* * *
Прошло несколько месяцев, от Ксении больше не было вестей. Виктор стал забывать о навязчивой девушке. Он снова назначал встречи девушкам с сайта знакомств.
Но вот незадача: девушки стали ему резко отказывать, называя его при этом женатым козлом.
Сперва мужчина не понимал в чем дело, но потом одна из собеседниц переслала ему сообщение, которое написала ей «жена» Виктора, а затем обозвала мужчину лживой свиньей.
В тексте письма было сказано, что он, Виктор, женат. Жена умоляла не разрушить их семью и угрожала расправой сопернице.
Это было уже слишком! Эта ложь привела Виктора в бешенство! Он тут же собрался поехать и лично поговорить с Ксенией. Среди сотен других сообщений она как-то присылала ему свой адрес с приглашением приехать к ней.
Поднявшись на этаж, где жила Ксения, Виктор обнаружил, что дверь в квартиру не заперта, а слегка приоткрыта. Он, не раздумывая, зашёл внутрь.
Увиденное повергло мужчину в шок, он никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным: все стены квартиры были исписаны признаниями любви к нему и обещаниями в верности, везде в рамках висели его фотографии, их были десятки!
В гостиной на столе стоял высушенный букет цветов, который он несколько месяцев назад при первой встрече подарил Ксении, за букетом располагался самодельный алтарь с огромным портретом Виктора, под которым стояли зажженные свечи разных размеров.
В следующую секунду что-то ужалило мужчину в шею, и он потерял сознание…
* * *
Очнулся Виктор лежащим в незнакомой кровати. Его голова раскалывалась, всё тело жутко болело. В окно светило солнце, пели птицы, было видно густой лес.
Виктор повернул голову. Ксюша.
Она улыбалась своей омерзительной улыбкой с выпачканными алой помадой зубами и, не мигая, смотрела на него.
– Любимый! Как я рада, что ты наконец-то проснулся. Я уже стала волноваться, не переборщила ли, – тут психопатка хихикнула, глаза её были безумны. – Теперь мы сможем всегда быть вместе! Вдали ото всех! Здесь нам никто не помешает. Я обо всем позаботилась: ни души на ближайшие двадцать километров в округе. Этим расфуфыренным куклам больше не удастся сбить тебя с толку и разлучить нас!
Виктор попытался встать, но не смог. Он откинул одеяло, и вопль ужаса застрял в его горле. Его ноги были замотаны бинтами и отсутствовали ниже колен. Две кровавые культи.
– Только ты и я! Навсегда вместе! – продолжала повторять Ксюша.
Дискотека
Мне было шестнадцать и, будучи городским жителем, я просто обожала проводить летние каникулы у бабушки на посёлке.
Там тебе и речка рядом, и землянику пособирать в посадке можно, и кукурузы с полей натаскать ночью, получая свою дозу адреналина, прячась от сторожа.
Но больше всего я обожала местные дискотеки в ДК. Это особый колорит, даже музыка совсем другая – не долбежка, как столичных в клубах. Да и событиями всегда эти вечера были богаты: то местные ребята с соседней деревней танцпол не поделят, то любовные разборки по синей грусти.
Ну и, конечно, интрига вечера: кто кого на медляк позвал.
Когда родители вечером накануне поездки объявили мне, что этот Новый год мы поедем встречать к бабушке, я очень воодушевилась.
Написав всем своим деревенским друзьям, что я еду, тут же приступила к сборам.
31 декабря я, как полагается, сначала встретила Новый год с родителями, послушала президента, выпила глоток шампанского под бой курантов, а потом быстро усвистела к друзьям.
С местными подружанями мы условились встретиться сначала за школой (ну кто ж трезвым на танцы ходит), а потом пойти в ДК.
За баночкой «страйка» мне рассказали все последние местные новости: кто, когда, где, с кем и почему; что в посёлке на месте старого универмага открыли зал с игровыми автоматами; что бывший мой парень Пашка себе новую тёлку завёл – «страшную чушку тупую», но он, конечно же, её не любит; что Лидка от Васьки залетела и по весне свадьба будет, пока живота не видно.
Допив коктейли через соломинку (местный обычай сельских леди), мы отправились на танцы.
Народу было тьма, но мы с девчонками быстро отыскали своих. Был среди них и Пашка, но, правда, без своей новой пассии.
Всю ночь мы плясали и веселились. Я, разумеется, вытанцовывала круче всяких гоу-гоу (ну мне так казалось), чтобы Пашка понял, какую красотку упустил.
Часа в три мы перебазировались на хату к Серёге для продолжения банкета. Не обошлось и без разговора по душам с порядком набравшимся Пашкой: о том, как он раскаивается, что мы не вместе, что давай начнём всё с чистого листа и бла-бла-бла… (Видимо, мои танцы диких ежей в период брачного спаривания все-таки подействовали).
Кончилось все в итоге обжиманиями в укромном углу возле свернутых пыльных ковров.
* * *
Утром 1 января молочница Люба принесла бабушке трехлитровую банку парного молока, и потом они долго о что-то обсужали, громко восклицая и охая.
– Уму не постижимо! – закрыв дверь за молочницей, бабушка вернулась к нам в зал. – Помнишь Сережку Кузина? Светленький такой, вы в детстве ещё вместе на пруд всегда катались на велосипедах?
– Помню, конечно, мы вчера как раз к нему после дискотеки ходили с девчонками, – ответила я.
Бабушка схватилась за сердце:
– Батюшки!
– Да что случилось-то?! – тут уже я ни на шутку испугалась.
– У нас на посёлке ироды, супостаты ненасытные игорную открыли. Ох, и сколько горя нам она принесла! – запричитала бабушка. – Так вот, Серёжка и подсел на эти автоматы. А мать с сестрой перестали деньги ему давать. Так он их и зарубил топором, думал, деньги прячут! Только денег-то не было у них. Какие люди хорошие были, порядочные! А как убил, так в ковры завернул и в коридоре выставил. В таком виде их батька и нашёл утром сегодня, когда со смены пришёл… Ох, и горе-то какое!
Сопоставив бабушкины слова со вчерашними событиями, мне стало дурно…
Я всю ночь веселилась в компании с убийцей, потом пошла к нему домой, полночи просидела в доме с трупами, а потом ещё и с Пашкой целовалась на коврах, в которых… подумать страшно…
* * *
После этого случая зал с игровыми автоматами под напором местных жителей закрыли. Но я больше в тот посёлок не приезжала, с Пашкой не общалась и на местные танцы, соответственно, не ходила. А бабушку вскоре мы к себе в город забрали.
Прошло уже много лет, но у меня в квартире нет ни одного ковра. И никогда не будет.
Конкурс красоты
Свет софитов ярко слепил участниц конкурса красоты. Голос ведущего ровным бархатом ложился на уши полного зала зрителей.
Рите хотелось кричать от боли. Стекловата в туфлях – подарок от соперницы. Трюк старый как мир, но такой действенный.
