Илья стал для всех невидимкой. Он не знал, куда идти, что делать…
Он был готов на всё, лишь бы вернуть свою прошлую жизнь. Ту, которую он так ненавидел раньше. Ту, которая сейчас казалась такой лёгкой и беззаботной. Ту, по которой Илья сейчас скучал больше всего на свете…
От безысходности и бессилия парень заплакал. Он поднял свои ладони к лицу и… не почувствовал их. Его тело исчезало прямо на его глазах, превращаясь в дым…
Через несколько мгновений Илья исчез. Испарился.
Его будто стёрли из этой жизни. Навсегда. Город продолжал жить своей жизнью так, будто никакого Ильи здесь никогда не существовало. Хотя, стоп, о ком это я?..
iluxxxa: Нафига выкладывать свою жратву сюда? Всем плевать, что ты там готовишь. Эти котлеты выглядят, как блевотина
lastik911: Не нравится, вали отсюда
Мне лично интересно смотреть её рецепты, всегда получается вкусно
iluxxxa: Любишь коровьи лепёшки?
lastik911: По ходу, у кого-то конкретные проблемы с башкой
iluxxxa: Ага, у тебя. Раз ты любишь коровьи лепёшки
lastik911: Терпеть не могу таких уродов, как ты!
iluxxxa: И что ты сделаешь, сотрёшь меня? А, промокашка?
Ведьмин час
Маша свернула аудиоредактор и устало откинулась на спинку компьютерного кресла.
Девушка работала помощником главного звукорежиссера крупнейшего федерального канала в Останкинском телецентре. Вот уже почти пять часов Маша возилась со звуковой дорожкой, но никак не могла получить нужный результат. И несмотря на то, что часы на дисплее её мобильного телефона показывали без пяти минут три часа ночи, впереди предстояло ещё немало работы.
«Ведьмин час – это время между 3 и 4 часами ночи, когда темные силы обретают особое могущество, когда грань между мирами истончается…», – вспомнила девушка недавний телесюжет, нажимая кнопку кофейного автомата.
Сделав несколько глотков бодрящего напитка, Маша снова направилась к своему кабинету. Потянув железную ручку двери на себя, краем глаза девушка заметила какое-то движение в конце коридора, но не обратила на это особенного внимания.
Маша села за рабочий стол, поставила одноразовый стаканчик с кофе рядом и уже хотела приниматься за работу, как в открытую дверь кабинета зашла сгорбленная старуха, укутанная в чёрную шаль.
– Постановочные павильоны этажом выше, – машинально предупредила девушка свою гостью.
Работа в телецентре шла круглосуточно, и Маша давно привыкла к странным персонажам, ошибающимся дверью или этажом.
Проигнорировав слова девушки, горбунья шаркающим шагом направилась к подсобке, где хранились коробки с канцелярией и поломанная техника.
– Женщина, вы меня хорошо слышите? Ну куда вы собрались? – Маша стала говорить громче, в её голосе звучали нотки недовольства.
По-прежнему игнорируя девушку, старуха подошла к подсобке и скрылась за дверью.
– Совсем уже! – всплеснула руками Маша и пошла за старухой. – Нет, ну что за наглость?!
Маша открыла дверь в помещение, куда только что зашла старуха и, сделав шаг туда… оказалась на кладбище!
Не веря в происходящее, девушка потёрла глаза ладонями и быстро заморгала.
Видение никуда не исчезло. Маша всё также продолжала стоять посреди огромного кладбища и наблюдать, как старуха удаляется от неё всё дальше, петляя среди старых надгробий.
Девушка обернулась в поисках двери, через которую она сюда попала, но вокруг были только могилы…
Маше стало страшно. Она находилась одна посреди кладбища ночью и совершенно не могла объяснить, как тут оказалась.
Вдалеке послышался волчий вой. Маша вздрогнула. Нужно было выбираться из этого жуткого места. Наверняка где-то неподалёку есть указатели к выходу или сторожка охранников, которые смогут ей помочь.
Тем временем жуткая старуха свернула за большой камень, скрытый деревьями и кустами. Решив, что выход в той стороне, Маша пошла за ней.
За камнем, действительно, оказался проход, а точнее ступеньки, ведущие в землянку с посеревшей деревянной дверью. Это было совсем не похоже на выход, но девушка всё равно решила спуститься туда, чтобы получить хоть какие-то объяснения, где она сейчас находится, пусть даже и от странной старухи.
Когда Маша переступила порог землянки, её ослепил яркий свет…
Теперь ночь сменилась солнечным днём, а Маша оказалась посреди зеленого луга. И только редкие небольшие бугорки на месте могил напоминали о том, что здесь раньше было кладбище…
В нескольких метрах от Маши стояла та самая жуткая старуха и разговаривала с мужчиной, наряженным в пестрый камзол.
– Не тревожь эту землю! Не зря она Останкинской зовется. Людские останки здесь лежат. Тронешь ─ быть беде! – хрипела горбунья.
– Пошла прочь, старуха! – крикнул мужчина и грубо пихнул женщину, от чего та упала на землю. – Чтобы духу твоего на моей земле больше не было! А иначе велю высечь!
После этих слов барин вскочил на лошадь и галопом унёсся прочь.
Пока Маша удивленно таращилась вслед уезжающему на коне мужчине и пыталась осмыслить происходящее, старуха успела подняться на ноги и направилась в лес.
Очухавшись, Маша поспешила за ней, но горбунья уже скрылась за деревьями. Уцепившись за бабку, как за последнюю спасительную соломинку, связывающую её с внешним миром, девушка кинулась ей вслед.
В лесу слышались оживленные крики толпы.
Маша пошла на звуки голосов и вскоре вышла на большую поляну, до отказа заполненную людьми. В середине поляны над толпой возвышалась деревянная площадка, на которой стоял мужчина и точил камнем огромный топор.
