«Некоторые руководители на заводе имени Л. М. Кагановича щедрой рукой раздают направо и налево административные отпуска, – сообщала заметка «Щедрые руководители». – Все еще имеют место случаи укрывательства прогульщиков. Коммунист прокатного цеха т. Кулебкакин скрыл прогульщика Бершева. Начальник смены стальцеха т. Пурплер выдал административный отпуск прогульщику Мухину. Никак нельзя обойти молчанием действия прокурора района т. Бугрова. В отделе капитального строительства из 8 прогульщиков осужден судом только один, остальные скрылись. К розыску их тов. Бугров не принимает решительных мер».
«В узловой железнодорожной больнице и дорожной поликлинике очень большие размеры приняли прогулы в скрытой форме: неявка по всевозможным увольнительным запискам без сохранения содержания и с содержанием, а также с отработкой после отпуска, – повествовала следующая статья под названием «Грубо нарушают указ». – Административные отпуска выдаются на продолжительное время – до 30 дней. С 20 июля по 20 августа поликлиника отпустила в административные отпуска 26 медработников, из них 5 врачей. Исполняющий обязанности начальника поликлиники т. Зверев лично разрешал административные отпуска на длительные сроки следующим личностям: Безруковой – на 15 дней, Балакиной – на 28 дней, Марчинской – на 12 дней и т. д…Начальник дорсанотдела т. Касперович и его заместитель т. Ягодина вместо того, чтобы пресечь безобразия, сами способствовали разложению трудовой дисциплины. Они незаконно давали врачам дополнительные административные отпуска на две недели и больше, а между тем в поликлинике и в узловой больнице врачей не хватает. Больные ожидают приема по нескольку часов, а иногда не принимаются совсем».
«Политическая физиономия неизвестна»
Кроме наказаний «летунов» и прогульщиков осенью начались показательные суды над руководителями ряда предприятий. Так, 3 сентября 1940 года в Горьковском областном суде выездная сессия судебной коллегии Верховного суда РСФСР начала слушание громкого дела руководителей завода «Красная Этна». О важности процесса говорит тот факт, что на суде председательствовал заместитель председателя Верховного суда РСФСР Л. А. Громов, а в качестве народных заседателей были представлены кавалер ордена Ленина К. С. Зеленов с завода «Каучук» и кавалер ордена Трудового Красного Знамени П. П. Никитин с Воскресенского завода. Обвинения поддерживал начальник следственного отдела прокуратуры РСФСР Б. М. Шавер, а защиту обвиняемых взяли на себя адвокаты Московской коллегии М. А. Каплан и И. Я. Слуцкий. По делу было вызвано 34 свидетеля и 6 экспертов.
В чем же таком обвиняли заводчан? Директор предприятия А. М. Макаров и главный инженер В. Ф. Исаков обвинялись в преступлении, предусмотренном указом от 10 июля. По версии следствия, кстати проведенного в рекордно короткие сроки, они не вели борьбы с браком и бракоделами, «не контролировали выпускаемую продукцию», в результате чего Горьковский автозавод получил огромное количество бракованной продукции. Только с 13 июля по 16 августа отдел технического контроля ГАЗа забраковал почти 900 тысяч деталей (в основном болты и гайки), поставленных с «Красной Этны». В результате конвейеры сборки автомобилей пришлось попросту остановить. Ну а К. Е. Шишкин и Е. С. Альперович обвинялись по статье 128 УК РСФСР в том, что, будучи начальниками ОТК (первый занимал эту должность до 22 мая, вторая с 22 мая по 15 июля 1940 года), «небрежно относились к своим обязанностям», не вели борьбы с браком и не инструктировали своих подчиненных.
Слушания начались в формальном соответствии со стандартами «независимого правосудия». Адвокаты ходатайствовали об отправлении дела на доследование, а подсудимые о вызове в суд наркоматской комиссии, недавно обследовавшей завод и не обнаружившей серьезных недостатков, а также дополнительных свидетелей. Однако эти «попытки затянуть дело» не удались.
Стенограмма первого дня процесса сообщала:
«Суд приступает к допросу Макарова.
– Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении? – ставит вопрос председательствующий Громов.
– Нет.
Макаров пространно рассказывает о том, что он, видите ли, сумел значительно снизить брак.
– Но, – спешит оговориться он, – брак все-таки еще есть.
– Почему?
– Очень просто. Основная причина заключается в том, что металлургические заводы поставляют нам недоброкачественный металл. Приходит он некомплектно. При таком положении брак неизбежен.
Макаров пытается опорочить обвинительное заключение, дескать, в нем совершенно неправильно утверждается, что он, Макаров, не боролся с браком. Недоволен обвиняемый и экспертизой, которая, мол, не сумела ответить на вопрос – возможен ли брак при массовом производстве».
На самом деле директор Макаров был совершенно прав. Массовый брак при массовом же производстве в СССР стал нормой с начала 30-х годов. Причиной тому были заведомо нереальные плановые задания вкупе с привлечением неквалифицированной рабочей силы и постоянной штурмовщиной. На предприятиях не хватало оборудования, а имевшееся нещадно эксплуатировалось в погоне за валом. Типичный тому пример – производство снарядов для тяжелой артиллерии. В 1935 году завод № 112 выпустил 10 тысяч 107-мм снарядов и 7 тысяч 203-мм. Однако на полигонных испытаниях постоянно выявлялось большое количество брака. Так, первая партия из 500 единиц, посланная в НИАП в марте, на 78 % состояла из негодных к стрельбе снарядов, главным образом из-за трещин гильз. Основной причиной было низкое качество металла.
[61]
В первом полугодии 1936 года предприятие и вовсе было вынуждено приостановить производство снарядов из-за отсутствия качественной штамповки и низкого качества поставленного металла, выражавшегося в трещинах, рванинах и рыхлости. В письме директора завода В. Суркова на имя начальника Главречпрома отмечалось, что «производство 203-мм корпусов срывается по причине большого процента брака по скрытым порокам металла, то есть волосовины, песочины, светловины и др. Штамповку заводу поставляет завод № 72 из металла Кабаковского завода. В основном скрытый брак выявляется на окончательно изготовленных корпусах заводской приемкой перед сдачей военпреду. 70–80 % брака составляют волосовины».
[62]
В письме также приводились данные о том, что в 1935 году брак в среднем был 20 %, в 1936 году – 30 %, что уже тогда тормозило производство снарядов. Однако в 1937 году объем брака дошел до 50 %, а по отдельным плавкам и до 90 %!
[63] На основании этого директор завода справедливо решил, что «необходим вывод о целесообразности и рентабельности производства снарядов на заводе «Красное Сормово». На протяжении 1935–1936 годов было очень много переписки, выездов специальных комиссий на заводы, проведено множество исследований, научных работ. На заводе работали эксперты по изучению природы пороков. Неоднократно ставился вопрос об усилении контроля качества металла. Тот же Сурков отмечал: «Такое положение, помимо нецелесообразных расходов народных средств и срыва оборонных программ, ведет к излишней перегрузке железнодорожного транспорта перевозкой бракованного металла. В результате работ спецкомиссий, институтов, экспертиз, введения контроля АУ РККА это не только не уменьшило брак по металлу, но наоборот цифры за первые месяцы 1937 года показывают рост брака».
[64]
