— Зачем?
— Всё-то тебе объяснять надо… Ну посуди сам: как я буду смотреть в глаза твоим учителям при встрече, если запорю всё твоё обучение? Так что снимай свои колечки, выбрасывай лишнее и шагом марш.
— Нет, зачем ты подкладывал капканы? И потом — откуда они там взялись?
— Откуда-откуда… Я поставил. А что, прикажешь охотиться по старинке, с дубиной наперевес? Или каменюками швыряться? А мозги зачем? Тем более что некоторые щедрые товарищи регулярно меня ими снабжали до определённого момента…
— Какого момента?
— До момента нашей встречи. И ведь обидно, вышел к ним без малейшего злого намерения. Хотел сказать спасибо за такие подарки, а они с вилами, топорами. Да и невкусные они были. Так себе людишки, больше мослов, чем мяса. Ну что ты опять смотришь на меня так, словно дьявола увидел во плоти? Да, я не против закусить человечинкой. Ничего плохого в этом совершенно не вижу. Мясо как мясо. Люди же вон тоже выращивают коз, овец, свиней, коров, кроликов. Некоторые даже собак жрут или кошек. И ничего, нормальные цивилизованные люди. Не то что злобный тролль, который первым ни на кого никогда не напал. В свою защиту могу сказать, что троллей я никогда не ел, так что каннибалом не являюсь.
— То есть ты хочешь сказать, что люди для тебя просто ещё одно звено в пищевой цепочке?
— Почему только люди? Я и эльфа съем, и кентавра, и гнома, и кошколюда, и огра, разве что нежить есть не буду. Да и то потому, что у скелетов, личей и прочих умертвий мяса совсем нет, а у зомбей оно склизкое и противное, тухлятина, одним словом. А я в этом плане привередливый, тухлое есть не могу, воротит. Единственные, кого можно нормально приготовить, — это вампиры, но их мясо на костре жарить нельзя, сразу же в пепел превращается, только варить. А варёное мясо я не очень люблю. Да и мясо вампира оставляет желать лучшего, слишком уж оно бескровное. Такое ощущение, что жуёшь варёный картон.
— Ладно, проехали. Ты только постарайся никого из разумных не жрать, пока рядом со мной. А то вдруг ещё проблемы с кем будут.
— Ну ладно, договорились! Придётся перейти на неразумную диету.
— А зачем ты переставлял капканы передо мной?
— Для научного эксперимента. Ты их каким-то лихим манёвром обошёл. Надо же было проверить, сможет ли тебя как-то завернуть так, чтобы обойти сразу два капкана, стоящих на твоём пути. Не получилось. Но уже сам факт того, что ты их обошёл в первый раз, даже не заметив, говорит о том, что удача явно обретается за твоим плечом. — Тролль внезапно поднялся. — Заболтал ты меня что-то совсем, отвлечь хотел? С толку сбить? Не получится! Снимай кольца, бросай всё лишнее, и погнали твою компашку догонять, уж очень мне хочется с ними познакомиться.
— Не могу.
— Что значит «не могу»? Нет такого слова в лексиконе подчинённого.
— Не могу бросить. Мне за выброс ученического оружия учитель голову открутит, он их за свой счёт покупал, причём для моего обучения.
— Да, проблема… Ладно, вываливай своё имущество, глянем на твоё барахло. Так, верёвку бросать нельзя, никогда не известно, когда она может пригодиться. Что тут у нас ещё? Вальцы кузнечные, вальцы ювелирные, клещи, молоток, оружие, много оружия, железные розочки. — Тролль брезгливо скривился. — Браслеты, кольца, мифриловая пила. — Его брови поползли вверх. — Ты что, недоювелир с упором на недокузнеца? Тебе не говорили, что тратить мифрил на пилу — бессмысленно?
— Немного ювелир, немного кузнец. Пилу делал не я, — скромно отвечал я на появившиеся вопросы.
— Нож мясника, ещё один нож, алхимический котелок, в котором готовили еду. Ты ещё и повар?
— Немного.
— Лук, стрелы… Лучник?
— Немного.
— Энциклопедия травника. Травник?
— Немного.
— Челнок, швейный набор, мелки. Портной?
— Немного.
Тролль откуда-то достал брошенный мной в яму скальпель и кинул его в общую кучу.
— Может, ты ещё и хирург?
— Нет, это трофей.
— Тогда понятно, почему ты его выбросил. — Степашка поднял скальпель и запустил его через плечо куда-то в лес. В лесу что-то с глухим стуком упало. Неужели это он скальпелем попал?
— Мне показалось, или там действительно кто-то крикнул: «Сволочь»?
— А, — махнул рукой тролль, — не обращай внимания, леший развлекается.
— Леший? Это который старичок-боровичок?
— Нет, боровик — это леший света. У нас свой имеется. Больше на корягу похожий, или, как он сам себя позиционирует, «древний энт». Передвигается он, правда, с большим скрипом, но при этом почему-то всегда оказывается там, где ну вообще не нужен! Всюду суёт свою любопытную сучковатую голову и запрещает, запрещает, запрещает! Того не делай, сюда не ходи, здесь, однако, заповедная роща, не смей тут ёжиками в боулинг играть!
— А ты ёжиками в боулинг играл?
— Ну что ты как дитё! Опять попался… Ну ей-богу… Нельзя же так… Конечно не ёжиками, толку от них, они же катиться плохо будут. Тут только броненосцы, других вариантов нет.
Второй раз на эту удочку я попадаться не собирался, потому спросил про другое:
— Степашка, а может, ты мне поможешь донести моё барахло до места встречи с моей компанией?
— Я бы с радостью, да вот железо я как-то не очень переношу, точнее сказать, вообще на дух не переношу, так что всё железное придётся бросить здесь… Единственное исключение за всю жизнь сделал для капканов, уж больно они мне понравились.
— Но у меня же задание! Мне надо всё это оружие перековать в цветы.
— О! Мой юный друг — ценитель прекрасного? Перековать мечи на цветы, нет, как-то глупо звучит… Вот мечи на орала — да, совершенно другое дело. А на цветы, ну я даже не знаю… Кому нужны цветы из металла?
— Металлу, они нужны металлу.
— Похоже, я тебя слишком сильно в ухо-то приложил. По-моему, ты бредишь… Ты уже задания от металла получаешь?
— А что тебя удивляет? — в тон ему поинтересовался я. — Если я могу поговорить с троллем, то почему бы мне не пообщаться с металлом? Что мне может помешать?
— Ну хотя бы то, что у металла нет и в принципе быть не может речевого аппарата. Изделия из металла, конечно, могут издавать звуки, но чтобы сам металл…
— Я не знаю, как это реализовано, возможно, на основе телепатии, но я чувствую желания металла и стремлюсь их воплотить.
— Ну ни черта себе, какая важная птица! Ты ещё забыл при произнесении своей пламенной речи подбочениться и выпятить грудь колесом. А так прямо заправский риторик-телепат получился. Я даже поверил. Нет, правда… Почти… Впрочем, мне-то какая разница, хочешь ковать — куй. Как говорил один мой знакомый: «Я — кузнец, я не могу не куя!»
— И как мне ковать прикажешь? Тут же горна нет!
