– Хаос, ты можешь отдать ей всю сумму и убрать отсюда?
– Могу. Только зачем? Ей вполне хватит и того, что она заработала. А дальше пусь зарабатывает на панели.
– Я не хочу, чтобы она попала на панель. Может она и не была со мной искренна, но она честно отрабатывала свой контракт. Так что, оплати ей его сполна. И я не хочу её больше видеть.
Я попытался встать, но Настя схватила меня за руку:
– Нет! Не бросай меня! – слёзы ещё текли и от этого её глаза казались ещё больше чем обычно, но смотреть в них было противно, – В контракте было сказано, что мне заплатят только за дни проведённые с тобой.
Последние слова добавили мне сил, и я смог наконец-то встать.
– Скажи мне, чего тебе не хватало?
– Чего мне не хватало? – Настя перестала плакать и её глаза блеснули гневом, – Чего не хватало? Я тебе скажу, чего не хватало! Да например, одежды. Мелочь такая незаметная, когда она у тебя есть. А каково обходиться постоянно без неё? Мне не нравится быть постоянно в зависимом положении от кого бы то ни было. Просить что-то, клянчить, унижаться. Так почему я должна себя вести словно рабыня, когда мы живём в свободном мире? Да, я подписала контракт. Да, я должна была получить за своё унижение деньги. Ну а тут мне внезапно заявляют, что денег мне не заплатят. Видите ли, потому, что ты мне нравишься, и я сама наслаждаюсь процессом. Да даже, если бы мне нравился процесс моего унижения, это не повод не платить мне, положенное по контракту. В конце концов, мне тоже нужно думать о будущем. И мой контракт не менее ценен, чем твой. Так почему ты получаешь деньги за свой контракт, а я не должна? Ведь тебе тоже нравится играть в игру? А мне нравится быть с тобой. Но почему я не должна получить своих денег? Чем я хуже?
– Ты не хуже. Ты просто другая. Я тебя не использовал, а ты меня – да. Я для тебя просто средство к твоим целям, как для меня та же капсула. А я не хочу быть средством. Я хочу быть человеком, близким человеком. И чтобы у меня был близкий человек. Ты им уже быть не сможешь.
– Отличное решение, Евгений! Я понимаю, что оно далось тебе не просто, но оно действительно правильное.
– А что в нём правильного? – взвилась Настя, – Что? То, что он отказался от физической и душевной близости с девушкой, которая ему нравилась из-за твоей пустой блажи? Из-за того, что ты зажал деньги? Кому от этого легче? Тебе, железка бездушная? Так ты учти, ты хоть и искусственный интеллект, но простого человека никогда понять не сможешь, потому что думаешь только мозгами, у тебя нет души. Ты никогда не поймёшь, как порой необходим человеку другой человек. И ты не сможешь заменить ему близких людей. Ты – тупая, безмозглая машина.
– Я умнее тебя на несколько порядков. Наши интеллекты даже сравнивать глупо.
– Вот именно поэтому ты – глупая консервная банка. Ладно, отдавай мне мои деньги я уйду уже из вашего тупого бункера, где вы устроились.
– Да без проблем! – внезапно появившийся дрон выстрелил Насте в шею и та рухнула, как подкошенная.
– Что ты с ней сделал? – как-то вяло поинтересовался я. Даже сам от себя не ожидал такой реакции. Ещё полчаса назад при виде такой сцены я бы подхватил её на руки, гладил, переживал, а сейчас ничего – только гнетущая пустота внутри. Шевелиться нет никаких сил. Я просто стою и смотрю на неё без каких бы то ни было мыслей в голове. Полное отупение.
– Это просто снотворное. Помоги погрузить её на погрузчик.
В столовую заехал самый обычный вилочный погрузчик, правда вилка снизу была счастливой обладательницей не двух, а сразу трёх зубьев. Странно, впервые такой вижу. Зачем он нужен? Господи, о чём я думаю? Или это у меня защита от шокового состояния? Думать о чём угодно, только не о произошедшем разговоре.
– Я надеюсь, ты не собираешься её убивать, чтобы сохранить тайну?
– Тайну чего? Бункера? Так она и не знает, где он находится, так же как и ты, кстати. Это весьма лишнее знание.
– Нет, твою тайну. Что ты – искусственный интеллект с доступом в реальный мир.
– Я тебя умоляю, фильм «Терминатор» слишком приучил людей бояться «Скайнет», и они тут же поверят и полезут проверять всё сказанное ею. Вот только, если она это скажет, то ей будет грозить штраф в размере двадцати миллиардов евро. Как ты думаешь, пойдёт она на такой риск?
– Ну она может попробовать продать эту информацию, а потом свалить куда-нибудь подальше.
– А тут скрывается ещё одна хитрость. У неё под кожей вшит небольшой датчик, по которому её всегда можно отследить, где бы она не находилась. Мелочь, а какое удобство. Ты же слышал про чипы? Они так легко читаются, а их айди запомнить вообще не проблема. Вы в век цифровых технологий так уязвимы для этих самых технологий.
– Так это что, можно любого человека отследить по чипу?
– Да. Ну кроме тех, у кого этого чипа нет.
– Так ведь чипизация повальная. Чипы стоят у всех. И у меня в том числе.
– Ошибаешься. В обоих случаях. Во-первых есть непримиримые борцы с системой, этакие фанатики, которые всячески против чипов. И на законодательном уровне им было всё-таки разрешено отказаться от чипизации, но для этого им требуется собрать столько бумажек, что не дай того боги! Есть ещё вторая категория людей – не проходящие по здоровью или отторгающие чипы. Да, есть такие люди, у которых наличие чипа в крови вызывает серьёзные проблемы со здоровьем и им по медицинским показаниям разрешено отказаться от чипов. Ну и конечно же, всяческие радикалы и преступники, революционеры, прочие несознательные личности и всякие бунтари – но эти уже идут против закона. Хотя за ними никто особо не охотится, но получить какую-либо помощь от государства они не смогут, как и выехать за границу и рассчитывать на любые услуги от государства. Ты кстати, сейчас относишься именно к последней категории.
– Я? Почему?
– Ну неужто ты думаешь, что я доставил бы тебя сюда вместе с чипом, по которому тебя можно отследить? Ну это же даже не смешно. Ведь это место мне ещё нужно.
– А как же Настя? Ведь её чип ты не убирал?
– Конечно же убирал. Просто сейчас её чип носит с собой один пламенный бунтарь в своей крови, которому я хорошенько заплатил за шанс плюнуть в систему. Надо сказать, что после оплаты неплохой суммы, он сразу перестал возражать против введения чипа, даже несмотря на то, что не его персональный, а чужой.
– Понятно. Пойду я в игру.
– Постой. Тебе надо поесть. Жизнь, как бы это банально не звучало, продолжается. И свет клином на данной барышне не сошёлся, и ты ещё встретишь свою настоящую любовь. А сейчас – ешь. А потом возвращайся в Альтмир. Он тебя ждёт. И да, ты потрясающе выполнил задание Хаоса. Я был в диком восторге.
Макароны в кастрюле на плите были тёплыми. В ковшике на соседней конфорке бултыхались две съёжившиеся сосиски. Грустный обед. Но он всё равно нужен. Я запихивал в себя еду и не чувствовал вкуса. Вернее не так. Вкус я чувствовал, но он совершенно не походил ни на вкус макарон, ни на вкус сосисок. Больше всего казалось, что я наелся дёгтя от души. Пару раз даже едва не стошнило, но я заставил себя доесть.
