— Нет. Зачем? На этот счёт есть простой и устоявшийся режим продажи краденых вещей. Обычные вещи покупаются за половину цены, что-то уникальное — за десять процентов от цены под предлогом затруднения реализации. В общем, всё колеблется в этом ценовом диапазоне: от десяти до пятидесяти процентов. Ну и, разумеется, у таких персонажей значительно ухудшаются отношения со стражей. Со временем они становятся отщепенцами. Мало того, все самые дорогие вещи охраняются не хуже, чем в реальности. Так что в моих услугах в таких случаях просто нет нужды, — говоря всё это, адвокат успевал вносить какие-то правки на извлечённом из дипломата небольшом ноутбуке.
— Тогда есть ещё один довольно существенный вопрос: в связи с этой катавасией у меня испортились отношения с фракцией жизни, лесом Аурин и стражниками. Что с этим делать, если уж я соглашаюсь на сделку, то хотелось бы отмены этой отрицательной репутации.
— Законное желание, но это же вроде часть игрового процесса?
— Как же это может быть частью игрового процесса, если меня обвинили в краже, которой я не совершал? А теперь вы мне даже не даёте реализовать украденное. Надо тогда совершать последовательные действия. Если я соглашаюсь с вашими условиями, то верните мне мою репутацию до кражи.
— Хм… Не могу ничего обещать.
— Ой да ладно! — Амвросий Адамович махнул рукой на адвоката. — Не может он ничего обещать! Включи этот пункт в договор, и программисты вернут мальчику всю репутацию как миленькие, никуда не денутся. Сколько раз уже такое было-то? Придумают опять какой-нибудь игровой момент. Реабилитацию или расследование по поводу самого леса, и всё.
Бронислав Яковлевич бросил всего один мимолётный взгляд в сторону финансиста, но мне показалось, что этот взгляд был весьма красноречивым.
— Хорошо, я включу этот пункт в договор.
— А ещё один вопросик можно?
— Ну давай.
— Как получают прибыль колонии, например ЗАО «СИТК» и ей подобные? Ведь норма одного игрока в день около тысячи кусков руды и десяти аметистов в сутки. Один кусок руды стоит примерно одну серебряную монету, один аметист — пять золотых. Что приводит нас приблизительно к сумме в пятьдесят восемь золотых монет. А это двадцать девять евро. Неужели эта сумма обеспечивает должное обслуживание одного заключённого в сутки?
— Пожалуй, это ваша сфера, Амвросий Адамович. Расскажете Евгению Георгиевичу, а я пока договор составлю.
— Конечно! Женечка, сколько, по-твоему, стоит содержание одного зека в сутки? — поинтересовался в ответ у меня финансист.
— Не знаю, вот и хотел у вас поинтересоваться.
— На содержание одного заключённого в среднем тратится около десяти евро в день. На некоторых больше, на некоторых меньше. Но ведь, кроме этого, есть ещё другие затраты: зарплата сотрудникам, амортизация, ремонт капсул, аукцион опять же.
— А почему тогда государство отдало эту область частным предприятиям, а не занимается само? Ведь тут почти двести процентов прибыли!
— Так именно из-за аукциона. Он даёт возможность получить прибыль моментально, без каких-либо затрат, причём снять самые сливки. А все затраты сбросить на сторонние ЗАО. А вот эти самые ЗАО уже выжимают из заключённых все соки для получения хоть какой-то прибыли. Ну а выпадение этой самой пресловутой жилы — небольшой шанс на прибыль для организаций с большим количеством заключённых. Тем более что получают они всего десять процентов от доходов с этой жилы. Так что тебе предложили не самые плохие условия. Ну и есть ещё определённый момент политики. И рассказывать тебе об этом я, извини, не буду. Захочешь — сам найдёшь информацию в интернете.
— Готово, — прервал нашу беседу адвокат. — Прочитайте, Евгений Георгиевич.
Внимательно изучив представленный документ, я кивнул в знак согласия. После этого документ распечатали, подсоединив местный принтер к ноутбуку адвоката, и я подписал, где было указано. Адвокат шустро убрал бумаги в папку, а ту уже в портфель и принялся собираться. — Что ж, на этом моя миссия закончена, откланиваюсь и оставляю вас наедине с вашими делами, тем более что свой чай я уже выпил. Всего вам доброго, Евгений Георгиевич. Ну и вам, Амвросий Адамович, не хворать.
Последние слова адвокат договаривал, уже выходя из кабинета. Я едва успел его окликнуть:
— Постойте! Оставьте мне ваш счёт, а то я даже не знаю, куда мне деньги отправлять-то…
— Ох, действительно! — Он протянул мне визитку, на которой были указаны его контактные данные и индивидуальный номер личного счёта. — Ну на этот раз вроде бы ничего не забыл, так что — до свиданья.
После ухода адвоката я попытался было завести разговор, но был прерван поднятой вверх рукой.
— Допей сначала чай, потом уж о делах говорить будешь. Имей уважение к моему труду, прочувствуй вкус, насладись ароматом. А после поболтаем, не переживай, на этот раз я уж никуда не сбегу.
Некоторое время мы молча пили чай. Раздался стук, и в дверях нарисовался Толик. Увидев меня, он попытался сбежать, пробормотав что-то вроде: «Я попозже зайду…», — но успехом попытка не увенчалась. Она была прервана мною на корню.
— Толик, иди сюда, хватит уже от меня бегать.
— И ничего я не бегаю, — как-то вяло отозвался тот.
— Толик, ты проходишь или всё-таки убегаешь? — как-то без интереса поинтересовался финансист, правда, при этом предложил: — Чаю?
— Чаю, да, пожалуй, да, — всё так же вяло, но всё-таки решился Толик.
Амвросий Адамович налил ему чая. Парень молча принялся за ароматный напиток, финансист же поинтересовался у меня:
— Ты не возражаешь, что про твой финансовый интерес узнают посторонние?
— Это вы про Толика? Нет, не возражаю. Амвросий Адамович, мне нужен аванс. Примерно половина моей месячной суммы. На общие нужды. Необходимо вернуть взятые у Бронислава Яковлевича деньги, кроме того, мне также нужно купить одежду, обувь, прочую мелочь.
— Хм, это понятное желание. Я удивлён, что ты так долго не появлялся. Но думаю, руководство возражать против этого не будет и уже завтра-послезавтра на твой счёт поступят деньги. Уведомление об этом придёт на твою почту. Ах да… — Он хлопнул ладонью по столу. — Попрошу техника настроить пересылку уведомлений на твой игровой аккаунт. Так устроит?
— А что, так можно? Это было бы идеально!
— Женечка, ну что ты как маленький, мы же работаем в государственной корпорации, которая занимается игрой, за которую тебе платят. Так почему же нельзя прислать игроку уведомление о том, что ему переведена зарплата от корпорации? Ну что, твой вопрос мы закрыли? Тогда можешь быть свободен.
— С вашего позволения, я хотел бы остаться.
— Тут тебе не моё позволенье требуется, а Толика. Толик, ты имеешь возражения против присутствия Евгения?
Тот молча помотал головой. Потом добавил:
