом отразился от низкого потолка.
Сарабет попыталась отпрянуть с его пути. Но было уже поздно.
Охваченный восторгом при виде Эвана, Триггер прыгнул на Сарабет – и с силой толкнул ее в спину.
Под тяжестью гигантских лап Сарабет качнулась вперед… вперед… вперед – вскидывая руки, пока не налетела на «Чудовищную кровищу».
С влажным чавканьем Сарабет врезалась в поверхность зеленого шара.
Последовало громкое, отвратительное причмокивание.
Ее ладони первыми угодили в жижу. Они тут же исчезли. И уже через миг Сарабет засосало по локоть.
А потом шар сделал мощный рывок, и она впечаталась в него всем телом. Затем и лицо исчезло, поглощенное целиком.
Сарабет так и не издала ни звука, пока ее засасывало вглубь.
Поскуливая от радости, совершенно не понимая, что натворил, пес влетел в комнату и бросился к Эвану.
– Лежать, мальчик! Лежать! – крикнул Эван, когда Триггер радостно прыгнул на него.
И уже в прыжке пес начал уменьшаться.
– Триггер! – изумленно воскликнул Эван, раскинув руки, чтобы подхватить его.
Триггер и не заметил в себе никаких перемен. Он облизывал Эвану лицо, пока тот крепко прижимал его к груди.
В считаные мгновения Триггер принял размеры нормального кокер-спаниеля.
– Смотри, шар тоже уменьшается! – воскликнула Энди, сжимая плечо Эвана.
Эван обернулся и увидел, что зеленый сгусток съеживается на глазах.
Как только он достаточно съежился, близнецы Беймеры вывалились на пол.
Они не двигались. Они лежали вповалку. Открытые глаза смотрели безжизненно. Казалось, они не дышат.
Сперва моргнул один. За ним другой.
Их рты открылись и закрылись.
– О-о-о-о-ох… – глухо, протяжно простонал один из них.
Затем, медленно приподнявшись, они ошалелым взглядом окинули комнату.
Пойманная малиновка тоже вывалилась на пол. Отчаянно щебеча, она захлопала крылышками и суматошно заметалась по комнате – пока не обнаружила открытое окно и не выпорхнула на волю.
Энди держалась за Эвана, и они вдвоем смотрели на «Чудовищную кровищу», ожидая, что Сарабет тоже вернется.
