В первые дни войны мало кто в СССР думал, что боевые действия вскоре примут столь драматичный для страны оборот. «И линкоры пойдут, и пехота пойдет!» – пелось в предвоенных песнях. На парадах и в киножурналах люди видели тучи самолетов, грозные стволы сотен орудий и лязгающие гусеницами многобашенные танки. Настроение народа опять же хорошо отражает дневник профессора Добротвора:
«22 июня. Воскресенье. 1-й день советс. – герм. войны.
Величайший исторический день! В 2 часа дня нарком иностранных дел и зам. Председателя СНК СССР т. Молотов выступил с сообщением… Когда я об этом узнал, то ничего не мог делать, мысль только о войне. Эту войну мы ждали. Она – не неожиданность. И все-таки как-то не верится, что уже война…
23 июня. Понедельник. 2-й день сов. – герм, войны.
…Опубликована наша первая военная сводка. На фронте от Балтийского до Черного моря мы сдержали натиск германских полчищ. Германские войска заняли 3 селения, углубившись на 10–15 км от границы. Мы сбили 65 немецких самолетов…
24 июня. Вторник. 3-й день войны.
Как во сне жизнь. Прямо не верится, что война. Да еще какая! Какой никогда не бывало в мире. Война за социализм, за отстаивание уже построенного социализма. Речь идет о существовании советской власти… У всех полная уверенность, что мы победим. Не можем не победить».
[4]
Обилие эпитетов и фразеологизмов, обличающих фашизм, еще вчера бывший дружественным и в одночасье ставший «отвратительным» и «коварным», наводит на одну мысль. Все политические формулировки для прессы и матрицы для правильного освещения тех или иных событий утверждались на самом верху. Между тем война началась утром 22 июня. «На местах» о ней узнали ближе к обеду, а газеты сдавались в печать вечером. За столь короткий срок редакторы просто физически не могли получить соответствующие инструкции и успеть сверстать номера по новым стандартам. Поэтому складывается впечатление, что инструкции на случай ожидавшейся войны с Германией были подготовлены для СМИ заранее. В час «X» оставалось лишь вскрыть конверты, взять готовые формулировки, и вперед!
Это предположение лишний раз доказывает, что партийное начальство о предстоящей войне знало, причем Германия вовсе не обязательно должна была напасть «подло» и «внезапно». Ведь в любом случае война, к которой готовилась Красная армия, должна была начаться с коварных «провокаций на границе». Предполагалось, что «фашистюги» организуют какую-нибудь перестрелку, как за полтора года до этого финны, после чего наши непобедимые войска погонят врага на запад. Поэтому в первые недели конфликта никому и в голову не приходило называть начавшуюся войну «отечественной» и уж тем более «великой».
«Ну, пусть держатся теперь!»
В славном городе Ленинграде в эти дни заголовки газет также были полны воинственности: «Грозен гнев советского народа», «Фашистские разбойники жестоко поплатятся», «Фашистские мракобесы будут уничтожены», «Для фашистов у нас найдутся смирительные рубахи» и т. п. Хватало в них и художественной патетики.
«Рассвет и утро были солнечны, – писала «Ленинградская правда» 23 июня. – И город, давно ждавший теплого летнего дня, отдался праздничной суете воскресенья. По улицам и проспектам текли толпы людей. Их путь лежал к вокзалам и паркам, туда, за город, к взморью и рекам, к прохладе лесов и простору полей. Прекрасный всегда и вдвойне хорош в такой ясный день наш любимый город, своей оживленностью, мельканием парусов над водной гладью, плеском весел на реках и каналах, музыкой, не смолкающей над садами и парками, той полнотой отдыха, которую знает лишь народ, пользующийся всеми благами свободы.
В такой вот день, наверное, и писал Маяковский свое «Хорошо», делился чувством, присущим только советскому человеку, чувством создателя всех благ, хозяина страны. Дома – мои, улицы – мои, город – мой, руками могучего народа, дерзко созданный из тьмы лесов и топи блат».
В общем – рай! И вот на этот рай вздумали покуситься фашистские мракобесы!
«Это была неожиданная весть. Но весть эта не была неожиданной, – продолжала статья. – Наш народ готов к любым случайностям. И даже эта «случайность», при всей своей чудовищности, имела исторические аналогии. Не в первый раз встречается русский народ с врагами!
– Ну, пусть держатся теперь! – от всей души высказал кто-то свои мысли. И фраза эта, отчетливо прозвучавшая в тишине, донеслась до всех. Пожилой человек, произнесший ее, решительно надел кепку и быстрым шагом пошел по проспекту. И по уверенности его движений все поняли: человек знает, куда идти».
Конечно, тогда еще никто не знал, что вот эта фраза – «Ну, пусть держатся теперь!» – совсем скоро приобретет вполне реальный смысл. Только, увы, не для фашистских разбойников, а для самого города садов и парков…
24 июня была опубликована первая сводка командования Красной армии за прошлый день: «В течение дня противник стремился развить наступление по всему фронту от Балтийского до Черного моря, направляя главные свои усилия на Шауляйском, Каунасском, Гродненском, Ковненском, Владимир-Волынском, Рава-Русском и Бродском направлениях. Но успеха не имел. Все атаки противника на Владимир-Волынском и Бродском направлениях были отбиты с большими для него потерями. На Шауляйском и Рава-Русском направлениях противник, вклинившийся с утра на нашу территорию, во второй половине дня контратаками наших войск был разбит и отброшен за госграницу, при этом на Шауляйском направлении нашим артогнем уничтожено до 300 танков противника…»
«А иначе же и быть не могло!» «А чего они хотели, мерзавцы!» Примерно такими были типичные высказывания в трамваях, скверах, на скамейках у подъездов домов. Казалось, еще пара дней – и в сводках появятся сообщения о том, что войска Красной армии перешли границу и начали громить врага на его территории.
Особенно потрясает короткий материал под названием «На погранзаставах». «Как только была прослушана по радио речь тов. Молотова, на погранзаставах состоялись короткие митинги, – говорилось в сообщении. – Бойцы и командиры с чувством глубокого возмущения говорили о гнусном бандитском нападении германских войск на мирные советские города…» Вот чем, оказывается, занимались советские пограничники в то время, когда немецкие танки местами уже углубились на десятки километров на нашу территорию. Проводили митинги!
Любопытно, что 24-го числа обычно вравшая «Ленинградская правда» впервые напечатала более-менее правдивое сообщение: «23 июня 6 германских самолетов, вылетевших с финской территории, пытались бомбардировать район Кронштадта. Самолеты были отогнаны (как мухи. – Авт.). Один самолет был сбит, и взяты в плен четыре немецких офицера». В действительности речь шла о 1-й эскадрилье специализированной авиагруппы KGr.806, которая в ночь на 23 июня совершала уже второй вылет для минирования фарватеров в районе Кронштадта. «Юнкерсы» вылетели с финского аэродрома Утти, и один бомбардировщик и правда был подбит зенитками и совершил вынужденную посадку на брюхо на советской территории. При этом экипаж во главе с лейтенантом Тюрмаером попал в плен.
