Кое-кто намекал даже, что покровителем его был один из состоятельных сэнгерских фермеров, у которого были жена, сын и маленькая дочь… И звали его Уильям, а фамилия начиналась с буквы «Р». «Только, ради бога, никому ни слова!» – обычно добавляли люди, обсуждая эту тему.
Разумеется, эти слухи никогда не достигали ушей тех, о ком шла речь.
В тот вечер Хеннард покинул Дауни и, избегая дорог, пошел напрямик через лес к одному своему приятелю, чтобы сообщить об очень важных делах, особенно важных для самого Хеннарда. Он был сильно пьян, заблудился и прилег под деревом, где и проспал всю ночь. Утром он отправился на поиски дороги. Через некоторое время бродяга наткнулся на тропку, которая привела его в лагерь сэнгерских индейцев. Хеннард был страшно голоден и зол. Он подошел к типи как раз в тот момент, когда Маленький Бобр жарил мясо. Услыхав за спиной шаги, Ян обернулся, думая, что кто-то из индейцев уже вернулся, но перед ним стоял верзила-оборванец.
– Что, паренек, обед готовишь? Я бы не прочь поесть, – сказал бродяга с неприятной улыбкой.
Вид у него был самый отталкивающий, но говорить он старался вежливо.
– А где твои родные?
– Их здесь нет, – ответил Ян, с ужасом вспоминая бродяг из Гленьяна.
– Что ж это ты, совсем один?
– Товарищи вернутся после полудня.
– Очень приятно. Рад слышать это. Ну-ка, подай мне ту палку! – грубо сказал бродяга, показывая на висевший лук.
– Это мой лук! – ответил Ян. Гнев и страх овладели мальчиком.
– Я дважды повторять не люблю! Дай сюда, иначе я тебя проучу.
Ян стоял не шевелясь. Бродяга сорвал лук и наотмашь ударил мальчика по ногам и спине.
– Ну-ка, щенок, неси мне скорей обед! Иначе я тебе шею сверну!
Ян понял, что попал в беду. Он вспомнил совет Рафтена завести хорошую собаку. Мальчик оглянулся и хотел было бежать, но бродяга в два прыжка нагнал его и схватил за воротник.
– Так не пойдет, паренек! Я тебя заставлю слушаться.
Он содрал тетиву лука и, повалив Яна на землю, связал ему ноги. Теперь мальчик мог делать только маленькие шажки.
– Торопись! Я голоден. Не вздумай подмешать чего в еду! Если снимешь веревку – убью. Видишь эту штуку? – И бродяга показал большой нож.
Слезы катились по лицу Яна, когда он принялся готовить.
– Пошевеливайся! – донеслось из типи. Если бы бродяга взглянул в ту минуту на тропинку, то заметил бы там мальчишку, который прятался за кустом.
– Вы что, убить меня хотите? – отчаянно крикнул Ян после новых затрещин, которые так и сыпались на него.
– Не знаю еще. Может, и убью, когда все закончу. Принеси мяса, да смотри не пережарь его. Где сахар для кофе? А теперь дай табаку!
Ян проковылял к типи и вынес оттуда кисет Сэма.
– Это что там за сундук? – спросил бродяга, показывая на ящик, где хранилась кое-какая одежда. – Открой его.
– Не могу. Он заперт, а ключ у Сэма.
– Ах, у него нет ключа! Ничего, у меня найдется. – И бродяга топором сшиб крышку. Обшарив карманы, он вытащил серебряные часы Яна и два доллара из штанов Сэма. – Вот это-то мне и нужно! – И он бросил все себе в карман. – Похоже, что костер хочет еще дров, – сказал он, заметив колчан со стрелами, и мгновенно все они полетели в огонь.
В этот момент Ян успел разглядеть, что на руке у бродяги всего четыре пальца…
– Что в другом сундуке? – спросил оборванец.
– Там – еда.
– Принеси сюда.
– Тяжелый очень, я не смогу.
– Эх ты, бестолковый! – крикнул бродяга и снова толкнул Яна.
Упав, Ян увидал рядом с собой на траве нож с изображением оленя на рукоятке. Вот где было спасение! Ян одним махом перерезал веревку и стремительно бросился прочь. Бродяга с криком кинулся вслед. Мальчик бежал, не чуя под собой ног, и вдруг вдали он увидел знакомую фигуру. Крикнув из последних сил: «Калеб! Калеб!» – Ян упал в траву.
Калеб услышал отчаянный крик мальчика. Он поспешил на помощь, и через минуту старик и бродяга в жестокой схватке катались по земле. Турка не было с хозяином, и очень скоро стало ясно, кто выйдет победителем. Дюжий оборванец после нескольких ударов подмял старика. Не найдя ножа, бродяга схватил камень, и минуты жизни старого охотника были бы сочтены, если б вдруг из лесу не выскочил Уильям Рафтен. Камень, предназначенный для Калеба, полетел в Рафтена, но тот, ловко увернувшись, кинулся на оборванца.
Теперь силы были равны! Рафтен хорошо помнил приемы бокса, и через несколько минут сильный удар свалил бродягу с ног.
– Веревку! – крикнул Рафтен Гаю, вылезшему из кустов.
Он надежно скрутил бродяге руки.
– Кажется, видел я эту руку раньше, – произнес Рафтен, заметив, что на руке бродяги не хватает среднего пальца.
Он подошел к своему бывшему приятелю и спросил:
– Калеб, ты жив? Это я, Билл Рафтен. Калеб с трудом повернул голову, оглядывая стоявших. Ян тоже подошел к нему и, наклонившись, спросил:
– Вы ранены, мистер Кларк?
Старик покачал головой и показал себе на грудь.
– Он еще не отдышался, – пояснил Рафтен. – Через минутку-другую придет в себя. Принеси воды, Гай.
Ян рассказал, что произошло с ним, а Гай добавил кое-что. Он возвращался в лагерь раньше, чем условились, и увидал из-за кустов, как бродяга бил Яна. Первым движением Гая было броситься за отцом, но потом он передумал и решил позвать более сильного – Рафтена.
Бродяга сидел и бормотал себе что-то под нос.
– Сейчас отведем этого разбойника к нам, а потом сдадим в полицию. Годок посидит в холодке, может, пойдет ему на пользу! Гай, держи конец веревки и веди его. Я помогу Калебу.
Гай сиял от счастья.
– Но! Но! Лошадка!
Рафтен помог Калебу подняться с той же осторожностью, с какой много лет назад Калеб выхаживал его самого, когда его чуть не убило упавшее дерево.
В лагере они встретили Сэма. Он ничего не знал о случившемся. Калеб по-прежнему был бледен и слаб. Посадив его у костра, Рафтен сказал сыну:
– Принеси из дому чего-нибудь согревающего. Сэм побежал домой и вернулся через полчаса.
– Выпей, Калеб, – сказал Рафтен. – Выпей, полегчает.
Когда утром Сэм уходил домой из лагеря, у него была очень ясная цель. Он пошел прямо к матери и рассказал ей про недоразумения, связанные с именем Калеба. И потом они долго разговаривали об этом с отцом.
Рафтен не захотел признавать себя неправым, и Сэм ушел в лагерь очень расстроенный. Каково же было его изумление, когда он увидел то, к чему так долго стремился, – Рафтен и Калеб сидели вместе у огня!
