Глава 15. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Капризный февраль спешил навстречу весне. Шальные колючие метели, накружившись, постепенно стихали. На смену им торопились сырые, но уже тёплые пронизывающие ветры. Вспучивались реки, готовясь к широким разливам. Оседали и таяли сугробы, из-под которых резво бежали дружные ручьи, размывая дороги.
Перемены ожидались и на фронте. После успешного завершения Ровно-Луцкой и Корсунь-Шевченковской операций в Генштабе были разработаны планы новых наступлений Красной армии на Правобережной Украине. Как и прежде, на острие главных ударов находился 1-й Украинский фронт. В соответствии с директивой Ставки ВГК от 18 февраля войска Ватутина должны были нанести удар с рубежа Дубно, Шепетовка, Любар в общем направлении на Чертков с целью отрезать основным силам группы армий «Юг» пути отхода на запад в полосе севернее Днестра. Предстоящая операция получила наименование Проскуровско-Черновицкая. Противник Николая Фёдоровича оставался прежний — Манштейн, всё ещё не терявший надежд восстановить свою репутацию за прежние поражения.
По приказу Ватутина части и соединения незамедлительно начали подготовку к операции. Наступление ударной группировки фронта Николай Фёдорович планировал провести в два этапа на общую глубину 80-85 километров в течение 12 дней. На первом этапе войска должны были за трое суток углубиться до 50 километров, на втором — за девять суток до 35 километров.
После труднопроходимых болотисто-лесных районов Полесья войскам предстояло воевать на равнинной местности. Но и здесь имелись свои особенности. Местность вся была изрезана густой сетью речных долин и оврагов, особенно у левых притоков Днестра. Серьёзными препятствиями для наступления являлись крупные реки Южный Буг, Днестр и Прут, которые предстояло форсировать в период весеннего разлива. Коммуникации также в значительной степени были разрушены, что затрудняло маневр войск, доставку боеприпасов и продовольствия. По немногочисленным шоссейным путям пустили артиллерию на автотракторной тяге и грузовики, а пехота, артиллерия на конной тяге, гужевой транспорт, танки двигались по хлябям полевых дорог.
Немецкое командование считало, что в условиях распутицы русские не смогут наступать и они будут иметь некоторый запас времени, чтобы перегруппировать свои силы и укрепить рубежи обороны. На этом необоснованном расчете Ватутин вновь решил поймать Манштейна, нанеся по его войскам внезапные удары. 21 февраля из Москвы прилетел маршал Жуков. Верховный вернул ему прежние полномочия — координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов. Прямо с аэродрома Георгий Константинович прибыл в штаб 1-го Украинского фронта, где провёл совещание, на котором сориентировал Ватутина и членов Военного совета фронта с некоторыми новыми указаниями Ставки. Ставилась задача мощными ударами разгромить Проскуровско-Винницко-Каменец-Подольскую группировку немцев, выйти в предгорья Карпат и рассечь стратегический фронт противника, лишив его возможности маневра по кратчайшим путям.
Все последующие дни Николай Фёдорович был полностью погружён в план предстоящей операции. Не изменяя своей привычке, он трудился с подъёмом и напряжением. Днём его можно было видеть в войсках среди командармов и комкоров, солдат и офицеров. Вечером Ватутин погружался в бумажные вопросы: читал сводки, донесения, подписывал приказы, распоряжения, работал с оперативной картой. А утром автомобиль командующего снова отправлялся по путям-дорогам фронтовым в армии, корпуса, дивизии.
Вот и 29 февраля Николай Федорович вместе с членом Военного совета фронта генерал-полковником Крайнюковым поехал в 13-ю армию генерала Пухова, штаб которой находился в городе Ровно. Поездку он согласовал с представителем Ставки маршалом Жуковым, которому сказал, что хочет побывать как у Пухова, так и в 60-й армии генерала Черняховского. Во время поездки Ватутин собирался на месте проверить, как там решаются вопросы взаимодействия с авиацией, будет ли подготовлено материально-техническое обеспечение к началу операции.
Между тем Жуков советовал Николаю Фёдоровичу послать туда своих заместителей, а самому заняться рассмотрением решений всех командармов, ещё раз проверить взаимодействие с авиацией и устройство фронтового тыла. Но Ватутин все-таки настоял на поездке, сославшись на то, что давно не был ни в 13-й, ни в 60-й армиях.
Приехав в 13-ю армию, Николай Фёдорович провёл там совещание, на котором подробно ознакомил руководящий состав армии и командиров корпусов с планом предстоящей операции, уточнил задачи. Кроме того, командующий лично проверил, как в объединении налажено взаимодействие между наземными войсками и авиацией, между пехотой, артиллеристами и танкистами.
Совещание затянулось. Часы показывали около семнадцати часов вечера, когда Ватутин вместе с членом Военного совета фронта генералом Крайнюковым и сопровождавшей их охраной выехал в 60-ю армию генерала Черняховского. Штаб Черняховского находился в Славуте, что в 70 километрах от Ровно. Сначала ехали по Ровенскому шоссе. Но потом, увидев просёлочную дорогу, Николай Фёдорович сказал Крайнюкову:
— Константин Васильевич, а зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот проселок тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград-Волынский.
Через несколько минут машины свернули на просёлок. Новый маршрут пролегал через лощины, буераки и небольшие рощицы. Проехали одно село, другое. Везде тишина, нигде ни души, будто все уже улеглись спать. И вдруг началась стрельба. Машина с охраной, въехавшая на окраину села Милятин, быстро дала задний ход.
О том, как дальше развивались события, подробно излагает в своих мемуарах их непосредственный участник и свидетель генерал-полковник К. В. Крайнюков:
«Порученец командующего полковник Н. И. Семиков взволнованно выкрикнул:
— Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.
— Все к бою! — выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь.
Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков.
Обстрел всё более усиливался. Факелом вспыхнул легковой автомобиль командующего, подожжённый зажигательными пулями. Затем запылала и другая машина.
Бандеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемёт. Длинной очередью ударил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибулин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно.
Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он наотрез отказался, заявив, что командующему не к лицу оставлять бойцов на произвол судьбы, а портфель приказал вынести офицеру штаба, дав ему в сопровождение одного автоматчика. Когда офицер замялся в нерешительности, генерал Ватутин настойчиво повторил:
— Выполняйте приказ!
